Твоя до рассвета - Вероника Крымова

Воспоминания, казалось спрятанные в самый потаенный уголок сердца, возвращались ко мне во снах. Ночью я не могла защитить себя работой, способной отвлечь от переживаний, а когда просыпалась, то понимала, что явь хуже самого страшного сновидения. В день смерти родителей мы были на юбилее у маминой сестры. Скучая в компании родственников, я уединилась в кресле качалке своего дяди и стала листать старинный альбом. На одном из снимков я увидела разбитый автомобиль, который явно попал в крупную аварию. Поморщившись, я постаралась засунуть снимок подальше, но слишком усердствовала и случайно уронила целую пачку фотографий на пол. Тяжело вздохнув, я встала на колени и принялась собирать снимки, но неожиданно поняла, что все они практически одинаковые. Черно-белые и цветные, потертые, мятые, совсем старые и глянцевые, современные, но объединяло их одно. На всех была запечатлена страшная авария и машина, превратившаяся в груду металлолома.

– Инга, что случилось?- ко мне подошла тетя и присев рядом, помогла все собрать.

– Какие жуткие фото,- выдохнула я.

– Ты о чем?

Растерянно посмотрела на тетушку, а затем перевела взгляд на последний снимок, которые остался в моих руках. Свадьба моих родителей, улыбающаяся мама в длинной белоснежной фате и папа в строгом черном костюме, еще совсем молодые и такие веселые…

Черт! Я же выпила один бокал шампанского, неужели алкоголь в голову ударил? Мерещится всякая ерунда…

С юбилея я уехала первая, спешила на встречу с подругой, а поздно вечером…почти ночью я узнала, что самых близких для меня людей больше нет. Я винила себя. Уже потом…много позже я рыдала, кричала в истерике, но было поздно. Если бы сказала это в тот вечер…предупредила…всего несколько слов и возможно родители были бы живы. Но я не стала говорить, испугалась, что меня поднимут на смех, и моей маме станет за меня стыдно перед родней. Глупо. И больно.

Второй раз ложиться не решилась, просто уселась поудобнее между подушек и смотрела в окно, наблюдая, как рождается утро. Розовое зарево рассвета рассыпалось по небу. Ночная тьма расступалась перед ярким солнечным светом. Теплые лучи просачивались сквозь мозаику стекол, ласкали лицо, нежно касались кожи, окончательно прогоняя ночные кошмары.

Едва слышно скрипнула дверь, впуская в спальню Эбби. Увидев, что я проснулась, служанка поспешно сделала книксен и поставила на столик большой кувшин с водой, который держала в руках.

– Доброе утро, леди, – поздоровалась она. – Вы сегодня рано встали. Неужто шум за окном разбудил?

– Привет, – отозвалась я, приветствуя девушку. – Нет, просто не спалось, а что на улице происходит? Я ничего не слышала.

– Так музыканты приехали, – сообщила Эбби. – Целый оркестр на праздник прибыл.

– А… понятно, – кивнула я, подходя к окну. Во дворе замка действительно царила суета. На подъездной аллее стояли сразу несколько экипажей, пассажиры которых толпились на дорожке, мешая проехать другим. Несколько лакеев несли к парадной лестнице огромную арфу. Следом за ними бежала тучная невысокая дама. В пухлых руках она держала ридикюль, которым периодически прохаживалась по спинам и головам парней, сопровождая свои действия криками.

– Наши-то девчонки с полуночи на ногах, – посетовала служанка. – Вначале зал украшали, сейчас вот комнаты для гостей готовят.

Эбби жаловалась и охала, но выглядела довольной, предвкушая предстоящий праздник. Глаза блестели, а на лице играл румянец. Она помогла мне умыться и, прости господи, завязать чертов корсет. Как же я его возненавидела! Ни дышать, ни есть в нем было невозможно, только стоять или сидеть, словно марионетка, в спину которой вставили палку. Пока Эбби причесывала длинные белокурые локоны, я осторожно поинтересовалась о наличии в их мире краски для волос. Хотелось хотя бы цвет своей шевелюры вернуть, пока нет возможности переместиться, так сказать, всей фигурой обратно домой.

Эбби ничего не стала обещать, отделалась общими фразами про моду и красоту, после чего вышла, а вернулась уже с подносом, на котором стоял завтрак. По комнате поплыли ароматы свежей выпечки и ванили. Ноздри защекотал сладкий запах клубники, давая сигнал желудку незамедлительно отреагировать и настоятельно потребовать у хозяйки угоститься ягодами. Рот наполнился слюной, подпевая желудку, а вот мои стиснутые ребра протестующе заныли, дескать, дорогая временная хозяйка, мы и так тут смяты как гармошка, клади немедля булку на тарелку.

После завтрака меня посетили соседки. Две дамочки были сегодня необычайно веселы и преподнесли в подарок коробку с печеньем, перевязанную сиреневой лентой.

– Клементина, ты почему к балу не готовишься? – спросила леди Сьюзен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ее никто не пригласил, – резюмировала прямолинейная Силь, за что получила многозначительный взгляд от соседки, призывающий быть помягче.

Милашка крутилась возле печенья, округляла янтарные глазки, стараясь сделать их пожалобнее и тихонько поскуливала, явно выпрашивая лакомство. Я поблагодарила за презент, сокрушаясь, что не могу ничего отдать взамен. Надо бы поинтересоваться насчет капиталов Клементины. Нужно же мне на что-то жить, хотя я уверена, что и без денег не пропаду, устроюсь работать учителем рисования. Не зря же я пять лет училась и диплом у меня почти красный, одной пятерки не хватило. Ну ладно, синий диплом, но хранится в красной папочке.

– Точно, – улыбнулась я, радуясь, что с этими дамами не надо притворяться.

– Не расстраивайся, дорогая, нас уже лет двадцать не зовут в главный зал на праздник. Обычно отмечаем в тесной, но зато душевной компании.

Собака тем временем запрыгнула на постель и, вцепившись зубами в ленту, потянула за нее, развязывая коробочку. Подтолкнув мокрым носом крышку, Милашка спихнула ее и принялась угощаться моим подарком.

– Дура ты, Сьюзи, нас-то ладно, но девочка-то молодая. Надо подметки в танцах стирать да с джентльменами флиртовать. Думаешь, ей интересно будет с двумя старухами.

Я сдержала смех и заверила, что буду очень рада провести багровую ночь с такими чудесными людьми. А потом как бы невзначай поинтересовалась, что это вообще за праздник такой – ночь багровой луны. Оказалось, это что-то вроде нашего нового года, только в Вестарии елочки не наряжают, а украшают дома необычным растением.

– Тогда держи веточку мильвейса!

Наш разговор прервала Эбби. За служанкой появились еще пять девушек, одна из них держала в руках огромную розовую коробку, другие несли большие саквояжи.