Цвет сакуры красный - Борис Орлов

Через час Козельцов сидел вместе с Волковыми и Грушей за большим столом. И удивлялся. Очень удивлялся. Его принимали, точно дорогого гостя. В самом деле начинало казаться, что Грушенька – просто член этой семьи. Дочь и сестра, причем любимая дочь и сестра.

Младший Всеволод Василию понравился. Крепкий такой, здоровенный парнище. Как говорил его дед, служивший еще в старорежимной гвардии: «Такому оглоблю дай – весь базар перебьет!» Дед, правда, говорил это о гренадерах, но Вася почему-то был твердо уверен: дай молодому Волкову ту самую оглоблю, да отправь на тех самых гренадеров – уцелеют только те из гвардейцев, которые успеют разбежаться или догадаются вовремя спрятаться. А если еще и папаша соизволят помочь – разбежаться у гренадеров не выйдет…

Он завел разговор на политические темы, стараясь прощупать новых знакомцев. Нет, ну а что? Интеллигенция, она – того… Не пролетарии, в общем. И хоть один из них – партийный, а другой – кимовец, надо же убедиться: не учат ли они Грушу чему нехорошему? Но стоило ему коснуться политики Партии и международного положения, как на него посыпались такие факты, что Козельцову оставалось только бледнеть, краснеть и стараться запоминать побольше…

- …И вот что я скажу, дорогой ты наш «милицейский Вася Козельцов»: пример Венгрии и Германии показывает, что неподготовленная революция обречена на провал. Получится Советская республика Лимерик[29], и то – в самом лучшем случае…

Козельцов, впервые услыхавший и о такой республике, и о Лимерике вообще, беспомощно развел руками. Он-то, по наивности, попытался вызнать отношение гостеприимных хозяев к Троцкому и его оппозиции, а теперь вдруг сам как-то незаметно оказался троцкистом, а отец и сын Волковы, с добрыми улыбками, размазывали его, точно масло по хлебу.

Груша, которая весь день рядом с образованным и «городским» Васей чувствовала себя как-то не в своей тарелке не удержалась и тихонечко захихикала. Козельцов не обратил на это внимания, но оба Всеволода заметили, и постарались тут же повернуть разговор на другую тему, не желая обижать оказавшегося вполне симпатичным милиционера. Ну, а то, что его образование находилось не то, что ниже плинтуса, а где-то в районе подвала – что ж. Парень еще образуется, видно же, что к знаниям тянется. И вовсе он не виноват, что родился в деревеньке, где и сегодня еще вряд ли все в курсе того, что земля – круглая, а не плоская, и не лежит на трех китах…

Старший Волков выставил на стол бутылку коньяка, Груше налили легкого вина, взялись за песни, и Василий с изумлением слушал проникновенные слова из будущего, которые родились в другие времена, в огне других, куда более страшных войн…

Когда закончились песни на русском и сербском языках, Всеволод Николаевич исполнил несколько любимых им песен Ирландской Республиканской Армии. Сын взял на себя труд перевести их, и Вася с Грушей, замерев, словно мышки, смотрели на старшего Волкова, словно выплевывающего злые слова:

Come, tell us how you slew

Them ol' Arabs two by two;

Like the Zulus, they had spears and bows and arrows;

How you bravely faced each one,

With your sixteen pounder gun,

And you frightened them poor natives to their marrow.

Oh, come out you Black and Tans;

Come out and fight me like a man;

Show your wife how you won medals down in Flanders;

Tell her how the I.R.A. made you run like hell away

From the green and lovely lanes in Killeshandra[30].

Волков-младший тихонечко, почти шепотом переводил:

Давайте, расскажите, как вы задавили числом

Всего двух старых арабов[31],

Которые как зулусы, имели копья да луки со стрелами;

Как вы храбро встретили каждого

Шестнадцатифунтовой пушкой

И запугали их до мозга костей.

Эй, выходите, вы, чёрно-коричневые;

Выходите и сражайтесь со мной, как мужчины;

Покажите вашим жёнам, как вы заслужили медали во Фландрии[32];

Расскажите им, как ИРА заставила вас бежать от страха

Прочь с зелёных прекрасных улиц Киллешандры[33].

После песен старший Волков вкратце рассказал Василию и Груше историю войны за независимость Ирландии и гражданской войны в этой стране. Он описал им героическую смерть раненного Джеймса Коннолли[34], подвиги Майкла Коллинза[35], предательство Имона де Валера[36], причем сделал это так красочно и живо, что младший Волков еле сдержал улыбку, увидев, как милиционер и девушка, сидят прижавшись друг к дружке и слушают его отца, с открытыми ртами. В буквальном смысле. Впрочем, поразмыслив, Всеволод признал, что рассказ того стоил.

Этим и закончился совместный ужин. К изумлению Василия, его оставили ночевать, постелив, правда, на кухне. Впрочем, на место в Грушиной постели, он особо и не рассчитывал. А на утро, он распрощался с гостеприимными хозяевами и получил приглашение заходить запросто, как выдастся свободное время. На обратной дороге в Ярославль он все никак не мог отделаться от ощущения, что старший Волков не просто так пел песни ирландских революционеров и рассказывал о великих и трагических событиях в том далеком краю. «А уж не был ли он в той Ирландии? Не видел ли все своими глазами? Да ведь он воевал там! – осенило его вдруг. – И наверняка дрался вместе с этим… как его? Михаилом Колесом! Небось еще сам и хоронил его – своего боевого товарища. Значит, устанавливал там Советскую власть. Вот откуда и про Лимерик знает, и про все остальное… Вот тебе и инженер, вот тебе и интеллигент. Боец, герой, революционер!» Он вспомнил свою жалкую попытку «проверить» и устыдился так, что даже покраснел. Но потом, вспомнив добродушный тон старшего Волкова, быстро успокоился и весь оставшийся путь просто радовался тому, что судьба свела его с таким замечательным человеком.

[1] Вплоть до середины 30-х годов ХХ века так назывался коллегиальный орган управления ячеек ВКП(б) на предприятиях и в учреждениях. И только к концу 30-х название сменилось на более привычное «партком»

[2] Ставить на вид – делать кому-либо официальное замечание (фразеологизм Советских времен)

[3] Так до 1952 г. назывался журнал «Коммунист»

[4] Ежедневная американская политическая газета левой направленности, созданная Коммунистической партией США в 1924 г.

[5] Газета Британской Коммунистической партии. До 1927 г. называлась «Workers' Weekly»

[6] Ежемесячное издание Коммунистической партии США.

[7] Газета Коммунистической партии Японии. Более известна под названием «Акахата» полученном в 1945 г. И то, и другое название переводится с японского как «Красное знамя» и записывается одними и теми же иероглифами. Разница же в звучании обусловлена использованием так называемых «верхнего» и «нижнего» чтений.