Небесный Путь в Россию. Дневник Военкора - Ирина Скарятина

зарабатывающие на скудное существование танцами и пением к нескрываемому веселью публики, насмехающейся над щедрыми пропорциями одних и скелетообразными формами других, обтянутыми потёртым и выцветшим бархатом и шёлком. Но, несмотря на свою внешность, бедным "девушкам" удаётся выживать, и, когда шоу заканчивается, их зовут за столики, где мужчины с радостью угощают их напитками.

В другом клубе очаровательная молодая француженка, жизнерадостная и со вкусом одетая, являясь примадонной, руководит общим пением всего заведения. Пока она выступает, её холодные и умные глаза внимательно осматривают каждого мужчину в зале, а сразу по окончании шоу она подходит к столику иностранца, который, хотя и чрезмерно тучен, кажется ей самым завидным кандидатом. Когда мы уходим, я вижу, что та сидит, обняв его одной рукой, тогда как другая, вытянув бумажник "счастливца", радостно нащупывает его содержимое.

Город буквально кишит немцами, и их нетрудно заметить. В один из вечеров, во время ужина в саду на крыше "Паласа", я случайно оказываюсь рядом с компанией мужчин и женщин средних лет, беседующих на отвратительном французском. Очевидно, это делается в расчёте на мой слух, так как те иногда поглядывают на меня, словно пытаясь выяснить, понимаю я их или нет. Потом, вдруг решив, что я не стою всех этих хлопот, переходят на совершеннейший немецкий.

Подобные странные события происходят постоянно, и во многих отношениях Тегеран вызывает у меня мурашки.

Например, в начале своего пребывания в отеле я три утра подряд пробуждаюсь с непривычно тяжёлой головой, хотя, кажется, для этого нет никаких причин, и всякий раз я нахожу свой ключ лежащим внутри номера на коврике у двери, которая, однако, всё так же заперта. Озадаченная, я решаю в следующий раз постараться не заснуть, дабы посмотреть, что за таинственные вещи происходят с моим ключом и почему, чёрт возьми, он выпадает из замка.

На четвёртую ночь, когда меня начинает смаривать и я уже почти засыпаю, я слышу слабое царапанье в дверь, за которым следует тихий стук ключа, упавшего на коврик. Моментально проснувшись и резко выпрямившись в постели, я отчётливо вижу в свете уличного фонаря, заливающем мою комнату, что дверная ручка медленно поворачивается, будто кто-то пытается очень осторожно войти, не производя лишнего шума. На мгновение меня парализует такой же страх, какой можно испытать, если в темноте тебя коснётся холодная и липкая рука.

Затем, вскочив, я каркаю: "Кто там?" – и на трясущихся ногах ковыляю к двери, только чтобы обнаружить, что она не заперта, хотя я определённо закрывала замок перед тем, как лечь спать. И ключ, само собой, лежит на полу.

Я быстро распахиваю дверь и оглядываю короткий коридор, но в поле зрения нет ни души. Тогда я звоню в звонок, и Хасан (который не только в течение всего дня разносит воду, но и служит ночным сторожем, а потому для него в углу рядом с лестницей разложен на полу матрас), как водится, тут же отзывается, сонно протирая глаза.

Нет, он никого не видел, как, впрочем, и ночной администратор, быстро появившийся на месте происшествия и уверяющий меня, что, вероятно, кто-то спьяну перепутал мою дверь со своей и пытался войти.

Но в этом случае, утверждаю я, пьяный остался бы здесь, всё ещё шатаясь, возясь с дверью и уверяя всех, что это его номер, а не исчез бы с быстротой трезвого человека. И, вдобавок ко всему, как насчёт лежащего на полу ключа? Администратор не в силах этого объяснить, и я возмущённо возвращаюсь в постель, предварительно придвинув к двери все столы и стулья.

Я просыпаюсь в прекрасном самочувствии, моя голова свежа, ключа на полу нет – очевидно, моя баррикада отпугнула незваных гостей. Я рассказываю эту историю одному из своих тегеранских друзей, и тот беспечно уверяет меня, что, вне всяких сомнений, кто-то пытался проникнуть в мой номер, вероятно, с целью изучить мои бумаги.

"Подозрительных людей обыскивают именно ночью, – вскользь замечает он, – так как все знают, что днём те повсюду носят свои важные документы с собой. А вы, разумеется, явно подпадаете под эту категорию подозрительных людей, как американка, путешествующая в военное время в одиночку, да к тому же по пути не куда-нибудь, а в Россию. Да ведь этот город прямо забит шпионами, и любого из них может интересовать, каковы ваши цели. Не составляет никакого труда провернуть старомодный ключ, вставленный в замок изнутри, вытолкнуть его, а затем вдуть через замочную скважину наркотический порошок – тогда злоумышленник, уже проникнув для выполнения шпионского задания в номер, подсыпает тот же порошок под нос уже одурманенной жертве, и та впадает в полную отключку до самого утра, просыпаясь затем с тяжёлой головой. Так что всё очень просто".

Мне не дано выяснить, действительно ли применяли в моём случае все описанные действия, однако я наверняка знаю непреложные факты: что три утра подряд я пробуждалась с тяжёлой головой, каждый раз находя свой ключ на полу; что кто-то отпер мою дверь в четвёртую ночь, после того как я абсолютно точно заперла её перед сном; и что дверная ручка определённо начала поворачиваться и кто-то собирался войти. Что бы это ни было, это жуткий опыт, который я никогда не забуду, вечно храня в памяти как чёткий маленький кошмар.

День за днём я обращаюсь по поводу моей транспортировки в Москву в российское туристическое бюро "Интурист" и к товарищу Сергееву из советского посольства, и день за днём мне отвечают, что самолёт может прибыть в любое время: "Возможно, уже завтра".

Предполагается, что прилёт и вылет российских пассажирских самолётов должен происходить раз в неделю, но те не всегда следуют этому расписанию. Иногда они прилетают, иногда нет. "Всё зависит …" "От чего?" – с тревогой интересуюсь я, но ответы всегда разные: "От погодных условий … приоритетов … загруженности …" и прочего подобного.

Один американец объясняет мне, что есть знаменитый пожилой советский пилот, который курсирует по маршруту из Москвы в Тегеран и обратно и является прекрасным лётчиком, одним из их лучших. Но он часто страдает от поражающего его неприятного недуга, называемого "тегеранским поносом" (разновидностью "египетского поноса"), и когда тот его скашивает, он не может сдвинуться с места, пока полностью не излечится. Так что, может быть, в этом всё дело, и я просто жду, когда старик поправится. Я не возражаю против ожидания, так как Тегеран безумно интересен, но в то же время хочу отправиться в путь и добраться до Москвы как можно скорее.

Тот же американец говорит, что у этих российских пассажирских самолётов великолепные