Пангея приветствует тебя - Оливия Штерн

А если ты жива, рано или поздно у тебя будет шанс достичь цели путешествия.

Если, конечно, на пути к цели не потерять саму ее.

…От размышлений Тану оторвал деликатный стук в дверь, и еще через мгновение в образовавшуюся между створками щель шмыгнула девушка в одежде из светлой струящейся ткани.

— Моя госпожа, — последовал низкий поклон, — господин Мер-даланн, да будут долгими его дни, прислал меня, чтобы я помогла тебе принять омовение, одеться, причесаться… и развлечь беседой.

Тана не торопилась отвечать, рассматривая обещанную хозяином рабыню. Девушка была очень молода. Смуглая чистая кожа играла на щеках здоровым румянцем, черные волосы были заплетены в две косы и закручены в конусы по обе стороны лица, создавая впечатление толстых и коротких рожек. Как и все женщины великой степи, рабыня была коренастой, но молодость и, видимо, отсутствие детей, хранили довольно узкую талию и небольшую высокую грудь. В карих глазах Тана углядела непонятную напряженность, но ее можно было списать на некоторое смущение, которое люди частенько испытывают при знакомстве.

Девушка плотно прикрыла за собой дверь.

— Мер-даланн уже отбыл в храм? — наконец спросила Тана.

— Да, моя госпожа, — рабыня приблизилась, — ты позволишь причесать и одеть себя?

— Разумеется. Как твое имя?

— Эви, госпожа.

«Ну вот, самый подходящий момент завести подругу», — усмехнулась про себя Тана.

Подруг ей не хотелось. Откуда-то, из прошлой жизни, всплывало понимание того, что подруги — предают, постоянно делают гадости, и лучше таковых не иметь, чем потом в самый неподходящий момент обнаружить битое стекло в туфлях.

— Сейчас я принесу воду для умывания и новую одежду, — сказала Эви, окинув взглядом комнату, — старое платье, наверное, Мер-даланн испортил?

И улыбнулась жалко и смущенно.

Тана пожала плечами. Она понятия не имела, что там с платьем — казалось, снимала она его аккуратно, но если Эви принесет свежее, то можно будет и переодеться. Девушка выскользнула из комнаты, и через некоторое время вернулась с тазом и кувшином в руках. Обещанное платье она несла на плече, придерживая щекой.

— Я помогу госпоже, — тоном, не терпящим возражений, сказала Эви, но Тана упрямо вздернула подбородок.

— Благодарю, но я привыкла сама. Будь любезна, подожди за дверью, пока я приведу себя в надлежащий вид. А потом ты расскажешь мне последние сплетни.

Улыбка Эви из теплой стала ледяной, по большому счету не подобающей простой рабыне. Она молча вышла, аккуратно прикрыв дверь.

Тана же принялась за собственный туалет, сбросив тоненькую рубашку и оставшись в чем мать родила.

«Наверное, она обиделась», — лениво размышляла Тана, — «а я, вместо того, чтобы обзаводиться друзьями, похоже, наживаю врагов».

Вымывшись, она облачилась в принесенное одеяние — голубые тунику и шаровары из тончайшего шелка, затем выглянула из комнаты. Эви расхаживала туда-сюда по коридору, и за ней безмолвно следила оставленная у двери охрана (тут Тана, внезапно смутившись, подумала о том, что эти парни проторчали здесь всю ночь и поэтому имели весьма полное представление о том, чем занимался их хозяин — но также быстро успокоилась. Поди, не в первый раз все это. Привыкли).

— Эви! — позвала она, — теперь проходи, я с удовольствием разделю с тобой время.

Девушка встрепенулась и, цокая по камню каблучками длинноносых туфель, подбежала к Тане. Улыбка ее казалась теплой и вполне искренней.

…Они сидели на кровати, ели фрукты, и Тана внимательно слушала последние новости, а заодно и запоминала, что к чему в Зу-Ханн.

Она помнила, что Уннар-заш плохо отзывался о западных соседях — визарах, и о шелтерах, которые на северо-востоке. Уточнила у Эви. Та подкатила глаза.

— Визары! Полночные духи, да к чему тебе, госпожа, вообще упоминать о них? Они ужасны, вот и все. Они могут выпить кровь из наших воинов силой взгляда. Они могут убивать светом. Могут наслать болезнь. Страшные враги, моя госпожа.

— Тебя послушаешь, так они всемогущи, — проворчала Тана.

— Ну, не совсем, — загадочно улыбнулась девушка, — Мер-даланн везет пленного визара в Хеттр. Великая Степь позволила схватить гада живым. Вот уж сдается мне, наш повелитель из него все жилы вытянет!

— Да уж, не всемогущи, — согласилась Тана, — и, выходит, мы поедем вместе с пленным визаром?

— Повезут связанным и в клетке, — горячо заверила Эви, — он почти беспомощен, даже говорить не может.

— Отчего же?

— Челюсть ему сломали, чтобы силы свои призвать не мог!

«Значит, я могу увидеть визара», — заключила про себя Тана, а вслух произнесла:

— А что с этими… как вы их называете? Шелтеры, кажется?

— Эти еще хуже, — заверила Эви, комично всплескивая руками, — они нападают на наши города и деревни, грабят, иногда увозят с собой рабов. Сущая напасть, и ничего с ними не поделаешь. Наш повелитель не хочет губить свое войско в горах.

— Они уходят высоко в горы? На лошадях?

— Нет, госпожа! Что ты! У шелтеров отродясь лошадей не было, разве могут эти нелюди, отрыжка полночного царства, держать столь благородных созданий как кони?

— Так что же они, пешими нападают? И при этом еще и пленников уводят?

Тут Эви сделала «страшные» глаза.

— Они прилетают на драконах!

— Э? — Тана поняла, что ее брови вот-вот подберутся к волосам.

Драконы. Память хранила сведения о них, как о мифе, выдумке, аллегории. Но чтобы вот так — выбраться за Гиблые Радуги и там столкнуться с этим самым мифом?!!

«Кто-то хорошенько поработал над эволюцией этого места», — мелькнула мысль, и Тана дала себе обещание разобраться во всем… как-нибудь потом, когда появится возможность, когда сама она вспомнит многое.

— Шелтеры. На Драконах, — пробормотала она, — никогда ничего подобного не видела.

— Упаси Степь увидеть, — заверила Эви, — если видишь дракона, говорят, это может быть последним, что ты вообще увидишь. Потом откроешь глаза уже в Полночном царстве.

— Понятно, — кивнула Тана, — ну а сама ты откуда? Я вот… из-за Радуг, и ничего о себе не помню. А ты?

— Я всегда жила во дворце Мер-даланна. Моя мать живет там. Мер-даланн берет меня с собой в Иллерон, потому что я хорошо держусь в седле и умею вести счетные книги. Когда мы приезжаем, я всегда проверяю, как ведет хозяйство управляющий.

— Твоя мать тоже рабыня? — на всякий случай осведомилась Тана.

— Да, — Эви помрачнела, — моя мать — одна из самых первых наложниц Мер-даланна.

На миг Тана утратила способность говорить.

А потом усмехнулась невольно. В самом деле, отчего бы папаше не возить с собой дочурку в Иллерон? Может быть, ему жаль девчушку стало — не все ж в гареме бока на диване обминать. А так она хотя бы делом занята.