Уроки музыки и любви - Люси Монро

И хотя Нео входил в нее медленно и осторожно, ей все же было больно, и слезы потекли по ее щекам. Он склонился, убрав их губами, и прошептал ей на ухо что-то успокаивающее и нежное на греческом языке. Кэсс не поняла, что он сказал, но это успокоило ее.

Когда их бедра плотно сомкнулись, он замер, перестав двигаться, – давая ей время?.. По каплям пота, выступившим на его лбу, она могла догадаться о том, какой ценой дается ему это терпение.

– Мне кажется, что мы с тобой – единое целое, – прошептала она, когда их взгляды скрестились так же плотно, как и их тела.

Глаза его закрылись, и он прошептал какое-то греческое слово, а потом добавил:

– С тобой я забываю все на свете, и даже английский язык.

Возможно, это были самые прекрасные слова, которые Кэсс когда-либо слышала.

– И так всегда происходит?

Он приподнял веки, и она увидела глаза, потемневшие от страсти.

– Нет. Не всегда. А со мной такого никогда не было.

Нео не признавался ей в любви и даже не говорил о том, что хочет установить с ней долгие отношения; он просто признавал, что этот момент был для него особенным. Насколько она могла понять, она была у него первая девственница.

И когда он стал двигаться, проникая в нее до конца, с каждым толчком ее тело раскалялось от возбуждения.

– Мне так хорошо, – простонала она.

Смутное наслаждение, зародившееся в ней, превратилось в торнадо, и ощущение, которое испытала она, заставило содрогаться ее тело в конвульсиях.

– Ты потрясающая…

И улыбка его была такой же прекрасной, как и поцелуй, последовавший за ней.

Лежа рядом с Кассандрой, Нео смотрел, как она спит. Он настоял на том, чтобы она приняла ванну с минеральной водой, а затем уложил ее в постель. Сюда же он подал ей и поздний ужин. И теперь она спала, а он бодрствовал, пораженный собственным поведением.

С каких это пор он так баловал свою секс-партнершу?

Нео не был эгоистичным любовником, но он воздерживался от любых проявлений интимности. Но эта «дружеская» сексуальная связь, осознавал он, несла в себе опасность.

Кассандра заслуживала того, чтобы ее немного побаловали. Без сомнения. Он видел, что ей очень не хватало в прежней жизни ласки, нежности и тепла, и хотел восполнить это. Кассандре надо помочь вернуться к полноценной жизни.

Для начала, например, отправиться в путешествие.

Она явно обрадовалась возможности поехать с ним в Дубай и даже в Напа-Валли.

И уже утром он изучил свое расписание, чтобы выбрать время для поездки в Напа-Валли.

Кэсс проснулась в чужой кровати впервые с тех пор, как умер ее отец и она перестала ездить на гастроли. Это была очень удобная кровать, с мягкими простынями и легчайшим пуховым одеялом. Она уже собиралась уютно свернуться калачиком и снова уснуть – здесь было так спокойно, так тепло! – как вдруг в сознании ее вспыхнула мысль, кому принадлежит эта постель.

Нео!

Она все еще чувствовала его запах, оставшийся на простынях. Это был аромат его туалетной воды и еще один запах, который отныне всегда будет ассоциироваться у нее с сексом. Простыни еще хранили его тепло. Нео спал вместе с ней!

И сразу же Кэсс вспомнила о сильных руках, обнимавших ее, о нежном поцелуе в губы, о тихом шепоте: «Спокойной ночи». И ей стало необыкновенно тепло.

Она с трудом могла поверить в то, что он спал вместе с ней – всю ночь напролет, – не говоря уже о том, что предшествовало этому. Их бурный и страстный секс казался ей еще более нереальным.

Сидя в кровати в белой футболке Нео, которую тот одолжил ей на ночь, Кэсс чувствовала лишь легкую боль в тех мышцах, которые использовались совсем не так, как в ее обычных физических упражнениях. Ванна с минеральной водой помогла. Очень помогла.

Он заботился о ней, но больше всего Кэсс удивило то, что после ванны он отнес ее в свою кровать. Она думала, что если ей придется остаться до утра, то она будет спать в комнате для гостей. Но этого не произошло. Он отнес ее к себе. Без всяких колебаний.

И хотя ей ни разу не приходилось спать в чьей-то постели, она заснула крепким сном и встала только раз, перед рассветом. И не только оттого, что к ней прижималось его тело и руки его бережно обнимали ее, но и оттого, что она просто купалась в блаженстве, которое, она знала, могло больше никогда не повториться.

– Доброе утро. – Нео, появившийся в дверях, был одет в безукоризненно сшитый костюм: он явно собирался на работу.

– Доброе… – прошептала Кэсс.

– Дора приготовила тебе завтрак. Когда будешь готова, иди на кухню.

Кэсс огляделась, но не обнаружила никаких часов.

– А который час?

– Половина восьмого. Я поздно встал, и мне надо спешить на совещание.

– Могу я сегодня вернуться домой? – спросила Кэсс, со страхом ожидая ответа.

– Да, конечно. Бригада Коула закончила установку сигнализации в твоем доме еще вчера до обеда.

– А ты ничего мне не сказал?

Он пожал плечами, но его красиво подчеркнутые скулы слегка порозовели:

– Я наслаждаюсь твоим обществом.

– И я тоже, – торопливо проговорила Кэсс. – Я совершенно не возражаю против того, чтобы побыть у тебя еще, но мне надо продолжить работу над своей композицией.

– Заверши все свои дела к пятнице.

– А что будет в пятницу?

– Мы улетаем в Напа-Валли после обеда и останемся там на неделю.

Мгновенно покраснев, с голыми ногами, Кэсс спрыгнула с кровати. Она не могла даже и думать о том, что они вместе отправятся в путешествие.

– Ты серьезно?

– Я уже дал задание своему пилоту освободить место в графике полетов, а мисс Парк – арендовать для нас дом.

– И все это ты организовал в это утро?

– Я сообщил им обо всем вчера вечером – после того как ты уснула. Время терять нельзя. Деньги…

– Когда деньги говорят, то весь мир затихает, прислушиваясь к ним. – Не в силах поверить в происходящее, Кэсс покачала головой. Он дал ей так много и, кажется, не понял этого. – Ты потрясающий! Спасибо тебе!

Она крепко обняла его, и он с удовольствием прижал ее к себе, но поцелуй его был коротким.

– С утра я не могу позволить себе поддаться соблазну твоих обольстительных губ.

– Ты находишь мои губы обольстительными?

– Несомненно.

– Мне приятно это слышать. – От счастья у Кэсс кружилась голова.

Он глубоко вздохнул:

– Сейчас я ухожу. Не стесняйся Доры. Она моя экономка, поэтому совсем не чужой человек.