Живая очередь - Александр Андрианов

— Хочу, очень хочу, — ответил он. — Но не сейчас…

Резко развернув женщину к себе лицом, Алексей Филиппович взглянул в ее испуганные глаза и, проведя кончиком пальца по ее носу, медленно произнес:

— Лизочка, я хочу предложить тебе кое-что. Очень важное и значительное.

— Что же?….

— Я хочу, чтобы ты стала моими глазами и ушами в этой поликлинике. Я хочу знать все, что происходит здесь. О чем говорят врачи, что обсуждают пенсионеры, какие у кого планы, настроение — в общем все. Я ведь имею право знать, что творится в моей вотчине?

— Да, конечно, имеете. Безусловно…

— Рад, что ты со мной солидарна. Так вот. Я не только значительно увеличу твою зарплату, но и впоследствии сделаю тебя своим заместителем. Ты получишь все — деньги, блистательную карьеру, уважение. Станешь здесь вторым человеком после меня. Как тебе такая перспектива?

— Даже не знаю, что сказать. Это так важно для меня! Алексей Филиппович, вы просто… Не знаю… Огромное спасибо! Я даже ожидать не могла…

— Ну довольно. Довольно бурных эмоций. Все это станет возможным, если ты будешь верой и правдой служить мне и неукоснительно выполнять все мои требования.

— Конечно! О чем вы говорите! Не сомневайтесь даже!

— Ну вот и замечательно. А сейчас иди, тебя ждут пациенты.

А мусорщики между тем почти закончили свою неблагодарную работу. Книги, которые так и не нашли своих хозяев, обрели новую жизнь на дне контейнера, но скоро и это временное пристанище им предстояло сменить на одну из городских свалок. Кто знает, возможно, бродяги будут разводить из них костры и благодарить в душе Чехова, Булгакова и Достоевского за их рукописи…

Пенсионеры, которые сумели отыскать свои книги, спешили по домам, чтобы очистить их от грязи и поставить на полочку. Андрей, Софья, Илья, Дмитрий Петрович и Степан с грустью в глазах смотрели на эту картину. Они понимали, что разбитые стеллажи вскоре заменят на дополнительные вешалки, а пожелтевшие страницы, выпавшие из старинных фолиантов на холодный пол, соберут уборщики. Уже завтра ничто не будет напоминать о библиотеке, которую с таким трудом собирали пожилые люди. Уже завтра вместо книг разных жанров и направлений, за которыми приходили даже ребята из соседней школы, здесь будут висеть чьи-то куртки и пальто…

— Не могу больше это видеть, — сказала Софья. — Давайте уйдем отсюда.

— Куда? — спросил Степан

— Да какая разница? Куда угодно…

— А давайте бабу Дуню навестим, — предложил Андрей. — Я уж по ней, честно говоря, соскучился.

— Отличная мысль, — обрадовалась Софья. — Думаю, и ей будет очень приятно.

Не сразу узнали друзья того божьего одуванчика, который стоял на охране поликлиники всего лишь несколько дней назад. Осунувшаяся, с ввалившимися щеками, баба Дуня представляла собой весьма жалкое зрелище. Опираясь на палочку, она подняла пустые глаза на пришедших гостей и слабо улыбнулась.

— Здравствуйте, милые мои, — произнесла она. — Спасибо, что навестили.

— Да что с тобой, баба Дунь? — взволнованно спросил Андрей, обнимая старушку.

— Да вы уж не стойте в проходе, заходите. Дома и поговорим.

Проведя всех в комнату, баба Дуня расположилась на старом стуле и протерла усталые глаза.

— Ты спала что ль? — спросил Дмитрий Петрович. — Побеспокоили мы тебя?

— Да какой там спала? По дому без дела маялась. Как и все последние сутки.

— А ты бы приходила к нам, в поликлинику. У нас сейчас не самые лучшие времена, но все же милее, чем здесь одной.

— Да не надо мне ничего, мои милые. Не могу эту поликлинику больше видеть. Столько лет там с удовольствием проработала, а когда со счетов списали — не пойду. Не хочу никому навязываться.

— Ну почему же навязываться? Что ты такое говоришь? — сказал Андрей. — Мы ж тебе всегда рады.

— Знаю, мой хороший, все знаю. Да все равно не пойду, тяжело мне. Уж лучше я здесь дни свои последние справлю, отсюда-то никто не погонит.

— Какие последние дни! Ты что это, баба Дунь, помирать собралась? Это ты брось! Тебе еще жить да жить!

— Это вам жить, а я свое уже отбегала. Помаялась и хватит, чувствую, что недолго мне осталось.

— Не унывай. Хочешь, мы в магазин сходим за продуктами или еще как-нибудь поможем?

— Спасибо, ребятки, да только не нуждаюсь ни в чем. Мне много не надо. Спасибо, что пришли, порадовали свою бабу Дуню. Я этого не забуду, я доброту помню. И Новый год, и Восьмое Марта, и отношение ваше заботливое! Голубки мои, кроме вас ведь никого у старой бабы Дуни не осталось. Вы уж простите, коль что не так было. Я не хотела. Я вас всех так люблю, мои хорошие…

— Ты не унывай, — добавил Илья. — Хочешь, мы к тебе хоть каждый день приходить будем? Только не плачь и не грусти. Ты всем нам очень нужна!

— Да я не унываю, хорошие мои, не унываю. Переживу как-нибудь, не впервой. Коли за дело б погнали — это одно. А когда просто так, по прихоти… Ладно, чего уж там вспоминать. Хорошего все равно больше было, а жаловаться на жизнь свою больше не буду. Вы уж простите меня, дуру старую. Что это я, как что, сразу в слезы… Вы лучше сами расскажите, как там без меня, что творится?

— Да ничего там не творится, баба Дуня, — сказал Андрей. — Самодур этот порядки свои устанавливает — мы сопротивляемся. Так и живем.

— Что ж ирод этот никак не уймется…

— А кто ж его знает. Да ты за нас не волнуйся. Мы справимся. Главное, чтоб у тебя все хорошо было.

— Да что у меня может быть хорошего, родные мои? Сижу тут одна, мысли всякие в голову лезут… А вы забегайте еще как-нибудь, коли желание такое возникнет. Вам я всегда рада. Всех вас люблю! И всех вам благ желаю…

— Спасибо тебе, баба Дуня, — ответил Андрей. — Не придется тебе долго тут одной куковать. Не бросим.

— Знаю, милки мои, все знаю…

Обнявшись и расцеловавшись с каждым из гостей, баба Дуня проводила их и закрыла дверь. «Идите, — подумала она, — идите. Да только подружка с косой за мной раньше вашего нагрянет. Вон она стоит, прям за дверью, часа своего дожидается. Не долго ждать осталось, теперь уже не долго. Уж я-то знаю…»

— Что-то совсем плоха наша старушка, — посетовал Андрей, когда они вышли на улицу.

— У меня вообще такое ощущение, как будто она с нами навсегда прощалась, — добавил Илья

— Типун тебе на язык!

— Как бы помочь ей, как бы жизнь облегчить, — в отчаянии сказал Степан.

— Да самодура из больницы вышибить и старого начальника позвать! — предложил Дмитрий Петрович.

— Как же, вышибешь его… Вцепился за свое место клещами — теперь не отдерешь.

— А мы попробуем, — ответил Андрей. — Нам теперь ничего другого и не остается…