Половинка - Ольга Гусейнова

— То есть вы выбираете женщину по наличию родственной магии… ой, энергетике? Не за внешность? Я правильно вас поняла? — улыбнулась я, задавая этот вопрос.

— Внешность слишком изменчива, — усмехнулся Хал, почему-то посмотрев на Хейго.

Я тоже перевела на него взгляд и сразу попала в знакомый плен голубых глаз, мгновение назад раздраженно блеснувших на Хала. И светилось в них странно тягучее, почти осязаемое любопытство.

Мой собеседник между тем продолжил:

— Не только по энергетике. По сути мы духи, но похожи на вас, людей. И умеем чувствовать…

— Ты не прав, Хал! — вклинился в разговор язвительный Тьюго. — Теперь, после гибели Риира, внешность играет отнюдь не последнюю роль. С учетом отсутствия среди нас в настоящее время особей женского пола! А люди статичны в своей первичной форме.

Услышав это более чем необычное заявление, я поймала себя на том, что прямо-таки неприлично вытаращилась на Тьюго, окончательно слившегося с темнотой, в которой светились семь пар нечеловечески ярких красивых глаз. Да кони за спиной уютно храпели и пофыркивали.

— Неужели вы собираетесь выбирать пару среди наших женщин? — с придыханием поинтересовалась я.

— Физически наши виды совместимы. Если мы вас пугаем, то внешность эйрцев порой приятна… — ухмыльнулся язва-риирец, по-кошачьи недовольно сузив желтые глаза.

Не выдержала, негостеприимно съехидничала в обратную:

— Ко всему привыкаешь со временем. Но боюсь, ваша половинка, лар Тьюго, не успеет свыкнуться… ни с внешностью, ни с характером. Особенно с последним…

Глаза Тьюго округлились.

— Это почему?

— Сбежит! — мрачно ответила я и твердо добавила: — Непременно!

— Вспомните Тьяну, — неожиданно весело заметил Фрей. — Шейго ее едва-едва догнал…

— Да… раз десять догонял… — поддержал его Кайго.

— А с каким азартом ловил! — радостно припечатал Тиж.

— Не всем же так везет, как Сайло с Лилией. Та южанка — единственная не орала как сумасшедшая, когда…

— Хватит! — ровно, но безоговорочно обрубил соплеменников Хейго.

Эх, а ведь я только-только начала узнавать суровых риирцев лучше.

В наступившей тишине вновь раздался его голос:

— Леди Оливия, почему вас тревожит, насколько сильно похожи наши женщины на ваших?

Я сглотнула, поставила уже холодную пустую кружку на снег и, зябко передернув плечами, осторожно ответила:

— Вы разрешили мне остаться в… на вашей земле, лар Хейго. Поэтому вполне закономерно, что мне захотелось узнать, с чем и с кем придется столкнуться в будущем и жить рядом. И…

— Леди Оливия, вы красивая женщина с большим даром и сильная духом. Поэтому я уверен: в новом Риире вы легко приживетесь и найдете свое место, где вам будет спокойно и… комфортно.

— Красивая? — вырвалось у меня.

И тут же ощутила, как загорелись щеки и потеплело на душе, растворяя холодную горечь разрушенных надежд и обмана. Хейго счел меня красивой, оказывается! Совершенно неожиданно и от того приятно вдвойне и важно! И сам он сейчас смотрит еще более пристально и волнующе до мурашек.

— У вас очень приятная внешность. — Черный капюшон Тьюго едва заметно качнулся в темноте. Потом риирец с присущим ему ехидным тоном добавил: — Особенно в тот день, когда мы впервые встретились с вами в Тартусе.

— Глаза красивые, да, — уточнил Хал. — Серые, прозрачные, как воды Думласса на Риире…

— Хорошенькая, мне больше нравится ее очень светлая кожа. Гладкая, наверное, шелковистая… теплая.

— А по мне, брюнетки не… — открыл рот Кайго.

— Хватит! — вновь, но уже не столь спокойным тоном прекратил поток комплиментов Хейго.

Открытое обсуждение моей внешности чересчур правдивыми, откровенными риирцами смутило не на шутку. У меня пылали не только щеки, но и уши. Красивой целиком и полностью меня счел один. Остальные оценивали «частями». Ну что же, на вкус и цвет товарища нет. Только вот непонятно, отчего разозлился Хейго.

— Завтра рано вставать, лары. Спокойной ночи! — выпалила я, отвернулась и, зарывшись в мешок, закрыла глаза.

Не тут-то было, риирцы продолжали разговаривать посредством своих «нитей» — чувствовалось магическое напряжение между ними. Оставалось надеяться, что продолжали беседовать не обо мне.

Темнота. Раньше она меня пугала, а теперь согревает, сладко нашептывает, что я больше не одинока, что позаботится обо мне. В темноте проступают глаза: неожиданно яркие, светящиеся, прозрачно-голубые. Нет привычного образа, лишь глаза. В них чувствуется суть того, кто смотрит на меня и, кажется, взглядом окутывает… обволакивает… Немыслимые, запредельные глаза Тьмы словно поглощают меня, настолько притягивают внимание, заставляют трепетать и отзываться что-то глубоко скрытое в моей душе. Я пытаюсь понять, рассмотреть, что таится, какие чувства отражаются в прозрачной глубине взгляда: нечто таинственное, покровительственное, смешанное с голодным любопытством собственника… и… выныриваю оттуда весьма странным и крайне неприятным образом.

Короткий полет — и словно в прорубь упала! Фыркнула, выплевывая снег изо рта, неуклюже завозилась в мехах, сообразив, что «нырнула» в сугроб. Забарахталась там, пока наконец не выпросталась из мешка. Опершись на руки, приподнялась, смахнула с лица варежкой снег и сразу же уставилась в те самые голубые глаза, которые только что во сне сверкали. Правда, вместо Тьмы на меня пристально смотрел Хейго. А вокруг яркий, искрящийся на солнце белый снег. И утро.

За несколько мгновений, что мы смотрели друг на друга, я успела уловить в его глазах отражение знакомых чувств. Неужели это был не сон? А желания Тьмы — это…

— Судя по придуманным людьми пословицам, у вас, леди Оливия, чистая совесть. Спите крепко. Не разбудят даже монстры! — раздался за спиной тихий насмешливый шелестящий голос Тьюго.

Я моргнула, стряхивая снег с ресниц, — и вырвалась из плена глаз Хейго, стоявшего с мечами в руках настолько близко, что его плащ «лизал» мою одежду. Обернулась в недоумении: действительно, вокруг красноречивые следы побоища, которое я с «чистой совестью» проспала, — останки монстров, серые сморщенные трупы белых. Боги, но их же сейчас больше, чем накануне было. Гораздо больше!..

Медленно вновь осев на снег, я потрясенно осматривала вытоптанную площадку, накрытую серым куполом: полным-полно убитых тварей. Но где же наши лошади? Ответом стал труп моей растерзанной лошадки, лежащий в нескольких шагах, и разливающийся в воздухе запах крови. Привстав на колени, я судорожно огляделась и тоненько заныла. Рука Хейго сразу легла мне на плечо в успокаивающем жесте:

— Ты знала, что время каждой лошади придет. Какой-то раньше, какой-то позже.