Опальный адмирал - Андрей Максимушкин

Море щедро одаривает тех, кто не боится стихии, готов рисковать и работать не покладая рук. Оно же собирает щедрую дань кровью и судьбами. Море изменчиво и непостоянно. Море награждает жизнью и дарует смерть. Это как судьба. Смельчаки побеждают, до поры до времени. Дольше живут те, кто зря не рискует и умеет держать удар.

Эскадра медленно вытягивалась из залива. Дозорные авизо во главе с крейсером «Сапфир» рассыпались цепью и ушли вперед. Следом вспарывали волны колонны броненосцев и тяжелых крейсеров. За ними тянулся караван транспортов. Последним порт покинуло соединение охраны конвоя.

Контр-адмирал Винг прохаживался по левому крылу мостика «Королевского дуба», заложив руки за спину. Настроение было солнечным. На губах контр-адмирала играла светлая улыбка. Все вчерашние заботы остались за кормой. Нет, они никуда не делись, не исчезли, не растворились, как утренний туман. Они просто остались позади и пока не цепляют за ноги. Будущего тоже нет, оно неясно, скрыто туманом вероятностей. Осталась только зыбкая граница между прошлым и будущим, осталось только настоящее, только сама жизнь.

Душа пела. Арангу хотелось плясать и орать во все горло. Море! Море! Открытое море! Как давно он не выходил в океан. Плавания на пассажирских судах и испытания новых кораблей не в счет. Это не то. Нет того сладкого, будоражащего чувства единения со стихией, нет вкуса настоящей морской волны, нет того непередаваемого ощущения, что возникает на палубе боевого корабля.

Броненосная эскадра шла двумя колоннами. Контр-адмирал удовлетворенно улыбнулся, глядя на флаг младшего флагмана на мачте «Пикинера». Неплохой корабль для контр-адмирала Куттера. Хорошее подспорье броненосцам в бою. «Пикинер» со своими собратьями в первую очередь предназначались на роль быстроходного броненосного отряда при тяжелой эскадре. Подкрепленный скосами пояс в восемь дюймов цементированной брони хорошо защищал от скорострелок, при удаче мог спасти и от старшего калибра. Сверху борт прикрывался вторым поясом семидюймовой брони и казематами младшего калибра. В свою очередь, крейсер был готов обрушить на врага огонь восьми девятидюймовых башенных орудий, из которых на один борт били целых шесть. Подкреплялся этот стальной ливень частыми залпами казематных семидюймовок.

Время шло. Берег растворился вдали, растаял за кормой, исчез за облаками черного дыма. Эскадра держала восемь узлов. Подстраивались под купцов и транспорты. Первое время над кораблями кружили чайки. Понемногу их становилось меньше и меньше. Долго еще над авизо «Веселый» парил альбатрос. Когда склянки пробили полдень, птиц уже не было.

Горизонт чист. Даже каботажников и вездесущих океанских траулеров не видно. На норде в стороне от эскадры под облаками плывет трансокеанский дирижабль. Флаг неразличим, но, скорее всего, воздушный корабль идет в один из городов Заморянской Федерации. С Бурландией пока не налажено постоянное воздухоплавательное сообщение.

Обедал контр-адмирал Винг в адмиральском салоне. Пришлось ради семьи отказаться от приглашения в кают-компанию. Маленький нюанс морских традиций. Женщин в кают-компанию допускали только за особые личные заслуги. Запрет распространялся на всех, даже на жен и дочерей адмиралов и командиров кораблей.

Исключения, конечно, бывали, но очень редко. Даура должна заслужить право сидеть за одним столом с офицерами. В свое время на весь флот прославился броненосный крейсер «Могучий Рон». На корабле совершала прогулку королевская семья. Так вот, короля в кают-компанию допустили, а королеву и малолетнего наследника престола принца Гронга не пригласили. Что характерно, происшествие осталось без последствий. Все знали – офицеры крейсера были в своем праве. С тех пор ничего не изменилось. Флот силен традициями.

По настоянию даура Винга, его семья питалась с офицерского камбуза. Никаких личных поваров и излишеств. Никаких спецзаказов коку. Люди должны видеть, что командующий не отделяет себя от своих подчиненных.

Как и ожидалось, возмущения по этому поводу не было. Супруга и дети восприняли все как должное. Барко Лурк же был только рад встать на офицерское довольствие. О няньке и гувернантке и речи не было. Да их и не принято спрашивать, честно говоря.

Даура Винг сегодня с утра сохраняла приподнятое настроение. Выход в море для Иоры означал конец волнений и переживаний за мужа. Суета, бесконечная канитель с подготовкой эскадры к походу остались за кормой – значит, у Аранга появится больше времени на жену, детей и себя самого.

До обеда Иора вместе с дочкой гуляли на шканцах. Прохладная погода, легкий бриз, качка и долетавшие до палубы брызги нимало не беспокоили супругу адмирала. Предложившему проводить дауру в салон лейтенанту Иора пояснила: в юные годы ей приходилось штормовать на древней шхуне в пятьсот тонн водоизмещения, никакого сравнения с современным броненосцем.

Аура тоже пришла в полный восторг от морского похода. Для девочки это первое большое плавание в дальние края. А уж если папа адмирал, то, само собой разумеется, дочь должна соответствовать, не быть рохлей, трусишкой и неженкой. Во всяком случае, далеко не все, очень далеко не все ее подруги могут похвастаться плаванием на эскадренном броненосце. Про себя Аура надеялась побывать в настоящем морском сражении. Ведь папа говорил, что на них могут напасть подлые бурланды. Вслух, естественно, девочка ничего такого не говорила – юной дауре не положено мечтать о войне и подвигах, при взрослых, конечно.

О юном Сверге Винге и говорить нечего. Молодой человек в свои одиннадцать лет был безумно счастлив настоящему мундиру вольноопределяющегося и возможности самому, без воспитателя (которого все равно забыли в Лимбуре) подняться на дальномерную площадку. Как и сестра, Сверг воспринимал поход как одно большое приключение. А ведь впереди еще дальние тропические острова, сказочная земля, где мечтает побывать каждый настоящий мальчишка.

Если все Винги были счастливы, то этого нельзя было сказать об их домочадцах. Хуже всего пришлось гувернантке Гизе. Бедняжку укачало. За столом она сидела бледная, как восточный дух, пила отвары и вяло вилкой ковыряла жареный батат. Фру Гиза терпела через силу, от запахов еды ее воротило.

В пику гувернантке старая нянька Умбра довольно-таки спокойно восприняла плавание. Качку она переносила неплохо. Куда больше проблем Умбре доставляли высокие комингсы люков и крутые трапы. Пожилая фру уже дважды чуть было не упала, споткнувшись о высокие пороги.

О Барко Лурке и речи не было. Старый канонир буквально лучился радостью, взбегая по парадному трапу «Королевского дуба». Пролетевшая на артиллерийских плутонгах «Горицвета» и в дальних морях молодость давала о себе знать. Здесь еще раз подтвердилась старая истина: океанскую воду из крови не выпарить. Моряки бывшими не бывают.

– Папа, можно я посмотрю, как паровая машина работает?

– И я тоже, – Аура старалась не отставать от брата, особенно в том, что касалось техники.

Иора бросила неодобрительный взгляд на дочь, но промолчала.

– Можно. Мы вместе спустимся вниз и пройдем по машинной части броненосца, – изрек глава семейства.