Мир клятв и королей - Микки Хост

Пайпер понятия не имела, что это может значить. Она несколько секунд смотрела на Стефана и все ждала, когда же он уточнит хотя бы что-нибудь из сказанного, но уточнений не последовало.

Магия внутри Пайпер зашевелилась, призывая девушку действовать.

–После завтрака – к господину Илиру,– напомнила она, поднимаясь с кровати.

–Конечно.

* * *

Войдя в столовую, куда Пайпер проводили Стефан и Марселин, она замерла, первым делом заметив Эйса. Он и впрямь выглядел старше на два-три года. Был выше, подтянутее, его скулы стали резче, проступили желваки. Он напоминал отца в молодости – Пайпер, видевшая его фотографии, считала, что для своих лет отец был слишком высоким. Сейчас Эйс, который, кажется, безвозвратно повзрослел, выглядел точно так же.

Пайпер не думала, что от этого ей станет так больно. Эйс ведь был еще ребенком, который не заслуживал того, что с ним произошло. Девушка хотела, чтобы произошедшее с ним оказалось дурным сном. Но, сколько бы ни моргала, пытаясь прогнать слезы, ничего не менялось. Эйс, оторвавшийся от разговора с Гилбертом, с беспокойством смотрел на нее, ожидая.

–Слава богам,– выдохнул Гилберт, указав ей на свободное место прямо напротив Эйса, по правую руку от Сиония.– Мы как раз закончили.

Пайпер хотела поговорить, убедиться, что все это не сон, но за последние дни произошло слишком многое, чтобы она и дальше сомневалась в реальности происходящего. Скачок в развитии Эйса стал последней каплей, переполнившей чашу терпения внутри Пайпер.

«Никаких больше отречений»,– зашептал голос в ее голове.

–Пайпс,– взволнованно обратился к ней дядя Джон. Пайпер метнула на него непроницаемый взгляд,– она так и не определилась, как ей следует относиться к дяде,– и тот нервно сглотнул, добавив:– Ты… Изменилась.

–А так и должно быть?– пробормотал Кит, слизывая джем с ножа.

–Думаю, что да,– Стефан непринужденно пожал плечами и сел на свободное место рядом с Сионием, напротив Кита. Марселин, не найдя другого места, расположилась между Пайпер и Гилбертом.

–Ты думаешь?– уточнил Гилберт, во все глаза уставившись на Пайпер.

–Я действительно не знаю, нормально ли это,– ответил Стефан, тоже покосившись на девушку.– Но, думаю, раз она больше не больна, все хорошо. Все так, как и должно быть.

–Хватит пялиться,– ощетинилась Пайпер. Она все еще не привыкла к своей новой роли, но отвечала куда резче, чем от себя ожидала.

–Твои глаза,– с удивлением сказал Эйс, упершись ладонями в поверхность стола и наклонившись вперед.– Они другие.

–Какие?

–Золотые.

–Мои глаза не должны вызывать у тебя такой реакции, посмотри на себя,– ответила Пайпер, вздернув брови.– Ты же… Повзрослел.

–Напоминай мне об этом как можно чаще, а то я забуду,– огрызнулся Эйс. Напряженный взгляд дяди Джона стал более расслабленным, будто едва начавшаяся перепалка напомнила ему о времени, когда все было спокойно.

–Глаза – это еще не все тело,– настаивала на своем Пайпер. Заявление Эйса показалось ей дикостью, но то, как на нее смотрели… Сама Пайпер ничего не могла понять, но чувствовала, что над ней не издеваются.– А вот у тебя изменилось все тело.

–А ты всего себя осмотрел?– вдруг спросил Кит.

–Ради богов,– проскрежетала Шерая.

–Да,– ничуть не смутившись, ответил Эйс.– Я себя всего осмотрел и ощупал. Марселин сказала, что это не исправить, так что… Черт,– выдохнул он, мгновенно поймав на себе предупреждающий взгляд Сиония,– у меня всего лишь отняли лишние два-три года. Так ли это важно?

–Да,– твердо сказала Пайпер.– Мы с тобой теперь в другом мире, так что все, что с нами происходит, важно.

Мысль казалась вполне очевидной и до безобразия простой, и Пайпер удивилась, как много времени ей потребовалось, чтобы прийти к ней.

Ничего уже не исправить. Конечно, есть Забвение, но Пайпер не считала его выходом. Забвение – побег от проблем и самой реальности, а Пайпер не привыкла убегать, даже если реальность выглядит ужасающей. Свыкнуться с мыслью о существовании других миров вряд ли когда-нибудь удастся, но попытаться все же нужно. Роль избранной каким-то магическим существом ее не устраивала, и хотя Пайпер не верила в судьбу, она предпочитала думать, что именно она все так устроила. Теперь судьба представлялась ей огромным механизмом со множеством мельчайших деталей, каждая из которых продумана и устроена на свое место.

Если судьба и существует, если она выбрала Пайпер своим сальватором и девушка ничего не может исправить, выход только один – измениться самой.

С губ Пайпер сорвался истерический смешок. Эйс поежился, но взгляда не отвел. Пайпер начала:

–Безумно хочу вернуться в то время, когда ничего этого не было. И могу, но тогда я потеряю даже то, что у меня осталось. Знаешь, что это значит?

Когда Эйс понял, что вопрос был не риторическим и требовал ответа, он неопределенно качнул головой.

–Это значит, что выхода нет,– ответила Пайпер, собрав руки на груди.– Будем жить в новом для нас мире. Если ты, конечно же, не считаешь, что мы можем сдаться и наложить на себя руки.

Эйс резко вскинул голову и нахмурился.

–Мне не нравится, что все сложилось именно так, но ничего не изменить. Я сальватор. А ты…

–А я наследник Силы Лерайе,– сказал Эйс, повторив ее позу и откинувшись на спинку стула.

–Мы в этом мире, а не в другом,– продолжала Пайпер. Возрастающая сила магии подстегивала ее говорить без остановки, ничего не утаивая и не боясь задеть чувства сигридцев, некоторые из которых наблюдали за ней с удивлением в глазах и разинув рты.– Реалии этого мира отличаются от сигридских, так что будем учиться жить заново, но по нашим правилам.

Губы Кита растянулись в улыбке. Он отправил небольшой кусочек вафли в рот и закивал головой, будто Пайпер выразила и его мысли, бесконечно правильные и достойные того, чтобы их услышали.

Эйс слабо улыбнулся, посмотрел на Пайпер и спросил:

–По нашим правилам?

–По правилам землян, только узнавших о других мирах. Слышал это, Гилберт?– Пайпер метнула на Гилберта, мгновенно сжавшего челюсти, дерзкий взгляд.– Я буду обучаться вашей магии, но не осуждайте меня, если сальватор получится совсем не сигридский.

Резкая вспышка магии, лучами проникавшая во все уголки ее тела и души, погасла. Магия успокоилась, довольная тем, что Пайпер высказала все, что думала.

Гилберт молчал слишком долго. Внезапная горячность Пайпер прошла. Она не чувствовала усталости, но ее стало одолевать беспокойство. Может, она сказала что-то не то? Нет, она сказала все, что хотела донести до Эйса, чтобы он понял, что придется мириться с изменившимся миром.

Наконец, спустя не меньше сотни ударов ее сердца, Гилберт сказал: