Двое в тихой гавани - Мирна Маккензи

– Настоящий бардак? – рассмеялась Алекс.

– Да, но я хотел сказать, что там много интересного.

– Просто нелепые сувениры из Лас-Вегаса. Маленькая копия «Эйфелевой башни», снежный глобус с моделью «Маккендрикса» (подарок одного из клиентов) и фотография с нашей первой обзорной экскурсии.

Интересно, что находилось бы в этой комнате, если бы Алекс по-настоящему жила здесь?

– Ты скучаешь по Сан-Диего? – неожиданно спросил Вьятт.

Девушка задумалась:

– Мне не хватает своих друзей, и, уверена, тоска по дому свойственна всем. Учитывая свое прошлое, думаю, я больше привязываюсь непосредственно к своему жилью, чем большинство. Но Лас-Вегас – потрясающий город, красивый, живой, подкупающий…

Вьятт вспомнил о том, что в детстве у Алекс не было настоящего дома. А отель не мог стать таковым.

В любом случае он знал, что никогда не скажет этой девушке о том, как трудно будет отпустить ее. Как можно так поступить, когда Алекс не раз говорила ему обо всех тех людях, притворявшихся, будто хотят быть с ней, а потом уходивших прочь?

Алекс взглянула на него:

– Честно говоря, все это было очень волнительным.

«Было», – сказала она. Конечно, Алекс соскучилась по дому.

– А в твоей комнате есть какие-нибудь необычные вещи? – неожиданно поинтересовалась она. – Сувениры или фотографии?

– Я мало времени провожу там.

Она моргнула:

– Даже когда… Я имею в виду, ты ведь там ночуешь?

Вьятт прекрасно понял, что на самом деле интересовало Алекс: куда он приводит своих женщин?

– Я никого не привожу в свою комнату. Пойдут слухи…

– А то и еще хуже: начнут делать ставки, женишься ты или разобьешь еще одно сердце.

– Я знаю об этих пари. И не одобряю их.

– Никто не имеет в виду ничего плохого. Подчиненные искренне восхищаются тобой. Конечно, им интересно, чем ты занят.

– Я знаю. Но кто-нибудь может пострадать.

– Ты сейчас говоришь обо мне? Честно, я не придаю значения этим глупым спорам. Вряд ли нам суждено удовлетворить всеобщее любопытство, ведь мы… ничего не делаем.

В этом и дело. Они говорили о женщинах, с которыми он спал, и при этом Вьятт думал только о том, чтобы заняться любовью с Алекс.

Он заключил ее в объятия. Она охотно прильнула к нему.

– Не позволяй мне сделать какую-нибудь глупость, которая потом причинит тебе боль.

– Не позволю. В конце концов, мы не обещаем друг другу любви до гроба. А теперь заткнись и поцелуй меня. Пожалуйста. Я очень хочу этого.

Вьятт охотно исполнил эту просьбу. Его руки скользнули по ее талии, небрежно прошлись по изгибам ягодиц и забрались под застежку юбки сверху.

– Не останавливайся, Вьятт, – попросила она, расстегивая пуговицу его рубашки и поглаживая плечи и грудь.

У него подогнулись колени, и Вьятт развернулся, опираясь плечом на стену и прижимая Алекс к сердцу. Однако после следующего поцелуя он вспомнил, что они стоят на виду. Его репутации это ничем не грозило. Но Алекс…

– Открой глаза, – прошептал он, лаская губами ее шею. Уронив еще один поцелуй на нежные губы и в последний раз вдохнув нежный аромат жасмина, мужчина неохотно отстранился.

– Вьятт? – произнесла она, распахнув глаза. Где-то неподалеку раздался звонок лифта. Алекс застонала. – О боже, я что, правда просила тебя не останавливаться?!

– Не надо выглядеть такой виноватой, ты просто воскресила мое эго.

Она покачала головой и улыбнулась:

– Можно подумать, ему была нужна моя поддержка. Если бы кто-то узнал, чем мы здесь занимаемся, тут же выстроилась бы длинная шеренга женщин, желающих оттеснить меня в сторону и встать на мое место.

– То же самое я могу сказать и о тебе.

– Что мужчины бы выстраивались в очередь, мечтая о поцелуе? Вьятт, не глупи. Нет, ну, конечно, один-два, может, и соблазнились бы, но…

– Алекс. – Вьятт быстро притянул ее к себе и крепко, страстно поцеловал в губы. – Говорю тебе, сюда сбежится несколько сотен. Ты что, опять считаешь до десяти?

– Нет, собираюсь поцеловать тебя. – С этими словами Алекс встала на цыпочки и чмокнула его в губы. – Что ж, тогда я ухожу, пока не наделала глупостей, о которых мы оба пожалеем. Например, затащу тебя в свою комнату и запру дверь. – С этими словами Алекс ретировалась. Однако до того, как закрыть дверь, она выглянула в щелочку. – Вьятт?

Он молча ждал продолжения.

– Я действительно считала. Не помогло.

Она закрыла дверь и оставила его стоять в коридоре, сгорая от желания.

Вьятт понял, что сегодня не сможет заснуть. В любом случае сначала нужно сделать кое-что важное.

Закончив работу, Алекс вернулась в свою комнату и обнаружила на столе коробку. Записка от горничной гласила: «Мистер Маккендрик сказал, это прибыло для вас сегодня». Очень странно.

Открыв посылку, она с любопытством заглянула внутрь. Внутри оказалась хрупкая жемчужно-белая керамическая модель Калифорнийской башни в Бальбоа-Парк и великолепное полотно, на котором был запечатлен Бэй-Бридж Сан-Диего. Под ними обнаружились две подушки, желтая и белая, с надписью «Путь в Сан-Диего» и набор фотографий, сделанных во время круиза с Джейн, Молли и Сириной по гавани. Помимо этого, в коробке лежали несколько дисков, хорошенькая коробочка с ее любимыми мятными леденцами и голубая корзинка с ароматными лепестками цитрусовых, похожая на ту, что стояла у Алекс дома.

Она вдохнула замечательный, чуть терпкий аромат и снова заглянула в коробку. Никакого письма или записки. Но эти фотографии…

Алекс нахмурилась и немедленно написала друзьям:

«Срочное видеосовещание сегодня в 8.30. Нужно поговорить со всеми вами. До скорого».

Ожидая начала «совещания», Алекс пыталась не думать о возможном источнике, свалившегося на нее, богатства. Это не может быть просто совпадением – Вьятт вчера два раза упомянул о скупом убранстве ее номера, а наутро она получает настоящий сундучок с сокровищами.

В восемь тридцать на экране телефона появились ее три подруги. Молли выглядела обеспокоенной:

– Что-то случилось?

Алекс стало немного стыдно.

– Нет, ничего страшного не стряслось. По крайней мере, ни пожара, ни наводнения. Скажите, каким образом у меня оказались фотографии с нашего круиза? Они лежали в коробке, которую горничная оставила в моей комнате. Такие есть только у вас…

Джейн вздохнула:

– Мы должны были рассказать тебе о звонке Вьятта, но он очень просил не делать этого.