Face Control - Владимир Спектр

– Алло, – осторожно говорю я.

– Знаешь что, я тоже хочу съездить. Первое желание – снова отключиться.

Швырнуть мобильный на мостовую и растоптать его каблуком старенького Guardiani. Может быть, даже помочиться сверху. Выплеснуться в этом акте вандализма и тихим невзрачным гражданином поплестись к парковке. Я так надеялся, что Света не сможет, а может, даже не захочет ехать. Я был уверен в этом почти на сто процентов.

– Так я имел в виду, что ты поедешь с нами, – мое уныние наверняка слышится в голосе, – надо только решить, на какое число брать билеты.

22:15. Я в эйфории! Конец моему домашнему аресту. Пару часов назад Свете позвонили друзья и пригласили на выходные в их загородный дом. Я отмазался под предлогом несуществующих рабочих проблем. Как только жена выходит за дверь, хватаю трубку, чтобы забить стрелку с Бурзум. Не успеваю набрать и трех цифр, как раздается звонок. Чертовы пивовары приглашают на очередное бухалово в «Paradiso». Идти не хочется, но надо: в нашей стране деньги инвестора всегда пахнут водкой. Видимо, придется нажраться под тамошние карпаччо, суп минестроне и лингвини с дарами моря. С другой стороны, радует возможность вырядиться пафосно и дорого. После получаса мучительных раздумий я выбираю черный в тонкую белую полоску костюм от Gucci, красную футболку и того же цвета ботинки Ferre. По дороге заезжаю на знакомую точку в районе Сретенки. Помятый жизнью пушер Олег продает два грамма. Эйфория усиливается: наконец-то в моем кармане пакетик с той самой пыльцой, о которой мечталось последнее время. Черт с ними, с тремя сотнями зеленых! Видимо, наступила такая пора, когда совсем не хочется экономить на удовольствии. Тем более если осознаешь, что прожито не просто двадцать пять, а целая треть жизни. Пока еду по темному московскому центру, все же звоню Бурзум. Как ни странно, она дома и, похоже, даже не собиралась никуда идти. Договариваемся встретиться в «Джаз-кафе» в районе часа ночи.

Староваганьковский переулок заставлен дорогими тачками. Перед входом в ресторан ощущается движение: подкатывают лимузины, негромко переговариваются охранники, ожидающие хозяев, шикарные женщины в сопровождении подонистого вида кавалеров медленно проходят внутрь. Расплачиваюсь с таксистом и смешиваюсь с толпой у входа.

– Вы заказывали столик? – спрашивает благородного вида пожилой мэтр.

– Меня пригласили друзья… Где у вас туалет?

Сортир, отделанный розовым кафелем, вызывает умиление. Запираюсь в кабинке и, уютно расположившись перед голубым фарфором унитаза, делаю себе на его грязноватой крышке довольно внушительную дорогу. Через пару мгновений жизнь становится веселее, энергия наполняет тело, сердце, в свою очередь, исполняется теплом. Нервы успокаиваются, окружающее перестает бесить меня, и даже о пивоварах я думаю теперь с какой-то нежностью. Вхожу в зал и, наверное, чересчур энергично здороваюсь, обнимаюсь, а местами даже целуюсь с хозяевами вечеринки. Мои друзья навеселе, охвачены пьяным задором. Они дружно внимают одному из немногочисленных гостей, полному молодому человеку в золотых очках и дорогом костюме. «Скорее всего, Brioni», – думаю я. Излишне холеное лицо его кажется смутно знакомым. Приглядевшись, узнаю одного из завсегдатаев тусовки. По-моему, его зовут Станиславом, он занимается обналичкой. Молодой человек продолжает вещать, и я уверяюсь в своей правоте, как-то раз я уже слышал подобные телеги. У Стаса некоторые проблемы с дикцией, кроме того, он слишком часто пользуется междометием «ну».

– …любую, – говорит Стас, – ну-ну-ну, просто любую могу уложить в постель. Ну, никто еще не отказывался.

– Прямо-таки любую? И как же это тебе удается? – спрашивает Бебедев, по обыкновению хитро улыбаясь.

– Ну-ну-ну, очень просто. В первый, ну, день дарю огромный букет цветов, ну, в ресторан идем дорогой, пальцем не трогаю, романтика, понимаете? Потом домой ее отвожу на своем S-классе, договариваюсь о встрече. На следующий день, ну-ну, первым делом едем по магазинам, покупаю ей подарков на штуку или даже на полторашку. Вечером опять ресторан, цветы, ну, лирика. А потом – все. В ту же ночь ее трахаю. Любую. Замужнюю, разведенную, девственницу, зрелую, студентку, бухгалтера, кого угодно. Даже если она в этот момент в кого-то по уши влюблена, все равно ночью подо мной оказывается.

– Неужели все всегда дают? – Мне немного жаль бедолагу, надо же иметь такой квадратный взгляд на женщин. Хотя, может, лучше пожалеть самих женщин?

– Ну-ну-ну, конечно, дают, а если почему-то не получается, так я на следующий день еще разок ее по магазинам помотаю, ну-ну, еще штука, и точно ночью ей засажу. Только тогда я уж, ну, отыгрываюсь. Отвожу душу. Ебу как проститутку, блядь последнюю. В жопу, в рот, да со всякими извращениями. А вообще-то никто никогда не отказывался. Знаете, ну, у всех просто свой ценник, а так все продаются.

– А если особо честная? – спрашивает Бебедев.

«Какой же ты наивный, Андрей!» – думаю я.

– Ну, так я потому и развожу романтику с лирикой, чтобы она сама свое блядство оправдать могла. – Станислав пододвигает к себе тарелку с лазаньей. – Да хуй с ними, с животными. Я один раз был женат и думаю, что этого достаточно.

Понимаю, что для адекватного восприятия всех этих разговоров мне необходимо снова посетить розовую уборную.

23:40.– Я хочу такую маленькую английскую лошадку купить. – Стас закуривает такую же пухлую, как и он сам, Кохибу, и наш столик окутывается синими клубами ароматного дыма.

– К-к-какую, е-ебать-к-колотить, лошадь? – Синяк уже порядочно набрался и принимает активное участие в разговоре. – Пони, что ли?

– Не пони, а маленькая такая, ну-ну, английская лошадка. Это настоящая лошадь, только размером с собаку и волосатая, как медведь.

– А ты скажи мне, – не унимается Синяк, – на хуя такая маленькая лошадь нужна?

Раскрасневшийся Стас, опрокинувший большое количество чивас-ригалов, пытается объяснить:

– Это, между прочим, считается очень круто. В Англии лорд на большой лошади скачет, а маленькую, ну-ну, сыну лорда запрягают в колясочку специальную. И так они в гости к другим лордам ездят.

– И к кому ты на такой кобыле поедешь? – смеется Кунчев.

– Да на ней ездить нельзя, – рассудительно отвечает Стас. – У нее хребет очень слабый, сразу же сломается, ее только в детскую повозку запрягать можно. А на самом деле, ну, она просто декоративная, вот куплю такую, пусть в коттедже вместо собачки бегает.

– Вместо собачки, блядь, – Кунчев подмигивает мне, кивая на Стаса. – А я думал вместо телки.

– Ну, – Стас немного смущается, – с этим у меня все-таки нет проблем, я сейчас с Настей живу.

– А это что еще за Настя? – не отстает Синяк.

– Помните, я с ней на день рождения Андрюхи приходил, – Станислав кивает в сторону Бешнякова-старшего. – Такая миленькая, как олененок Бэмби.

– Ясно, – радостно ржет Кунчев, – у тебя не на лошадей, а на оленят стоит.