Водолаз Коновалов и его космос - Ксения Полозова

стояла повелительница облака в белом банном халате с полотенцем на голове. Из-под белого тюрбана выбилась прядь влажных волос – смоляная, сияющая на солнце спираль. «Ну точно как Шамаханская царица», – в который раз подумал Юрий, опускаясь перед ней на колени.

– А Вика где? – поинтересовалась она, снисходительно глядя на шарившего под комодом смущенного до алых ушей Коновалова.

– Джо, я на кухне! – донесся Викин крик. – Юра, тебе воды принести?

Выходило, что к обитателям того света Коновалов причислил себя рановато.

Услышав голос Вики, Джо приложила указательный палец к открывшимся было в ответе коноваловским губам. Жест Джо в точности повторил прикосновение Фаины, мягкая подушечка коснулась тех же волосков его усов, прижалась к тому же углублению на верхней губе, запястье точно так же щекотно погладило его бороду.

– Ляг, где лежал, и закрой глаза! – шепнула Джо еле слышно. Коновалов послушно улегся на белый диван.

– Ну что, наш космонавт жить будет? – затараторил совсем близко Вика.

– Он, кажется, еще не пришел в себя, – соврала Джо так искренне, что Коновалов изумился этому ее таланту.

– Да ладно? Он мне только что про спасение утопающих задвигал! Давай «скорую» вызовем, а? Вдруг Герман его конкретно уделал?

– Вика, не суетись! – осадила его Джо. – Все с ним нормально будет, а Герману разборки с полицией сейчас ни к чему. Ты иди домой, если он до вечера не придет в себя, я тебе позвоню, и ты вызовешь «скорую».

– Уверена? – в голосе Вики звучало сомнение, но спорить с Джо было невозможно – Коновалов это знал по себе.

– Вика, тебе нужно в душ и переодеться, – настаивала Джо, выпроваживая приятеля. Хлопок двери. Щелчок замка. Они остались вдвоем.

Коновалов приоткрыл глаза. Джо плавным, уверенным движением скинула полотенце на пол. Волосы лаковыми черными змейками расползлись по белой ткани махрового халата. Она приспустила рукава, обнажив темные, почти черные впадины ключиц, взяла флакон с притаившимся в нем облаком и брызнула дважды. Облако, слабо мерцавшее вокруг нее, стало плотнее, заполнило комнату живительным туманом. В этом тумане шумели бескрайние высокие травы, на их стеблях высыхали капли росы, носились и замирали над травами стрекозы. Среди них стояла Джо, сладкая влага покрывала ее кожу, стекала по животу и бедрам вниз, к ногам, где пенной громадой белел халат. Юра почувствовал, как мгновенно пересохли его губы. Острая трава восставала под ним густыми тугими стеблями, щекотала живот набрякшими колосьями, впивалась в грудь мучительными иглами.

Коновалов сделал несколько шагов ей навстречу. И в следующую секунду исчез. Не было больше ни его тела, ни тела Джо. Он чувствовал ее кожей свои прикосновения, и свое тело – ее пальцами, губами, языком.

Они стали друг другом. Ее травы поглотили их, и вместе они стали травами, и травы стали землей, и земля стала первородным хаосом. Двое, слитые воедино, были сердцем вселенной, ее единственной причиной и единственным следствием. Он творил ее и был сотворенным ею. Она была его Тьмой и Светом, его изначальным Словом, Седмицей Творения, глиной, из которой Он был вылеплен. И Он извлекал свое ребро, чтобы сотворить Ее, и все начиналось заново. И эта бесконечность перерождения окончилась большим взрывом, в котором они разлетелись осколками, создали космос, стали галактиками и скоплениями звезд. Туманности обращались красными гигантами и тотчас – белыми карликами. От взрывавшихся вокруг звезд оставались черные дыры. И в эти дыры он входил и исчезал там, терял в них себя, обретал ее. И травы поглощали их раз за разом.

– Джо… – шептал Юрий, уткнувшись лицом в шоколадную ложбинку на ее спине, – Джо…

– Мне щекотно! – хихикнула она и перекатилась на спину. – И кстати, Джо – это прозвище. На самом деле меня зовут Джахан.

– Джахан, – выдохнул он, осторожно пробуя ее горячее имя. У него был вкус халвы и инжира, оно перечной мятой обжигало нёбо, на кончике языка оставляло крохотный ожог. – Джахан…

– С персидского переводится как «Вселенная». Меня папа так назвал…

– Вселенная, – повел он беззвучно обожженными губами, как запивают молоком жгучий перец, смывал терпкую остроту ее имени. И вселенная снова разверзла перед ним свои черные дыры, маня и засасывая.

– Кто это – Фаина? – спросила Джо, когда он вернулся из кухни с двумя стаканами воды. Она слегка приподнялась на одном локте, вторую руку протягивая за стаканом – обоих мучила жажда. Ее поза напоминала какую-то картину, но Коновалов, не большой специалист в области живописи, не мог вспомнить какую.

– Моя старая подруга, – вспомнил Коновалов Фаинин каламбур. – Почему ты спрашиваешь?

– Ты звал ее, пока был без сознания. А она звонила тебе.

– Ты ответила? Что ты ей сказала?

– Сбросила вызов. Написала СМС, чтобы не волновалась, что ты задержишься у друзей на несколько дней. Номер у нее местный… Ты живешь с ней?

– У нее… А с чего ты взяла, что я останусь у друзей так надолго?

– Так ты же четыре часа без сознания пролежал. Кто знал, что ты так быстро придешь в себя.

Данаю, вот кого она напоминала сейчас. Стройная, вопреки Рембрандту, смуглая, прекрасная Даная. Он протянул ей стакан и смотрел, как жадно она пьет холодную воду. Он чувствовал сладковатый вкус этой воды, гладкий край стакана, словно ее губы были его губами. Юрий подошел ближе, положил руку на ее бедро, провел медленно, ощущая ее кожей шероховатые прикосновения своей ладони.

– Кто такой Герман? – спросил он, когда она проснулась.

– Он мой любовник, – пробормотала сонно Джо, гуттаперчиво потянулась, откинув прикрывавшую ее простыню, и добавила на вдохе: – Но он хочет стать моим мужем. – А потом на выдохе: – А этого не хочу я.

Ревности Коновалов не чувствовал, потому что в облаке, в котором он непрерывно обитал последние сутки, не было никаких следов брутального брюнета.

– Ты смотрел «Титаник»?

– Угу, – кивнул он. Не сказать, что соврал – часть про подводные исследования смотрел внимательно, а когда началась любовная чушь – уснул.

– Герман купил мне кольцо. Я нашла его вчера на катере. Камень огромный, синий, как тот бриллиант. «Сердце океана» – так, кажется, они его называли. И знаешь, что я с этим сердцем сделала? Угадай?

Джо засмеялась. Коновалов растерянно пожал плечами. Она потянулась за планшетом, лежавшим на тумбочке, долго что-то искала и, наконец, протянула его Коновалову.

На экране по палубе шла босая старушка в ночной сорочке, остановилась и уставилась на черную воду, словно собиралась прыгнуть туда. Но вместо этого достала из кармана цепочку с огромным синим бриллиантом, тихо ойкнула и отпустила драгоценность. По-киношному медленно бриллиант начал тонуть. Джо захохотала еще громче.

– Я так же