Водолаз Коновалов и его космос - Ксения Полозова

Заверещал напуганный Юрик, охнул храбрый Коновалов, но было поздно. Огромный волосатый кулак брюнета мелькнул перед глазами. Юрия откинуло назад, и он больно ударился затылком о поручень. В глазах потемнело, но он поднялся, пытаясь пальцами ухватиться за перила.

– Не лезь к ней, – прошипел Герман, вновь поднимая руку.

Пробуждение

Падая, он думал о том, как бы не вывалиться за борт. Хотел выставить вперед руки, но руки не слушались. С того момента, как кулак с размытой сизой татуировкой ударил его в переносицу второй раз, прошла уже неделя. И всю эту неделю Коновалов падал. Поначалу он ожидал хрусткого удара, горячей пахучей крови, резкой боли, но понял, что не видит ни отблесков солнца на хромированных поручнях, ни волн, ни обшитой тиком палубы. Он летел по Млечному пути, не разбирая – вверх или вниз. Время от времени мимо проносились, крутя хвостами, кометы. Так постепенно наступил четверг.

В четверг он понял, что все случившееся с ним до наступления этой странной недели было сном. Девушка со странным именем Джо и ее облако, Герман в сувенирной фуражке с якорем на лбу, рыжий Вика в лососевых шортах. Откуда им было взяться? По всему выходило, что он спит, а возвращение домой по ночному серпантину, знакомство с Джо и Викой, вечеринка в «Счастливой щуке», прогулка на яхте и долгий полет в космосе ему просто снятся.

– С этим пора кончать, – твердо сказал Коновалов и открыл глаза. Он лежал на белом песке грота, раскинув в стороны руки и ноги. Правая его рука вывалилась из спасительной тени, и полуденное солнце беспощадно жгло ее. Юрий отдернул руку и огляделся. Ничего необычного в гроте не было. Те же камни, каждый на своем месте, та же красная надпись, восхвалявшая Хабаровск восьмидесятых.

Спустя полчаса, которые занял у него обратный путь на пляж, он с негодованием обнаружил, что все его вещи – шорты, футболка, часы и сандалии – исчезли. На всякий случай он заглянул под камень – под ним не было ничего, кроме песка и водорослей. Это его не огорчило – получалось, что и подарок ему приснился тоже.

– А что, если все приснилось? И кольцо, и купание Фаины, и девочка в красном платье? – с надеждой произнес напуганный Юрик. – Может, ты доплыл до грота в первый раз и уснул. Помнишь, как с аэропортом вышло?

Здравый смысл в его словах был.

– А одежда? – спросил храбрый Коновалов недоверчиво.

– Украли! – не задумываясь, парировал напуганный Юрик.

– Значит, сейчас приедет Сергеич и отвезет меня домой? – обрадовался Юрий.

– Выходит, так! – хором подтвердили напуганный Юрик и храбрый Коновалов.

Наверху, в подтверждение его мыслей, раздался шум съезжающей машины, хлопнула дверца. Кто-то шел по тропе.

– Сергеич, представляете, я уснул, и у меня одежду украли, – крикнул Коновалов, не оборачиваясь.

– Тебе это… повнимательнее надо быть… – проворчал таксист, оглядывая Коновалова с ног до головы. – Погоди, пакет постелю, а то ты мне все чехлы намочишь, Ихтиандр.

Огромный мусорный мешок, разложенный на сиденье, прилип к влажной спине Коновалова. Ехали молча. Коновалов с удовлетворением пролистывал свои воспоминания и вычеркивал их одно за другим. Пышная грудь Марины-два, свесившаяся с койки розовая ладошка Вики, белая кепка, летящая к морю, седовласая сирена на камне… Коновалов всю дорогу с удовольствием извлекал эти образы из своей памяти и сдавал их в камеру хранения приснившегося ему накануне вылета аэропорта, чтобы никогда за ними не вернуться. Единственное, с чем он не желал расстаться, – поцелуй Джо, жаркий бархат ее голоса, грозы, гремевшие в ее облаке.

И облако, и бабочки, и сама Шамаханская царица – все объяснялось причудливой работой подсознания. Коновалов разочарованно вздохнул.

– Я тебя высажу здесь? У меня следующий заказ.

Сергеич остановился возле городского пляжа, ровно в том месте, где вчера впервые подобрал Коновалова.

– Завтра-то везти тебя к утесам?

– Спасибо, я накупался, – ответил Коновалов, отсчитывая чаевые.

Солнце садилось. Пляж постепенно пустел. Отдыхающие сворачивали полотенца, смывали с пластиковых шлепанцев налипший песок, бросали в переполненные урны накопленный за день мусор. В кабинку для переодевания тянулась длинная цепочка женщин в разноцветных купальниках. Они исчезали внутри маленького фанерного лабиринта и вскоре возвращались оттуда, шурша подолами.

Коновалов, уютно расположившись на скамейке, наблюдал за ежедневной пляжной возней с завистью и отвращением. «Женщина, которую насилует толпа потных тел…» – кажется, такое сравнение привела вчера Фаина. Коновалову хотелось быть в этой толпе и, как все они, не ведать, что творит.

– Определенно, весь этот бред из-за Фаининого сравнения, – поделился он с напуганным Юриком и храбрым Коноваловым своими размышлениями. – Море как море… Часть Мирового океана, со всех сторон окруженная сушей…

Слева на другой край скамьи присела девушка. Коновалов зачем-то подвинул рюкзак, чтобы не мешал, хотя он и не мог помешать. В девушке было что-то смутно знакомое, словно она тоже была в этом странном сне, но он никак не мог вспомнить, в каком именно эпизоде.

– Может быть, это Джо? Бывает же в фильмах, что главному герою снится девушка, а потом он встречает ее в реальной жизни, – снова обратился Юрий к своим внутренним напарникам.

Втроем они внимательно, даже невежливо рассматривали соседку. Она была очень красива. Тонкая линия носа, острая линия скул, губы с капризным изгибом, брови матовыми штрихами. Вся она была как набросок, сделанный острым, только что заточенным карандашом. Виртуозный набросок. Но это была не Джо.

– Похожа? – спросила девушка голосом, ради которого он прилетел сюда.

– Похожи. Вы ее внучка?

Девушка улыбнулась, подошла к нему, взяла за руку:

– Прогуляемся?

Коновалов закинул рюкзак на спину, и они пошли. Набережная опустела, исчезли даже продавцы вареной кукурузы и уличные художники, обычно в это время начинавшие свой рабочий день. Фаинина внучка шла немного впереди, но руку его не отпускала, вела за собой, как непослушного упрямого ребенка.

– Меня зовут Юрий Коновалов.

– Я знаю, – ответила его новая знакомая, не оборачиваясь.

– А вас?

Ответа на было. Коновалов послушно следовал за ней, сжимая холодные пальцы. Ладонь была хрупкой, прозрачной. Белый подол ее платья то вздувался парусом, то обвивал ее ноги.

– Если Джо мне приснилась и ее не существует, то выходит… – начал было рассуждать Юрий, зачарованный игрой тонкой ткани вокруг бедер и лодыжек спутницы. Но ничего не выходило. Мысли путались, ноги были ватными, в голове гудело.

Они спустились к морю, поднялись на волнорез, пошли по горячим бетонным плитам. Она по-прежнему впереди, он в шаге за ней. Солнце опустилось к самой кромке