Хрупкая женщина - Дороти Кэннелл

– Как насчёт того, чтобы перекусить? – я хищно уставилась на пекарню, находившуюся аккурат напротив нас. Мой нос учуял соблазнительный аромат горячих пирожков с мясом.

– Спасибо, я пас. Никогда не ем с дороги, но если вы хотите побаловать себя, то я составлю компанию. Выпью чашечку кофе.

– Лучше не надо. Если официантка пройдёт мимо с пирожками, то я могу не выдержать и откусить ей обе руки.

– Неужели так плохо? У меня самой никогда не было проблем с весом, но сочувствую вам всем сердцем. Тяжко, должно быть, приходится.

– А вы молодчина, – вздохнула я. – Если бы вы только знали, сколько людей твердило мне, что нужно лишь немного силы воли! Как будто эту самую силу воли можно купить в бакалейной лавке за пятьдесят пенсов. Кстати о весе: мне надо получить от доктора свидетельство, сколько во мне этого добра. Может, прямо сейчас отправиться к врачу и покончить с этим делом? Не хотелось бы просто так отказываться от завещания.

Женщина с цеплявшимся за её юбку ребёнком показала нам, как пройти к дому доктора Мелроуза. Он тепло принял меня, с готовностью выписал справку и даже вызвался передать мистеру Бреггу этот, с позволения сказать, документ. Следующим пунктом в нашей программе значилось посещение бакалейной лавки.

Мне казалось не совсем справедливым, что теперь, когда мне предстоит кормиться только вприглядку, я должна, сгорбясь в три погибели, тащить к машине уйму пакетов и свёртков с самой разнообразной снедью. Доркас волокла не меньший груз, но гораздо непринуждённее, чем я. Свалив покупки в машину, я достала список.

– Аспирин, лейкопластырь, солод и кое-какие профилактические средства.

Я перевернула листок, дабы убедиться, что ничего не пропустила, и наткнулась на слово «почта».

– Поди пойми. Наверное, Бен вписал это сегодня утром, когда я попросила прочесть список и добавить, что ему нужно. Он рассчитывал, видимо, что у меня ещё останутся физические силы. Интересно, что ему требуется: марки, конверты или ещё какая-нибудь ерунда?

– Скорее всего, он начал писать, а тут его что-то отвлекло, – предположила Доркас. – Так часто бывает: телефон зазвонит или кто-нибудь войдёт. Будем действовать наверняка – купим целый лист марок и с десяток конвертов. Всегда пригодятся.

– Думаю, лучше сначала заглянуть в аптеку, а оттуда я позвоню – выяснить, что Бену нужно на почте.

Визит в аптеку был скоротечным и не особенно приятным. Человек в белом халате грубо отказал мне в чудодейственной микстуре, которая сделала бы мою диету менее болезненной.

– Отвратительная личность! – судорожно схватив коричневый пакетик с аспирином и лейкопластырем, я поспешила к двери, яростно тараторя в спину Доркас: – Терпеть не могу мелких прыщавых мужчин с тараканьими усиками. А у этого вообще физиономия такая, будто не один год служила мишенью для игры в дартс.

– Ну-ну, он же не виноват! Он лишь выполняет свою работу. Манеры, конечно, те ещё, но это не причина поливать его грязью. Похоже, собирается дождь. Вон там за углом заведение, по-моему, пора что-нибудь в себя влить. Я вообще-то не любительница пабов, но от имбирного пива не откажусь.

– Отличная мысль!

Как только мы ворвались в пивную, все мысли о том, что надо бы позвонить Бену, тотчас улетучились у меня из головы. Довольно наглая девица оделила нас пивом и вышла из-за стойки с одной-единственной целью – помаячить в окрестностях нашего столика. Уперев руки в бока, обтянутые платьем из чёрной тафты, она явно жаждала подслушать наши сокровенные тайны. Должно быть, не часто здесь появляются новые лица, если две неряхи вызвали такой интерес. В любом отделении полиции цены бы не было этой официантке. Нахалка быстренько о нас всё выяснила: кто мы, откуда и почем оказались в деревне.

– Так вы переехали в тот роскошный большой дом? – изумлённо воскликнула она. – Ох, ну и смелые же вы! Я бы скорее умерла, чем согласиться там жить. У меня аж мороз по коже, честное слово.

– К счастью, такой жертвы от вас не требуется, – Доркас очень походила на учительницу физкультуры, осаживающую разговорившегося ученика, но она тут же испортила впечатление, с любопытством спроси: – До вас доходили какие-нибудь зловещие слухи об этом доме? О чём-нибудь таинственном? Призраки там всякие, привидения… Или о контрабандистах? Об оргиях и скелетах в подвале?

– Ни о чём подобном не слыхала! – Нахалка как ни в чём не бывало взяла с соседнего столика подставку для кружки и протянула её Доркас. – Но бабушка моя говорит, что она не зайдёт туда, даже если ей отвалят тысячу фунтов. Дом страданий, вот как она его называет. В девичестве она там работала в услужении. Старушке уже восемьдесят три, но с памятью у неё всё в порядке. Помнит те времена, когда старый господин был молодым парнем. Но он, наверное, спятил в итоге – всю жизнь провёл отшельником. Я слышала, что ногти у него были два фута длиной, а волосы сплошь свалялись в колтуны, – желтоватые глаза наглой девицы, обрамлённые густо накрашенными ресницами, расширились от возбуждения. – Может, расскажете, а? – она заискивающе улыбнулась. – Меня называют Могилой Салли. Я не имею привычки болтать направо-налево. Так как же выглядел старикан?

– Ну вот что, девочка моя, довольно! – длинный тонкий нос Доркас подрагивал от негодования. – Вы же говорите о человеке, который совсем недавно скончался…

Я легонько толкнула её ногой под столом, призывая к спокойствию. Жаль было бы лишиться ценного источника сведений. Возможно, откровения Могилы Салли грешат неточностями, но даже в этом случае она может кое-что сообщить о прежней жизни в Мерлин-корте.

– Уж и спросить-то нельзя! – Нахалка негодующе одёрнула фартук.

– Можно, конечно, – успокоила я её. – Тем более что Мерлин Грантэм вёл крайне уединённую жизнь. Ведь он многие годы не появлялся в деревне, не так ли? Вполне естественно, что он стал местным пугалом, с рогами и хвостом. Даже члены семьи не ведают, почему он отгородился от мира, поставив на страже тётушку Сибил.

– Старушенция тоже со странностями! – повеселевшая Нахалка приволокла кофейник и наполнила чашки. – Моя бабушка уверяет, будто Сибил Грантэм родилась со вставными челюстями и сеточкой для волос. В детстве мисс Сибил частенько приезжала сюда гостить на летние каникулы. Странно, что мистер Мерлин не оставил всё ей, но они всегда были с причудами, эти Грантэмы. Она меня ужасно смешила, бабушка то есть, рассказами о папаше мистера Мерлина. По её словам, от его вида молоко тут же свёртывалось, а куры дохли косяками. Она говорит, что старик превратил жизнь своей жены в сущий ад. Скончалась бедняжка, когда её сын был ещё совсем маленьким.

– Я об этом совсем забыла, – призналась я.

Нахалка пододвинула стул и села рядом с нами. Порывшись в карманах своего фартука, она извлекла мятую пачку американских сигарет и закурила.

– Грустно, – она выпустила дым прямо нам в лицо, – когда ребёнок остаётся без матери. В наших краях перешёптываются, будто несчастная миссис Грантэм наложила на себя руки. Да и что могла поделать в те времена женщина, которой привалил подарочек в виде муженька-скотины?!