Добро пожаловать в реальный мир - Кэрол Мэттьюс

– Мудила, – бормочет он крупному, сплошь покрытому татуировками мужику. Тот останавливается и огорошенно выпяливается на моего отца. – Вонючка. Хрен стоячий.

– Он немного не в себе, – поясняю я мужчине, многозначительно и совершенно не политкорректно крутя пальцем у виска.

Меня он тоже одаривает недоуменным взглядом, однако все же топает своей дорогой, к дартсу, не попытавшись сшибить моего папашу на пол.

На сей раз вроде обошлось.

– Пап! – одергиваю я своего чересчур действующего на нервы родителя. – Прекрати сейчас же!

– Мудилы…

Запас его ругательств успел истощиться, и, пока папаша не завел свое по кругу, я резко перебиваю:

– Ты прямо сам напрашиваешься, чтобы тебе начистили рыло!

Он снова вперивается взглядом в стакан.

Можно подумать, мне мало о чем волноваться, чтобы в список моих забот добавился еще и папин надуманный психический недуг. Я жду не дождусь, когда же нам пора будет выступать. Хочу проверить, удастся ли мне так же, как на прослушивании, полностью забыться в музыке. Со мной такое случается далеко не часто – возможно, выступая на сцене в «Голове», я просто слишком опасаюсь, что в нас чем-нибудь швырнут из зала.

В отведенное нам время Карл соскальзывает с барного стула, и мы идем вдвоем к нашему скромному помосту. Вопреки обыкновению, хозяин паба шагает туда вместе с нами, и едва я протягиваю руку к микрофону, Господин Кен выхватывает его первым.

– Леди и джентльмены, – возглашает он, – сегодня у нас появился свой собственный соловей…

Я кошусь на него взглядом. Что еще за соловей?

– …прелестная Ферн Кендал, которая пришла спеть перед вами сразу после своего потрясающего выступления на отборе в «Минуту славы».

Хорошо, я не сказала Кену, что нас бесцеремонно выставили с прослушивания, не дав допеть и до середины. И барная публика – также вопреки обыкновению – задорно приветствует нас и награждает порцией аплодисментов.

Кен передает мне микрофон, и, накрыв его ладонью, я тихо предупреждаю:

– А ведь мы захотим повышения зарплаты, если будешь нас так рекламировать.

Он тут же меняется в лице и ретируется за барную стойку, чтобы налить себе чего-нибудь покрепче.

Мы с Карлом начинаем первую песню, и… Даже не знаю, как это объяснить, но почему-то я чувствую себя гораздо увереннее обычного – хотя, конечно, и не мечусь в экстазе по всей сцене. Все ж таки в моей вере в себя произошел какой-то едва уловимый сдвиг. Обыкновенно стремление к величию или богатству – совсем не мой конек, но теперь я чувствую, что могла бы в этом преуспеть, причем в самом широком масштабе. Будь такой шанс[27].

Мы выступили один раз, спустя некоторое время вышли еще, и – возможно, у меня просто разыгралось воображение, – мне почудилось, что на сей раз нас приняли чуть восторженнее. Когда я спрыгиваю со сцены, меня даже хлопает дружески по спине кто-то из посетителей. Все вокруг мне радостно улыбаются – причем явно не по пьяни.

И тут звонит телефон – чувствую, как вибрирует в джинсах мобильник. У меня аж перехватывает дыхание. Может, это как раз тот самый звонок, которого мы так ждем? И сейчас сама наша судьба нетерпеливо ерзает в моем кармане? Может, наше второе за сегодня выступление каким-то образом донеслось до них через эфир вселенной, побудив главных вершителей из «Минуты славы» с нами связаться?

– Может, это они и есть? – говорю я Карлу. Рот от волнения словно песком набит. – Почему бы нет?

Я поспешно выдергиваю из кармана мобильник и отвечаю, пока он не перешел в режим голосовой почты.

– Алло! – говорю я в трубку, всеми силами стараясь сохранить то чувство небывалой уверенности, что владело мною еще с минуту назад.

– Алло, – слышится мужской голос, явно мне незнакомый. – Это Руперт Доусон, – вкрадчиво произносит он. – Агент Эвана Дейвида.

– Ой, здравствуйте. – Радужный пузырь моего ликования вмиг лопается.

– Я звоню узнать, все ли с вами в порядке.

– Со мной?

– Вчера вы удалились в большой спешке и сегодня не вышли на работу. Эван забеспокоился.

– Правда?

– Ему хотелось бы знать, стоит ли ожидать вас завтра.

Завтра воскресенье, и я надеялась повидаться с Джо и Нейтаном, о которых сегодня даже не вспомнила. Задумавшись, я прикусываю губу. Получается, если Эван хочет, чтобы я завтра явилась на работу, значит, свое место я еще не потеряла. Что ж, весьма за то признательна.

– Вы меня слышите? – напоминает о себе Руперт.

– Завтра? Хорошо, – отвечаю ему. – И прошу извинить, что меня не было сегодня.

Кроме всего прочего, я ведь и не знала, что должна буду работать по выходным. Пусть думают, что я отсутствовала из-за случившегося с моим отцом кризиса. Они ни за что не докопаются, что я сачканула работу, чтобы попасть на прослушивания в «Минуту славы». Знал бы Эван Дейвид, где я давеча была, вряд ли обо мне так взволновался!

Повесив трубку, поворачиваюсь к Карлу:

– Увы, это звонили не слава с удачей. Но, по крайней мере, я осталась при работе.

– Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться, – хмыкает Карл.

– Лично я не то и не другое, – пожимаю я плечами и отправляюсь к отцу.

Считайте меня наивной дурочкой, но меня немало взбудоражила весть о том, что Эван Дейвид вообще обо мне думает. Непроизвольно подперев руками подбородок, я устремляю в пространство мечтательный взгляд.

– Ферн! – тут же кричит мне Господин Кен. – Тебе скорее урежут плату, если не будешь обслуживать посетителей.

Я быстро стряхиваю грезы и с радушной улыбкой занимаю место у пивного насоса:

– Что вам угодно?

Впереди всей очереди – тот самый здоровяк с татуировками. С хмурым подозрением косится на моего папашу.

– Мне пинту «Гиннесса».

О нет! Его же наливать целую вечность! Почему бы этому товарищу не взять, к примеру, диетическую колу – тогда бы я могла побыстрее спровадить его подальше от стойки.

– Опа, опа… – тут же заводит папочка.

– Заткнись, – шикаю ему.

– Это вы мне? – рокотом осведомляется у отца мужик с наколками.

– Нет, что вы, – поспешно отвечаю я. – Похоже, у моего папы очередной припадок.

И быстро зыркаю на отца – смотри, мол, напросишься.

– Оп-па, оп-па, – мелодично расходится он, – жирная жопа.

Наколотый аж взвивается вокруг оси. Он темнеет в лице, на толстой шее напряженно пульсирует жила.