Академия магических близнецов. Отражение - Розалинда Шторм

Дальше уже сам Альдамир под благовидным предлогом посетил матушку и поделился соображениями, а также рассказал о роли, которую ей придется играть. Затем он вновь пробрался ко мне через дверь в спальне, и мы еще раз все повторили. Затем принцу пришлось идти на очередной совет, после этого ему предстояло выполнять главные приготовления, без которых наш план пошел бы брону под хвост.

Мне же оставалось лишь ждать вечера. И вечер наступил. Слишком быстро, чтобы я смогла настроиться, но и невероятно долго, ибо успела навоображать всяких ужасов. Поэтому, когда часы преодолели половину восьмого, я уже нарезала круги по гостиной. Одетая, обутая, готовая идти.

Наконец, в дверь постучали, и один из теперешних стражников пригласил следовать за ним. В коридоре меня сцапал принц. Многозначительно улыбнувшись, он подхватил под локоть и повел дальше. «Торжественное мероприятие» должно было проводиться на площади в центре города, куда мы добирались с помощью портальной арки.

Сердце быстро забилось, стоило мне взойти на специально оборудованную для семьи Владыки трибуну. Судорожно цепляясь за рукав близнеца, я уселась в кресло рядом с Альфредом. Посмотрела вперед и против воли похолодела: отсюда открывался «великолепный» вид на устрашающую конструкцию. Уставившись на деревянную платформу с горизонтальной рейкой, на которой висело восемь петель, я почти не видела, что творилось на площади. Существа вокруг огороженного пятачка выглядели разноцветной массой. Шуршащей, переговаривающейся, волнующейся массой.

Сошелиар с Катариной появились на трибуне спустя несколько минут. Когда отец Альдамира занял кресло, прозвучал сигнал. Гулкий протяжный звук, от которого волосы на голове встали дыбом. Затем вновь вспыхнула арка портала, и на площади показались восемь осужденных. Предсмертная милость Владыки – им позволили появиться последними.

Существа расступились, разрешая бывшим стражам пройти к месту казни. Никто их не конвоировал, этого и не требовалось. Долг и клятва Великому Дракону не позволяли мономорфам сделать и шага в другом направлении. Под тихое перешептывание народа осужденные поднялись на платформу и встали каждый возле своей петли.

Какой ужас! Только бы все получилось, иначе эта картина навечно запечалится в моей памяти.

– Правом казнить и миловать, данным мне Предопределением и Сердцем Торгона, объявляю свою волю, – усиленный магией голос Владыки прозвучал особенно впечатляюще. – Горден Сорк, Малок Дали, Келин Паранис, Петроу Силини, Тори Сон, Колино Марит, Прат Мир и Элиот ду Нарис объявляются виновными в преступной халатности, едва не приведшей к смерти нерожденного Скай дэ Роушена, а также магического близнеца наследника Альдамира Скай дэ Роушена.

Я задержала дыхание и, казалось, даже моргать перестала.

– Учитывая прошлые заслуги, помощь в спасении пострадавших, а также полное признание вины, я, Сошелиар Скай дэ Роушен, Владыка мономорфов, обещаю: честь ваших семей не пострадает, вина не падет на потомков.

Осужденные поклонились, а потом дружно сунули головы в петли.

Я едва не лишилась чувств.

– Слово мое последнее, и только Предопределение может его оспорить, – закончил речь Владыка.

На площади вдруг стало тихо-тихо. Тем пронзительнее зазвучала негромкая мелодия. Но стоило музыке замолкнуть, как резкий хлопок ознаменовал открытие люков под ногами осужденных. Народ ахнул и подался вперед. Вот только вместо того, чтобы задергаться в агонии, бывшие стражники спелыми фруктами попадали вниз. Веревки волшебным образом оборвались.

Началось столпотворение. Зрители вытягивали шеи, толкались, пихались и влезали на ограждение, дабы все увидеть собственными глазами. В толчее кого-то придавили, раздались возмущенные крики и вопли боли. К месту казни со всех сторон стали стекаться патрульные.

Рядом со мной всхлипнула Катарина и, схватившись за сердце, тихим голоском пролепетала:

– Предопределение!

Вскоре беспорядочное метание масс было остановлено. Народ потеснили за ограждение, оперативно пришли на помощь пострадавшим. Затем вытащили из люков осужденных, поменяли веревки на новые, и все началось снова. Владыка опять произнес речь, заиграла прощальная мелодия, и люки открылись. Вот только бывшие стражи опять избежали участи быть повешенными. Веревки вдруг таинственным образом начали расплетаться. Недодушенные осужденные вновь попадали в люки.

– Предопределение! – чуть громче воскликнула Катарина и возвела глаза к небу.

Однако ее крик был услышан, и, спустя несколько секунд давящей тишины, то там, то здесь в толпе начали звучать единичные выкрики:

– Предопределение! Предопределение отозвалось! Предопределение против…

Владыка с непроницаемым лицом отдал приказ повторить процедуру. Патрульные снова восстановили порядок, подняли из люков помятых осужденных и заменили веревки, проверив узлы несколько раз. Отходить от бывших стражей они не стали, зорко контролируя каждое их действие. Однако те и не пытались сопротивляться, смиренно принимая муки.

Владыка вновь произнес речь, на этот раз поднявшись с кресла. И сам взмахнул рукой, давая сигнал. Вновь прозвучал хлопок, знаменующий раскрытие люков. Вот только люки не распахнулись, а веревки, болтавшиеся на шее осужденных, разлетелись на волокна, осыпав стоящих рядом патрульных.

Народ несколько мгновений соображал, а потом разразился криками:

– Предопределение! Это воля Бога! Воля Предопределения!!! Милости! Мы просим помилования! Воля Бога! Предопределение…

Владыка потемнел лицом, но лишь смотрел вперед и молчал. Катарина громко рыдала, вытирая глаза платочком. При этом она успевала шептать все те же слова, которые скандировал народ:

– Воля Предопределения! Нельзя ослушаться воли Бога! Нельзяяя!!!

Наконец Владыка решился. Взмахнул рукой, единственным жестом заставляя подданных подавиться криками и замолчать.

– Правом казнить и миловать, данным мне Предопределением и Сердцем Торгона, объявляю свою волю. Горден Сорк, Малок Дали, Келин Паранис, Петроу Силини, Тори Сон, Колино Марит, Прат Мир и Элиот ду Нарис объявляются невиновными. Они восстанавливаются во всех правах и должностях. По этому делу больше не преследуются. Слово мое последнее, и только Предопределение может его оспорить.

Божественного вмешательства, естественно, на этот раз не последовало.

Что там происходило на площади дальше, я, увы, не увидела. Владыка, подхватив под руку все еще рыдающую Катарину, чинно отправился к арке портала. Поравнявшись, он на секундочку остановился и, смерив нас с Альдамиром цепким взглядом, сквозь зубы проговорил:

– Жду у себя в кабинете. Надеюсь, стража для того, чтобы вас туда сопроводить, не нужна.

Альдамир кивнул. Я же едва вновь не рухнула в обморок, благо близнец находился рядом и поддержал мое ослабевшее тельце.

Не дожидаясь ответа, Владыка вошел в арку. А нам ничего не оставалось, как последовать за ним. Портал перенес туда, откуда вышли. Потому топать до кабинета Сошелиара пришлось ножками. Ножки идти оказывались, цепляясь носками туфель за все выступающие части. Я, как могла, им помогала. Альдамир был вынужден тащить меня, можно сказать, волоком.