Сын менестреля. Грейси Линдсей - Арчибальд Джозеф Кронин

— Вы замечательно их подготовили. Вам удалось добиться удивительной слаженности.

— Благодарю вас, отец, — улыбнулся молодой человек и, помедлив, добавил: — Если во время посещения прихожан у вас вдруг выдастся свободная минутка, может, заглянете к нам с женой, посмотрите на нашего первенца. — Он застенчиво улыбнулся. — Мы им так гордимся.

— Всенепременнейше. — Десмонд даже позволил себе произнести ирландскую идиому, пожал руку учителю, улыбнулся мальчикам и, все еще под впечатлением от увиденного и услышанного, вышел из церкви.

Когда он вернулся в дом священника, в холле его встретила миссис О’Брайен.

— Каноник уже пришел, отец Десмонд. Вы сможете встретиться за ужином. Я накрываю на стол. Сделайте одолжение, пройдите в столовую, я там камин разожгла специально для вас.

Десмонд вымыл руки и прошел в просторную столовую, где огонь от горящих брикетов торфа освещал красивую старую мебель красного дерева: стол, стулья и буфет. Из окон с двойными рамами открывался потрясающий вид на море вдали, поля и леса, а также на виднеющуюся сквозь деревья крышу большого особняка.

— Вам нравится вид, отец Десмонд?

Вопрос задал каноник Дейли. Это был крепко сбитый, коренастый человек с мощными руками и плечами разносчика угля, но без намека на шею, и с утопающей в плечах круглой, как ядро, словно присыпанной пеплом головой, которую украшала красная четырехугольная шапочка с помпоном. Выражение его кирпично-красного лица с глубоко посаженными честными голубыми глазами было открытым и простодушным, хотя каноник и пытался придать ему некоторую значительность.

— Мне очень нравится вид, каноник. Но еще больше мне понравилась ваша величественная и такая изысканная церковь. Она меня просто потрясла.

— Да, здесь уж ни прибавить, ни убавить. Я очень рад, что вы решили начать с посещения церкви.

В это время миссис О’Брайен принесла ужин: внушительный кусок говядины и отдельно картофель и зеленые овощи.

— Присаживайтесь, — предложил Десмонду каноник.

Каноник занял свое место во главе стола, взял разделочный нож для мяса и принялся так энергично им работать, что вскоре перед Десмондом уже стояла полная тарелка тонко нарезанной говядины, рассыпчатого картофеля и капусты нового урожая.

— Пища у нас здесь простая, но сытная.

— Да что вы, еда просто восхитительная, — ответил Десмонд с набитым ртом.

За время путешествия он успел здорово проголодаться и теперь набросился на то, что лежало перед ним на тарелке, с не меньшим энтузиазмом, чем сам каноник, который украдкой бросал на Десмонда довольные взгляды.

— А я-то боялся, что вы окажетесь одним из этих избалованных приверед, которым все не этак и все не так. По правде говоря, я ожидал увидеть изнеженного римского хлыща. А вы совсем другой.

— Каноник, я вовсе не итальянец, а простой ирландец, долгое время живший в Шотландии.

— Да что вы говорите! Вот так-так, ведь и я тоже. Восемнадцать лет я жил с родителями в Уинтоне, прежде чем они вернулись на родину. Но вы, видно, и сами догадались по моей манере говорить.

— Каноник, благодаря вашему акценту я себя чувствую здесь как дома, и он прекрасно сочетается с вашей недюжинной силой.

Когда они отдали должное основному блюду, миссис О’Брайен убрала со стола, принесла большую тарелку с яблочным пирогом и незаметно удалилась.

— Приятель, похоже, ты успел найти подход к нашей миссис О’Би. Когда я вернулся, она была прямо сама не своя и все нахваливала тебя. — Каноник отрезал Десмонду толстенный кусок сочного пирога, при этом не обидев и себя. — А я ее мнению весьма доверяю. Она уже без малого как двадцать лет при мне состоит и ни разу меня не подвела.

— Но ваша церковь, каноник… Ваша великолепная церковь. Как, во имя всего святого, вам удалось ее получить? Я ведь прекрасно знаю ирландцев и Ирландию. Такую церковь не построишь на те жалкие гроши, что может дать Килбаррак.

— Твоя правда, приятель. Ее и за десять лет не построить, даже если собрать все гроши из всех кружек для пожертвований по всей стране. — Справившись с десертом, каноник подошел к буфету, достал стоявшую там на самом виду бутылку и налил себе ровно на два пальца янтарной жидкости. — Я всем обязан вот этому и самой чудесной, праведной, милостивой и щедрой женщине во всей Ирландии.

Десмонд, сгорая от любопытства, следил за каноником, который внимательно изучал содержимое стакана.

— Я не разрешаю держать дома спиртное, приятель. Но я старый человек, а это меняет дело. Я позволяю себе выпить только раз в день, причем всегда на два пальца и ни каплей больше, «Маунтин Дью».

Вконец заинтригованный, Десмонд не осмелился донимать каноника расспросами, а тот сделал глоток «Маунтин Дью», с шумом втянул в себя янтарную жидкость и, аккуратно поставив стакан, произнес:

— Самый замечательный, самый чистый, самый отборный и чертовски дорогой солодовый виски в мире. Произведен с добавлением лучшей торфяной воды, разлит по бутылкам на лучшем перегонном заводе Донегала, выдерживается не меньше шести лет и, наконец, продается через дублинскую контору по всему миру тем, кто ценит все самое лучшее. И принадлежит это хозяйство целиком и полностью милейшей даме, которая лично спланировала и на свои деньги построила и украсила нашу замечательную церковь.

Произнеся эту пламенную речь, каноник сделал еще один глоток и ласково посмотрел на Десмонда, который тихо произнес:

— Как замечательно с ее стороны! Она, должно быть, на редкость щедрая старая дама.

При этих словах каноник зашелся в приступе гомерического хохота, к его веселью присоединилась и миссис О’Брайен, которая как раз вошла в столовую, чтобы убрать со стола остатки десерта.

— Ага, очень даже щедрая, — согласился каноник, когда тишина в комнате была восстановлена. — Мне даже страшно сказать, во что все это обошлось. Вот только одно, к сожалению, осталось сделать. И то по чистому недосмотру. Ты заметил перила алтарной преграды?

— Конечно заметил, каноник. Очень старые, деревянные. Довольно неуместные.

— Ты все правильно подметил. Но ничего, приятель, в самое ближайшее время я их заменю на те, что будут достойны такой церкви. Сейчас перила — самая главная моя задача. И я при каждом удобном случае намекаю на это мадам Донован.

— Мадам Донован! — эхом откликнулся Десмонд.

— Тебе что, знакомо ее имя?

— В жизни его не слышал, пока не приехал сюда.

— Ну а теперь ты его часто будешь слышать. Это ведь на ее особняк ты сейчас смотришь из окна. Кстати, у нее имеется еще и прекрасный дом в Швейцарии.

— Но почему в Швейцарии?

— Налоги, — со значением произнес каноник, понизив голос и для пущего эффекта прикрыв левый глаз,