Огонь в крови - Купава Огинская

— Арвати каршес, — прохрипел отморозок, тяжело поднимаясь на ноги, — фарха.

— Я бы не советовал, — негромко отозвался Абель, — это хейзар. Неужели ты не чувствуешь? Она опасна.

В ответ на свое устрашающее сообщение, он получил безразличное:

— Граш.

Отморозок, полностью подтверждая свое гордое звание, бросился на воинов. С места сорвался еще помятым, окровавленным и бледным мужчиной с горящими глазами, а в воздух взмыл уже белым драконом, роняя на снег искрящиеся льдинки, сопутствовавшие его превращению.

— Что он делает?

— Хочет понимать ваш язык. — Абель, не глядя, подтолкнул меня к «гнезду», из которого не успел даже свой плащ забрать. — Пока хейзар занята им, нам следует покинуть это место. Собираемся.

— Мы его бросим?

Ужас в задумчивости покосился на отморозка. Заценил остервенелость, с которой дракон раз за разом пикировал на группу воинов, ощерившихся мечами и самоотверженно прикрывавших собой босую девушку. Сосчитал количество мужчин — после стремительной атаки их осталось всего девять (воспользовавшись эффектом неожиданности, отморозок умудрился слопать одного из прибывших. Тот не ожидал такой прыти от раненого доходяги, за что и поплатился жизнью). И хладнокровно постановил:

— Он нас найдет.

Улетали мы тихо и по возможности незаметно, под яростный вопль ледяного дракона, не желавшего отступать. Поглощенный сражением, жаждущий крови, он раз за разом бросался на воинов, уворачиваясь от мечей, что в отличие от всего оружия той же Гарратской флотилии, неспособной нанести дракону особый вред, действительно ранили.

— У него совсем мозг отмерз, — простонала я едва слышно, опасно извернувшись на Абеле.

Невообразимая глупость на самом деле — рисковать своей жизнью, чтобы убедиться в безопасности чужой. Я не чувствовала ответственности за ледяного дракона, но все равно почему-то надеялась, что с ним все будет хорошо.

Абель целеустремленно летел вперед, ни разу даже не обернувшись. Дракона совсем не интересовала судьба собрата. Меня, наверное, тоже не должна была бы волновать… особенно если учесть, что наше с отморозком знакомство чуть было не стоило мне жизни. Не будь я единственной девушкой в нашем маленьком отряде, он бы убил меня, не раздумывая.

Я это понимала, но все равно периодически оборачивалась, чтобы проверить — не видна ли позади белая крылатая фигура.

Видна не была.

Летели мы долго, и первое время я еще была оптимистично настроена, часто оборачивалась, на что-то надеялась… потом устала. Замерзла. Натерла себе что-то жизненно важное, постоянно ерзая по жесткой драконьей шкуре. Проголодалась.

Мы все летели. Унылый, заснеженный пейзаж не радовал разнообразием — снег скрадывал неровности, делал почти неразличимыми леса и поля, скрывал скованные льдом реки. Пейзаж не менялся долго, но чем ближе мы подлетали к границе Талого удела, чем глубже забирались на материк, тем мягче становился климат. Беспросветную белизну стали разбавлять живые поселения. Нарочито демонстрируя, самодовольно выставляя напоказ свое довольство жизнью даже в таких нечеловеческих условиях, сначала небольшими деревеньками, хорошо различимыми в предрассветном полумраке благодаря светящимся окнам домиков — солнце еще толком не поднялось из-за горизонта, а деревенские жители (подумать только, тут тоже были деревеньки!) уже готовились к непростому дню. Мы отдалялись от центра вечной мерзлоты, от дворца хейзар и ее замораживающей силы, и поселений становилось все больше, они делались все зажиточнее и благополучнее, превращаясь из просто больших деревень в города.

К обеду беспросветная зима сменилась многообещающей весной, а мы добрались до самого большого города Талого удела и почти достигли границы земель Ледяной королевы. По крайней мере, так заявил Абель, приземлившись на небольшой поляне, среди живых деревьев, в нетерпении ожидающих лета.

— Найдем гостиницу, в ней и переночуем. Утром полетим дальше, — выдал план на день ужас, закидывая сумку с моими вещами на правое плечо.

На левом уже висела его, с небрежно переброшенным через сумку плащом, лишь чудом не потерявшимся во время полета, но конкретно промороженным и даже покрывшимся льдом. Он трагично хрустел и обещал разломаться пополам, и слушая этот хруст, я просто радовалась, что Абель не совсем уж бессильный, и хоть какую-то защиту во время полета поставить в состоянии.

Иначе ждала бы меня незавидная участь этого несчастного плаща.

— Мы не знаем, какие монеты здесь используются. У нас нет денег… — сдержанно заметил Раданэш, потирая поясницу. Все же в его возрасте такие приключения и правда были лишними.

— У нас есть кое-что получше ваших дешевых монеток. То, что одинаково ценится везде, — ужас загадочно улыбнулся, отцепив от ремня небольшой мешочек и взвесив его в руке, — но на материке — особенно сильно. Голубые опалы.

Король нахмурился, заподозрив неладное. И подозрения его были оправданны:

— Это…

— Да, вашество, мне пришлось позаимствовать пару десятков камней из вашей шкатулки, спрятанной в стенном хранилище за зеркалом в гардеробной. Как вы помните, я дракон и хорошо чувствую драгоценности. — с самодовольной и очень раздражающей улыбкой ужас спросил: — Вы ведь не против?

Будто у Раданэша было право возмущаться…

Абель оказался прав. Опалы в Темных землях считались настолько ценными и встречались так редко, что в первой попавшейся ювелирной лавке, куда привел нас тонкий драконий нюх, за один небольшой камешек Абелю, не торгуясь, выдали внушительный кошель, полный золотых. И к этому золоту он отнесся с куда большей нежностью, чем к монетам нашего государства.

Выбирать постоялый двор и договариваться о комнатах тоже выпало на долю Абеля. Пусть даже здесь говорили на всеобщем, но непривычный акцент и любовь рубить слова, проглатывая окончания, и меня, и Раданэша несколько смущали. Впрочем, возможно, смущало это только меня. Король сам по себе был подавленный и тихий. Все еще переживающий из-за несостоявшегося предательства. Он ждал возмездия и не мог понять, почему оно задерживается.

Я тоже не могла забыть те страшные мгновения, но волновало меня немного другое…

— Простите, — я мялась перед ним, теребя рукав курточки и не зная, с чего бы начать.

Пока Абель пытал хозяина постоялого двора, требуя самые лучшие номера и не желая мириться с тем, что они уже заняты, я решила разделаться со своими мучениями и просто узнать ответ на вопрос, что меня так гнетет.

— Ты что-то хочешь? — Раданэш вопросительно приподнял бровь.

Мы стояли в стороночке, тихо сочувствовали раскрасневшемуся и обозлившемуся, но еще не сломавшемуся под натиском дракона бородатому мужику, что комплекцией больше походил на мясника, нежели на хозяина постоялого двора с нежным названием «Зимний сон».

— Да, не сочтите за наглость, просто этот вопрос мучает меня, ну… понимаете, с пробуждения ледяного дракона.