Опальный адмирал - Андрей Максимушкин

Мир «Имперской колоннады» еще отходит от страшной войны, люди пытаются забыть недавний нескончаемый ужас, утопить свой страх в дурмане разгула, показной роскоши и развлечений. Пережившие смерть стремятся жить на всю катушку. При этом по отдельным фразам героев, сценам можно понять, что жизнь после войны лучше не стала.

Инфантилизм героев книги удивителен. В некоторых вещах они опытны, чрезвычайно рассудительны и правильны, а в других ситуациях кажутся так и не повзрослевшими детьми. Такое бывает только у людей, которых со школьной скамьи бросили в горнило войны. Тридцатилетние старики. Взрослые дети, привыкшие ходить рука об руку со смертью, но не научившиеся ответственности.

Маленький ресторанчик у имперской колоннады на Триумфальной улице. Там по вечерам собираются друзья. У каждого за спиной сложная жизнь, у каждого свои горести и воспоминания. Они пьют дешевое вино, едят молодой сыр, изредка могут позволить себе кровяную колбасу. С работой очень плохо. Большинство люди из общества, но сейчас они еле сводят концы с концами.

Удивительно яркий и невозможный мир. У Аранга Винга после прочтения «Имперской колоннады» появилось стойкое ощущение: милейший Рон ничего не придумывал, он описывал уже виденные им сцены, добросовестно передал знакомую ему атмосферу истерзанного войной общества. Но откуда, ночные демоны побери?!

Последнюю большую войну западный мир видел почти полвека назад. Память о ней поблекла, истерлась. С тех пор выросли два мирных поколения. Даже странно. Неоткуда взяться у популярного писателя воспоминаниям о будущем, о самом худшем варианте будущего. Не может быть такого. Не может, но есть.

– Вернусь в Лимбуру, найду этого Рона и побеседую с ним в одном ресторанчике за бокалом соланы, – пообещал себе контр-адмирал Винг.

С Виргом Роном действительно стоило поговорить на отвлеченные окололитературные темы. Пророков нет в отчестве своем. А если есть, то это серьезная недоработка Третьего отделения. Было такое ощущение: модный литературный прорицатель имеет определенное отношение к третьей силе, о которой говорил бояр Стогар.

Погода ухудшилась. Волнение. Плохая видимость. Затянутое тучами небо. Накатывающиеся с норда шквалы с дождем. Корабли упрямо шли через непогоду курсом вест. Эскадра спешила. Дистанцию между мателотами пришлось увеличить во избежание столкновений и наваливаний. Строй держали по ходовым огням.

Долго находиться на заливаемой волнами и омываемой ливнем палубе невозможно. Все, кроме вахтенных, спустились вниз. Сильная качка чувствовалась и в адмиральских апартаментах. Гувернантке опять стало плохо. Бедная женщина лежала пластом на койке. Дети хотели было пострелять из карабинов с балкона, но после того как Ауру чуть было не смыло волной, от этой идеи пришлось отказаться. Все равно стрелять некуда, настил под ногами дрожит, целиться невозможно.

В салоне тепло, сухо, хорошо. Иора музицировала на рояле. Невозмутимый Барко заставил Сверга чистить оружие. Аура убежала к себе переодеваться в сухое. Аранг Винг же решил пройтись до штурманской рубки. Благо делать все равно нечего. Непогода навевала мрачные мысли, настроение упало. Лечить нервы соланой и ромом не хотелось.

В голове вдруг возникла нехорошая идея: если вдруг Бурландия не нападет на базы Валузии, самому спровоцировать конфликт. Все равно войны не избежать, так хоть можно будет получить преимущество первого удара, выбить себе удачу. Что и говорить, идея далеко не самая лучшая. В Лимбуре могут не понять. Однако, если хорошо подумать, то именно так и придется действовать. Кризис приходится разряжать маленькой победоносной войной. Это не худший вариант.

В штурманской рубке, как обычно, шумно и людно. Почему-то именно это помещение облюбовал штаб эскадры. Просторно, высоко, хороший обзор, выход на ходовой мостик, плюс к этому рубка оборудована столами, картами и навигационными приборами. Даже есть новомодная проводная связь с боевыми постами. Что еще пожелать штабным офицерам для работы?

Появление контр-адмирала совершенно не расстроило офицеров. Встретили его как положено. Вестового тут же отправили на камбуз за шиповниковым настоем. Моряки успели изучить вкусы и предпочтения своего командующего.

– Уголь, – провозгласил кавторанг Корг.

– Что уголь?

– Скоро бункеры пополнять придется. Это если мы не хотим дотянуть до порта на последних лопатах.

Контр-адмирал запросил краткий отчет о состоянии дел. Удовлетворившись таким же кратким докладом, суть которого можно было передать двумя словами: «Все хорошо», Винг подошел к штурманскому столику и склонился над картой с прокладкой. Еще четыре дня плавания, если без происшествий. Нет, пять, капитан второго ранга прав: завтра, если погода не помешает, надо устроить угольный аврал.

Уголь. Благословение и проклятие парового флота. Уголь позволяет не зависеть от ветра и течений, он же привязывает корабли к угольным станциям. Уголь иногда загорается на складах и в ямах. Угольная пыль взрывается. Бункеровка корабля – это аврал и сущий ад для команды. Тяжелейшая работа – перекидать в бункера сотни тонн угля. А уж если приходится это делать в море, то совсем плохо. Редко когда угольный аврал обходится без происшествий и травм.

– Что у нас с погодой?

– К ночи ветер должен стихнуть, мой адмирал. Надеюсь, к утру море успокоится.

– Хорошо сказано. На погоду можно только надеяться. Стихия непредсказуема. Срочно заготовьте приказ: как только погода позволит, ложимся в дрейф и забиваем угольные ямы под горловины. Старым броненосцам дополнительно принять по сто тонн в мешках на нижние палубы.

– Вы полагаете?

– Я рассчитываю на худшее. В бою антрацит буквально испаряется, вылетает в трубу с сумасшедшей скоростью. У нас может не быть времени на дозагрузку топливом.

Аранг Винг хотел добавить: «И угольщиков у нас может не быть». Не стал говорить. Решил не пугать молодежь раньше времени.

За окнами рубки лил дождь. Очередной шквал. Тяжелые черные тучи смыкались с водой, горизонт скрывался за косыми струями дождя. В пяти кабельтовых по курсу можно было различить корму авизо. Серый корпус кораблика сливался с волнами. Дальше вообще ничего не видно. Только серые тени смыкаются с волнами, и облака дыма относит к зюйду.

В рубку передали искрограмму с «Красного горца». Капитан первого ранга Варг просил сбавить скорость. Транспорты отстают. Эскадра и так держит восемь узлов. Забег гончих черепах. Пришлось снизить до шести. С падением скорости усилилась килевая качка. Плохо. Но позволить конвою расползтись по всему океану контр-адмирал не мог. Приходилось терпеть.

К вечеру волнение незаметно стихло. Дождь кончился. А ночью прояснилось небо. Над головой горели мириады звезд, а в море светились цепочки ходовых огней эскадры. На кормовом мостике «Королевского дуба» тихо. Контр-адмирал Винг прислонился к корпусу прожектора и смотрел на небо. Холодные огни над головой, подсвеченная звездами небесная бездна навевали легкую грусть. Холодный воздух, холодный металл под рукой, холодные звезды. Душа рвалась в небо, хотелось подняться над этим миром, протянуть руку и горстями черпать бесконечно далекие заоблачные светлячки. Они только кажутся близкими.