Эдемский Маг 2 - Игорь Швейц

Зацепок больше не было. Эдемский маг остался один на один со своей главной целью — нахождением Демиурга. Помочь Саркису более никто не мог и на тропе, на которую он смело ступал, было пусто, безлюдно и тихо.

Вот по правую руку показался единственный дом, изнутри буквально пышущий ярким светом. Саркис подошёл к скрипучей двери, уже было потянулся за ручку, как вдруг повернул голову аккурат к выкатывающемуся из-за горизонта солнцу. Лучи падали на крыши, озаряли петляющую тропинку, грели мёрзлый ночной воздух, заставляли росу на кустах да на травах ослепительно сверкать — природа была чудесна даже в Нижнем мире. Оказывается, не только в Эдеме было хорошо, маг осознал это — Бог старался построить Нижний мир более добрым, более красивым, при всей его ужасающей сути и не менее страшном назначением для людей.

— Красив Нижний мир, как принцесса. А на самом деле создан для преступников всех мастей и рас. Ужасное место, как клетка, настоящая огромная клетка… Демиург, Эдем не был тюрьмой. Тюрьмой было место, в которое ты так мечтал попасть. С ограничениями, со смертностью, с умопомрачительными картинами, с истинными страданиями… Брат мой, теперь то ты точно понял, что ошибался и ошибался очень сильно? Ты должен был пожалеть, просто обязан…

Саркис раскрыл дверь и его тут же проглотило прямоугольное входное отверстие. Внутри было душно и не так светло — лампа светила тусклым мягким светом. Ничего не поменялось в его отсутствие, всё осталось на своих местах, никаких изменений. И крышка погреба также маячила пред жёлтыми глазами мага, идеально видевшими в любую темень и мрак.

Эдемскому магу вдруг захотелось ещё прилечь, немного отдохнуть, но он знал что дорога вперёд не ждёт. Он был обязан идти дальше, а отдохнуть можно будет где-нибудь уже в конце пути.

Богатырь потянул крышку погреба, с силой толкнул её в сторону, всмотрелся в зияющий чернотой квадратный проход и не долго думая прыгнул в него, словно оказавшись в мерзком чёрном море.

Послышалось неистово бегущее дыхание в левом от входа углу, появились лёгкие шебуршания, словно кто-то крепко-крепко вжимался в простую деревянную стену, скрипящую как и всё в этом старом-старом доме.

— Не бойтесь, это я. Всё хорошо. Деревня пуста, ночь прошла, солнце встало. Пора на выход.

Облегчённые вздохи и грохот тел о пол — деревенские жители ни на шутку испугались и теперь могли хоть немного расслабиться.

— Саркис, наш спаситель! — из темноты выпрыгнула стройная элегантная фигура, тут же кинувшаяся Саркису в объятья. Аделия была такой тёплой и нежной… Никакого искушения, нет, магу нельзя и думать. Ни о её грудях, что сильно-сильно прижались к его, Саркиса, телу, ни о мягко бьющемся под одеждами живом сердце. Об этом нужно было немедленно забыть. Какими бы большими, упругими и милыми груди не были, как бы сильно сердечко девушки не бились в груди, почти выпрыгивая на Саркиса. Её роскошные мягкие волосы рухнули магу на спину и тот покрепче прижал красавицу, из-за её спины наблюдая за тем самым мрачным дедом, каким-то мужчиной средних лет, двумя небольшими парнишками и ещё одним суровым молчаливым мужчиной. Все они наконец подошли к квадратному выходу из погреба. — Спасибо тебе, маг. Спасибо… — а ведь эта прекрасная женщина ещё пока ничего не знала о Демьяне. И что с ней случится, если она узнает о её погибшем любимом племяннике, которого она так больше и не увидит? И ведь он даже не сможет извиниться перед ней за свои последние действия. За её лицо, губы, за её несчастное избитое тело…

— Можем мы выходить или нет? Или, может, нам всем тоже по очереди обняться с тобой? — нетерпеливо и сурово спросил дед, которому явно надоело следить за несвоевременными объятиями.

— Ладно, Аделия, мы ещё успеем испить чаю и всё обсудить, — эдемский маг отстранится от девушки и та увидела на его лице обычную безразличную маску. Он никак не изменился с того самого момента… — Господа, сейчас по очереди хватаемся за краюшек и подтягиваемся наверх. Постараюсь помочь чем смогу… Ну-ну, шевелитесь!

Жители столпились у квадрантного входа, наблюдая за тем, как эдемский маг с лёгкостью прыгнул, подтянулся и оказался сверху, будто акробат в цирке. Саркис протянул свою суровую руку и парнишки первые прыгнули к выходу, под внимательные взоры трёх старших мужчин да одной девушки.

— Вот так. Вот — молодец! — похвалил маг двух улыбающихся кудрявых парнишек-близнецов, что так сильно напоминали ему о почившем Демьяне.

«Друг… Прости меня за всё. Ты воистину стал великим, несокрушимым и легендарным человеком. Мне правда жаль что всё так получилось… Я оказался слабее тебя. А ты не был трусом, не был и слабаком… Твоя судьба была стать щитом и пожертвовать собой, доказать что ты велик и силён… Прости, друг, и прощай»

— Это просто. Давайте все, по очереди, — крикнули довольные ребятишки и дед криво усмехнулся, приготовившись к прыжку и посмотрев в будто бы неживые глаза их спасителя-мага. О чём он мог думать с таким мёртвым взором? О каких таких вещах, которые даже не вызывали на его лице ни одну из известных эмоций?

— Раз, два, три! — пробасил суровый мужчина с гладковыбритой головой и дед оттолкнулся от пола, начиная своё восхождение. А следующей уже готовилась Аделия. Жители мечтали поскорее вернуться в свои дома, ведь они того заслужили, после страшного дня и не менее суровой ночи.

***

Пустыня нещадно душила своим неистовым испепеляющим жаром. В последнее время погода только ухудшилась и никакой отдых строителям уже не помогал. Многие из них, потные и худые, валились на песок, чтобы больше никогда не подняться. И никто не мог помочь башенным магам, никто не мог их спасти от страшной и незавидной участи.

Даже Авиад мучился ещё больше, ещё сильнее, и мощные накаченные слуги, в ущерб себе, махали над умирающим стариком огромными веерами, составленными из ярких и диковинных павлиньих перьев. Слуги начинали работать медленнее, менее синхронно и разобщённо, отчего Авиад слабо ругался, тут же закатывая глаза да опрокидывая уставшую мокрую голову на бок. Голубая накидка с жадностью крупного хищного животного вцепилась в несчастную старческую кожу, заставив Авиада ещё пуще закряхтеть, как маленькому ребёнку, для которого всё стараешься, стараешься, а ему всё никак не угодить.

— Машите сильнее, дурни. Вы словно девицы в чешках. Так же нельзя, интенсивнее работайте, — причитал старик вяло, нехотя, слабо, продолжая пальцами теребить седую до сих пор немытую всклокоченную бороду. Слуги тягостно вздыхали, но продолжали