Сад сломленных душ - Жоржия Кальдера

– Кто ты такая? – тихо проговорил он, озадаченно нахмурившись.

Палач Пепельной Луны рассматривал меня с таким же любопытством и вниманием, с каким я разглядывала его.

Закончив осмотр, он впился взглядом в мои глаза. Я хотела закричать, еще раз ударить убийцу своих родителей, но не могла шевельнуться. Меня словно затягивали эти темные глаза, я, как заколдованная, тонула в обжигающей глубине черных зрачков.

Вдруг у меня в голове полыхнула яркая вспышка света, и ткань мироздания будто разорвалась на части, а потом изменилась.

Когда я снова открыла глаза, оказалось, что все вокруг изменилось, стало незнакомым и необычным.

Удивительное дело: я находилась в каком-то прекрасном месте, в окружении алебастровых колонн, образующих причудливый лабиринт, простирающийся куда-то вдаль, так что конца-края не видно. Все вокруг было покрыто каким-то белым порошком. Не знаю, откуда ко мне пришла эта уверенность, но я почему-то знала: это необычное вещество – не что иное как снег.

Небо затянуло огромными тучами, висящими низко над землей, и почти полное отсутствие света погрузило окружающий ландшафт в полумрак. Легкий ветерок доносил откуда-то нежные звуки скрипки и пианино: два инструмента играли какую-то до боли знакомую мелодию…

Я с опаской подошла к узкой реке – по ее чистым прозрачным волнам плыли осколки льда, похожие на куски зеркала. Инстинктивно повернула голову и почти не удивилась, увидев на другом берегу потока молодого человека, бывшего Тенью императора – он стоял прямо напротив меня.

Вместо черных доспехов на нем был длинный кобальтово-синий бархатный сюртук. Хотя юноша был необычайно высок для человека, без своей металлической брони он выглядел не так угрожающе.

От моего внимания не укрылось, что протекающий между нами ручей очень необычный: в нем постоянно отражались туманные, размытые образы, непрестанно сменяющие друг друга. Я наклонилась, кончиками пальцев коснулась поверхности воды, и молодой человек скопировал мой жест.

В следующую секунду мы погрузились в иную реальность. Не знаю, было ли это прошлое, будущее или же некий мир, в котором мы могли бы жить другой жизнью.

Моя ладонь нежно касалась щеки молодого человека, его лицо склонилось почти вплотную к моему, так что наши дыхания перемешивались, и мне было так приятно чувствовать под пальцами его бархатистую кожу, находиться так близко от него.

– Верлен, прошу тебя, – прошептала я. Из глаз полились слезы, но я не испытывала по этому поводу ни малейшего стыда. – Не сдавайся… Я так тебя люблю…

Он закрыл глаза и тяжело вздохнул, во всем его облике сквозили глубокая печаль и покорность судьбе.

– Ты для меня дороже всего в этом мире, Сефиза, – проговорил он, прижимаясь лбом к моему лбу. – У меня нет права… я не могу…

– Конечно, можешь.

Я слегка запрокинула голову, погладила его по колючему подбородку и ощутила, как его пальцы зарываются в мои волосы.

– Я тебя люблю, – произнес он в конце концов. – Больше всего на свете…

Сердце сжалось у меня в груди, потом забилось с удвоенной силой, а человек, в которого я была до безумия влюблена, придвинулся еще ближе, чтобы меня поцеловать…

– Нет! – пронзительно завопила я, яростно вырываясь. – Нет! Нет! Нет!!!

Видение рассеялось, и мы вновь оказались в настоящем.

Я рванулась так сильно, что Тень выпустил мою шею.

Не знаю, какими чарами владел Палач Пепельной Луны, но если он хотел наслать на меня жуткие, сводящие с ума галлюцинации, ему это определенно удалось.

Между его озадаченно сдвинутыми бровями появилась морщинка, глаза округлились – вообще-то мне показалось, что он ошарашен. Я не стала ждать, пока Палач снова меня схватит. Несмотря на полный разброд, царивший у меня в голове после немыслимого видения, которое внушил мне этот негодяй, я встряхнулась и побежала прочь, забыв об упавшем мече и о дуэли.

В темноте я почти ничего не видела, перед глазами все плыло, поэтому я слишком поздно различила впереди силуэты солдат, появляющиеся из тумана.

– Стража, держите ее! – закричал Тень. – Не дайте ей уйти, это приказ!

– Стража, держите ее! – оглушительно взревел я, заметив в конце улицы бегущих ко мне легионеров. – Не дайте ей уйти, это приказ!

Мне следовало бы броситься в погоню за этой человеческой девчонкой, поймать ее лично, дабы убедиться, что она не спасется. Однако прямо сейчас я не мог двинуться с места, слишком потрясенный странными образами, захлестнувшими мой разум, и мне никак не удавалось стряхнуть с себя оцепенение.

Девчонка резко остановилась, оказавшись нос к носу с преградившими ей дорогу четырьмя солдатами. Мгновение она медлила, явно не зная, куда бежать, потом сделала обманное движение, притворившись, будто прыгает вправо, а сама бросилась влево, перекатилась по земле – она определенно надеялась улизнуть. Однако мои люди были хорошо натренированы, обладали завидной ловкостью, а главное, гораздо большей силой, чем беглянка – благодаря своим знаменитым доспехам, сотворенным богами – так что тягаться с ними она не могла. Уже через секунду один из легионеров пригвоздил девчонку каблуком к земле, а второй бросился к ней и схватил за волосы.

Пленница сдавленно зарычала от боли и разочарования, а я наконец вышел из странного столбняка, сковавшего мое тело, и поспешил к ним.

– Проклятье, не сломайте ее! – воскликнул я, когда легионер с силой потянул за волосы девушки, оттягивая ее голову назад.

Не знаю, почему, но я внезапно горько пожалел, что дал этой человеческой девчонке ускользнуть у меня из рук. Я почти позволил этому странному существу сбежать. Как такое возможно? Как я мог проявить подобную недопустимую слабость?

У меня не было ответа на эти вопросы.

Я не имел ни малейшего понятия, что только что произошло…

Очевидно, эта девчонка оказалась особо опасной мятежницей, коварной и непредсказуемой, а я так устал к концу этого бесконечно длинного дня, что ослабил бдительность и поначалу не обратил на нее внимания. Изначально я не собирался ни убивать ее, ни забирать ее душу – и тем самым впервые нарушил правила, проявив преступную слабость.

И еще эта странность, этот непонятный момент, когда я смотрел в ее лицо, которое так меня взволновало, и чувствовал непривычное жжение к груди, смутную тревогу.

Зато девчонка не колеблясь воспользовалась моим замешательством и каким-то чудом разбила мою маску, скрывавшую от взглядов черни мое отвратительное лицо – не божественное и не человеческое. А я совершенно ничего не сделал.

Я растерялся, завороженный неописуемым видением, захлестнувшим меня с головой. Полностью поддался поразительным миражам, окутавшим мой разум, утонул в потоке иллюзий, казавшихся такими реальными – и все это из-за одного-единственного взгляда той мятежницы.