Моя милая распутница - Ли Уилкинсон

Когда один из официантов поставил на их столик чашки, сливки,сахар и кофейник, Роберт повернулся к Кэти и заговорил:

— Как я понимаю, Карл...

Спустя долю секунды Кэти вскрикнула: кофейник, полныйгорячего черного кофе, опрокинулся, и кофе вылился на Кэти. Она вскочила наноги, не чувствуя ничего, кроме жгучей боли.

Росс расстегнул застежку-молнию на платье Кэти, снял с нееплатье и набросил на нее палантин. Спустя секунду он повел ее к двери, потомпрошел с ней через зал и помог подняться по лестнице.

Пытаясь высвободиться, она возразила:

— Я хочу вернуться к себе... Я не хочу...

— Мы поступаем по-моему.

В своих апартаментах он привел Кэти в ванную, снял с нееоткрытые туфли и палантин и поставил под душ. На ней все еще были лифчик итрусы. Кэти охнула, когда на нее потекла холодная вода.

— Оставайся там, где находишься, до тех пор, пока я тебе нескажу.

— Это становится привычкой, — заметила она, сморщившись отболи.

Он снял смокинг, закатал рукава рубашки и потянулся каптечке.

Прошло приблизительно полторы минуты. Жгучая боль ослабла, иКэти начала бить дрожь.

— У тебя все в порядке? — спросил он.

— О, з-з-здорово. — У нее стучали зубы.

Он закрыл кран, помог Кэти выйти из-под душа и начал сниматьс нее залитое кофе нижнее белье, но она оттолкнула его руки.

— Не будь дурой, — нетерпеливо сказал он. — Я не собираюсь ктебе приставать. Мне нужно, чтобы у тебя было сухое тело, тогда я смогуопрыскать тебя вот этим.

«Этим» оказалась коробка с анальгетиком. Он успокаивающеподействовал на те немногие красные пятна, которые остались у нее на коже.Потом Росс завернул ее в мягкий халат.

Он распустил ее мокрые волосы, после чего принялся ихсушить. Повел Кэти в гостиную и усадил в кресло перед камином.

— Как ты себя чувствуешь? Тут присутствует по меньшей мереодин врач, если ты...

— Нет, нет... В этом нет необходимости.

— Уверена?

— Да, вполне уверена. — Понимая, что, несмотря ни на что,она должна его поблагодарить, Кэти добавила: — Благодаря твоим быстрымдействиям у меня не будет даже волдыря.

Он вышел на минуту или две, а потом вернулся. У него в рукахбыли палантин Лины, его смокинг и стакан с жидкостью молочного цвета.

Он протянул ей стакан.

— Выпей.

— Что это? — с подозрением в голосе спросила она.

— Одно из болеутоляющих средств, на всякий случай.

Он расправил рукава рубашки и надел смокинг.

— Подожди здесь. Я должен заняться одним делом.

Когда он направился к двери, она неуверенно спросила:

— Куда ты?

— Сказать Роберту, что у тебя все в порядке, и вернутьпалантин Лине.

Росс вернулся через несколько минут. У него был довольныйвид. Он снял смокинг и галстук-бабочку, после чего уселся в кресло напротивКэти.

— Если бы ты показал мне, где тут черная лестница... Я быочень хотела уйти.

— Уйти? Куда уйти?

— К себе, конечно.

— Я думал, что, поскольку Карл не вернется, ты, может быть,останешься здесь.

— Нет, мне не хотелось бы оставаться здесь. Мне никогда ненравилась мысль оказаться втроем в постели.

— Жаль, — протяжно сказал он, откидываясь на спинку кресла илениво вытягивая длинные ноги. — По-моему, это может быть довольно забавно...

У нее запылали щеки. Она вскочила на ноги.

— Я хотела бы уйти!

— А я хотел бы, чтобы ты осталась. Но прежде чем ты примешьрешение, хочу, чтобы ты кое-что примерила.

Он подошел к ней сзади и что-то надел на стройную шею. Потомвзял ее за руки повыше локтей и слегка повернул, так, чтобы она увидела ихотражение в овальном зеркале, которое висело над столом.

Он был на голову выше Кэти. При свете лампы его серые глазазасверкали, а светлые волосы приобрели бледно-золотистый оттенок.

Она пристально смотрела на него, не в силах отвести взгляд.Потом взглянула на красивое ожерелье из сверкающих бриллиантов.

Росс взял ее за руку и положил ей на ладонь длинные серьги.

— Возможно, будет лучше, если ты наденешь их сама.

Она надела серьги. Он наблюдал за ее отражением в зеркале.Кэти взглянула на себя в зеркало, и у нее захватило дух.

— Что ты о них думаешь? — спросил Росс.

— Я никогда не видела ничего столь красивого!

Он улыбнулся.

— Мне приятно, что они тебе нравятся. В нашей семье эти вещидолжны быть у невесты старшего сына.

— Они понравились бы любой женщине, они... — Кэти резкоостановилась, внезапно поняв, почему он дал ей их примерить. Она потянулась кукрашениям, собираясь их снять, но он схватил ее за руки.

— Не снимай их. Я хочу, чтобы они были на тебе, когда я будузаниматься с тобой любовью.

— Я не собираюсь позволять тебе заниматься со мной любовью!И мне ненавистна мысль о том, чтобы носить драгоценности, которые явнопредназначаются другой женщине.

— Но они не предназначаются другой женщине. Они для тебя.

— Но ты не можешь отдать их мне... — растерялась Кэти.

— Я уже отдал их тебе. Мой прадедушка подарил их моейпрабабушке, и с тех пор их передавали невесте старшего сына.

— Я не понимаю... Как ты можешь отдать их мне? Ты только чтосказал, что они должны достаться твоей невесте.

— Ну, я знаю, это немного преждевременно, поскольку я еще несделал тебе предложения. Но я надеялся, что мы вскоре поженимся. — Онулыбнулся. — Любовь моя, неужели ты думала, что я обольстил бы жену другогомужчины?

— Ты знал?!

— Да, но не сразу. Сначала я был рассержен, потрясен,испытал горькое разочарование. При мысли о том, что женщина, в которую явлюбился с первого взгляда и которая, казалось, испытывала ко мне такое жечувство, оказалась просто лживой маленькой стервой, я почувствовал себя так,словно мне нанесли оскорбление. Но у тебя был такой честный вид, к тому же ссамого начала возникло несколько противоречий. Ты колебалась, когда я задавалтебе вопросы. Карл очень тебя любит, но он не похож на молодого мужа, и мненужно было узнать, спите ли вы вместе... Я проник в вашу квартиру и узнал, чтовы живете в отдельных комнатах. Тогда я нанял в Лондоне частного детектива,чтобы он проверил, как обстоит дело. — Он улыбнулся и продолжил: — На следующееутро после того, как ты попыталась вернуться пешком в «Бейнн-Мор», я ждал тебяв кабинете. Я знал, что Карл ушел рано, и, когда ты не пришла к половинедесятого, начал тревожиться. Я пошел в квартиру. Ты все еще мирно спала, авозле тебя лежал Аньенс. Карл оставил записку, которая поставила меня визвестность...