Адам & Адам - Глеб Соколов

— Кто убил Апельсина?

— Понятия не имею… Он был очень взвешенным и спокойным человеком.

— Может быть, за это его и убили?.. Насколько я понимаю, Артуро Леон настроен против людей-индиго?..

— Артуро Леон настроен вообще против всего человечества. Это ученый, который живет на корабле, плавающем под флагом какого-то карликового государства. Насколько я знаю, у него в данный момент вообще нет никакого гражданства. При получении российской визы у него были большие сложности. Его корабль пристал к берегу в порту Санкт-Петербурга, и Апельсин специально летал туда, чтобы убедить власти разрешить Артуро Леону сойти на берег.

— Зачем Апельсин делал это? Ведь, получается, он помогал врагу?..

— Это была часть его идеологической программы. Он специально хотел столкнуть на своем конгрессе людей разных точек зрения. Апельсин был уверен в своей правоте. Он рассчитывал, что спор с Артуро Леоном на конгрессе привлечет внимание общественности и его, Апельсина, позиция будет более убедительной. Но Артуро Леон обманул Апельсина — он воспользовался его содействием в получении российской визы, а участвовать в публичных диспутах отказался.

— Мог Артуро Леон убить Апельсина?

— Не знаю. При всем при том у них были какие-то очень странные отношения. Несколько раз за этот вечер я видел, как они покидали гостей и уединялись в дальней комнате коттеджа.

— Когда вы покинули коттедж, Артуро Леон еще оставался в нем?..

— Нет, я уехал одним из последних. Артуро Леон к тому; времени уже отбыл на вокзал.

— Кто остался в коттедже после вас?

— Профессор Шахматов и еще какие-то люди. Я не знаю всех по именам…

— Как вы объясните свой отъезд в Нойлютерштадт сразу после убийства Апельсина… Вы знаете, дело Святой воды…

— Я ничего не знаю… Если у вас есть ко мне какие-то претензии, выскажите их!.. У нас действует презумпция невиновности…

Подойдя к одному из часовых, Бобо — самое большее, через час ехать обратно — спросил:

— Джейсон Филипс спит?

— Видел его недавно… У штабной палатки, — ответил индиго. — По-моему, пошел к себе. Наверное, спать. Это вон там… — он показал на дальний конец лагеря.

«Разбужу! — подумал командующий танковыми войсками о Филипсе. — Передам разговор между колдуном и президентом Нгамбези… Попрошу форму — переодеться. Осточертел бабий балахон…»

Твердым шагом Бобо двинулся вперед… Мимо тянулись длинные ряды армейских палаток. Какой-то навес…

Смена, заступающая на караул, пила горячий кофе. Из чашек валил пар… Соблазн велик! Не удержавшись, Бобо подошел к солдатам.

— Угостите кружкой!.. Полдня в пути…

— Пожалуйста, господин Бобо, — худой, жилистый человек-дьявол моментально налил полную, протянул.

— Не смотрите так, это конспирация!.. — главный танкист одернул женский балахон.

Один из сменного караула — щеку его прорезал глубокий ножевой шрам — усмехнулся… Остальные были серьезны. Бобо принялся пить кофе…

* * *

— Я опасался, что Бухенвальд заподозрит неладное! — проговорил Владик-Герой.

Джейсон Филипс внимательно слушал. Они стояли у радиатора грузовика. Мотор работал, свет фар пробивал темную африканскую ночь.

— Думаете, легко отправить людей в Африку так, чтобы этот дегенерат ничего не узнал? — разговор шел по-английски. — Впрочем, местами он чрезвычайно хитер… — поправился Владик. — Но я переиграл!.. — Герой самодовольно улыбнулся.

Филипс по-прежнему молчал. Из джунглей донесся вой — его не мог заглушить даже шум работающего мотора. Владик словно ничего не замечал.

— Бухенвальд… — продолжал он рассказ.

— Норицын?.. — впервые как-то откликнулся Джейсон.

— Да, Норицын!.. — счастливо повторил Владик. — Он думает, я отправился в историческую деревню собирать информацию. Всякие там… Последние события… Он сам хотел ехать!.. Подонок! Как я понервничал!.. Пришлось бы не сюда, а переться с Жориком… Но люди бы к вам были отправлены в любом случае. Со мной ли, без… — Герой посерьезнел.

— Все сложилось, как задумано? — задумчиво спросил Филипс.

— Да! Удалось убедить его буквально перед самым отъездом. Я ему говорю:

«Жора, ты должен присутствовать на антииндиговском конгрессе!.. В Африке справлюсь без тебя. Ты — вождь нации! В трудный момент не смей покидать народ!» Подействовало. Он любит такие дубовые фразы… Сам демагог до мозга костей… Нет, Бухенвальд в идеологическом тупике, — опять раздался громкий вой. — Он ведет НЕРО по ложному пути.

Переворот неизбежен… — Герой немного помолчал. — Но пока скидывать его рано… Тактика!.. Пусть в Москве думают, что я на подходе к исторической деревне, в глуши — ни дорог, ни связи. А вокруг — кровожадные люди-дьяволы!..

Владик громко заржал.

— Так оно и есть! Так оно и есть! — усмехаясь, повторил Джейсон Филипс.

Владик-Герой отцепил от своей рубашки круглый черный значок НЕРО.

— Пора снимать эту гадость!

— Молодец! — похвалил Джейсон. — Я подарю тебе наш… Вот, — он вынул из кармана и приколол к рубашке Героя новый. — Серебряный топор с капающей кровью на черном фоне.

— Ответный жест! — Владик тоже извлек из кармана значок. Нацепил на грудь Филипса.

— Что здесь? — индиго пытался разглядеть в свете фар эмблему.

— Эмблема нашей тайной конторы: на черном фоне серебряный череп, а под ним — топор.

— Почти как у нас… Два месяца назад, когда мы встретились у вас под Москвой на вилле… Бедный Апельсин!.. Не думал, что встречу в тебе единомышленника. Помнишь девиз?.. Смерть и ужас!

— Смерть и ужас! — выкрикнул Герой и выкинул руку в фашистском приветствии.

Филипс ответил тем же.

* * *

Бобо двигался в сторону палатки, где, как сказали ему солдаты, спит Джейсон… Вот и она! Такая же, как и остальные в этом лагере: большая, высокая, ходить можно, выпрямившись в полный рост. Откинув полог, царедворец оказался внутри. Полог за ним сам собой закрылся. Совершеннейшая темнота!..

Бобо вдруг почувствовал страх…

Он достал из кармана маленький фонарик, осветил палатку: здесь живет только один человек. У противоположной брезентовой стены стояло единственное спальное место — грубо обструганные деревяшки, на которые наброшен матрас. На этом подобии кровати, укрывшись с головой легким покрывалом, спал хозяин.

«Джейсон Филипс! — понял Бобо. — Будить — дурная манера…»

Скоро грузовики, а с ними и Бобо, уезжали обратно.

«Надо рассказать, что наметил!»