Цвет сакуры красный - Борис Орлов

И они постоянно слушали радио, причем не только Советское, но и зарубежное: англоязычные передачи позволяли лучше понять картину происходящего. А понять требовалось многое…

В 1921, вернувшись из заграничной поездки, принц Хирохито стал регентом Японии вместо своего постоянно болеющего отца. В недобрый час принял он власть: в Стране Восходящего Солнца все сильнее и сильнее разгорался огонь социалистической революции. Прошло чуть более полугода с этого назначения, когда разрозненные марксистские, анархические и другие леворадикальные организации объединились в Коммунистическую партию Японии и взяли курс на присоединение к Коминтерну. А уже на Четвертом Конгрессе Коминтерна Японскую Компартию представляла внушительная делегация, сопоставимая по численности с делегацией из Германии.

На пленуме Исполкома Коминтерна был поднят вопрос о расширении советской помощи зарубежным коммунистическим партиям, с целью свершения социалистических революций. Делегаты говорили и о надвигающейся опасности фашизма: буквально за неделю до Конгресса Коминтерна в Италии состоялся знаменитый «поход на Рим»[8].

Особенно жаркие прения разгорелись при выборе точки приложения сил. Тут мнения разделились. Троцкий, Радек[9], Зиновьев[10] и, разумеется, делегаты немецкой Компартии стояли за скорейшую организацию восстания в Германии. Их поддержал делегат от польской Компартии Прухняк[11], требовавший попутно и советизации Польши. Ленин, Куусинен[12] и Шмерал[13] возражали, доказывая, что Франция и Англия никогда не отдадут Германию коммунистам. «Не за то они воевали, чтобы вот так взять и за здравствуйте отдать!» – отметил в своих записках Дмитрий Мануильский[14]. Именно тогда впервые прозвучала робкая просьба Сэн Катаямы, о предоставлении помощи молодой, но вполне боевой японской Компартии. Однако тогда на эту просьбу практически никто не обратил внимания…

В сентябре 1923 г. Исполнительный комитет Коминтерна принял окончательное решение о восстании в Германии. Планировалось вооружить от пятидесяти до шестидесяти тысяч рабочих в Саксонии и Тюрингии. В качестве главной угрозы восстанию рассматривались крайне правые силы в Баварии, позиция же Рейхсвера предполагалась скорее нейтральной. В Германию было послано оружие и валюта на сумму более четырех миллионов долларов США. Военная комиссия ЦК РКП(б) разработала план мобилизации Рабоче-крестьянской Красной Армии на случай вооружённой помощи германскому пролетариату и создания для этой цели двадцати новых дивизий.

Дату выступления неоднократно переносили, что и стало одной из причин провала. Из-за несогласованности связи в нескольких городах не были получены приказы об очередном переносе даты. Произошли разрозненные выступления, достаточно быстро подавленные армией и полицией. Германская революция, на которую троциксты возлагали столько надежд, провалилась.

Так же закончились и коммунистические выступления в Болгарии, где позиции Коминтерна считались очень сильными. И в 1924 году, на V Конгрессе Коминтерна делегаты уже более внимательно прислушались к призывам о всемерной помощи Компартии Японии. Тем более, что к тому были серьезные основания…

…Двадцать седьмого декабря 1923 года Наследник трона и Регент Японии Хирохито направлялся на открытие очередной сессии парламента. Карета остановилась между дворцом Акасака и зданием Парламента, но не успел Хирохито выйти из кареты, как нему бросился хорошо одетый юноша. Принц удивленно поднял брови: на лице молодого человека читалась такая горячая ненависть, что не будь он членом Правящего Дома и Наследником Престола, он бы испугался.

Юноша одним прыжком подскочил к Хирохито, оттолкнул камердинера и, вырвав из-под пальто короткий меч, нанес отчаянный удар. Голова принца, на лице которого сохранялось удивленное выражение, еще падала на землю, когда обратным движением юноша поразил клинком второго принца – Ясухито[15], сопровождавшего брата. Тела принцев еще не успели осесть наземь, когда юноша упал на колени, распахнул пальто, и вспорол себе живот тем же клинком.

Никто не успел ничего предпринять. Внезапно рядом с истекающим кровью убийцей возник офицер в парадном мундире. Сохраняя на лице маску ледяного спокойствия, он выхватил из ножен свой клинок и, согласно обычаям сэппуку[16], отрубил юноше голову.

Все замерли, словно булыжники в саду камней. И лишь спустя несколько минут охрана Парламента схватила офицера. Тот не сопротивлялся, а на допросе показал, что вчера вечером его друг Дайсуке Намба[17], студент университета Васэда – одного из двух самых престижных частных университетов Японии, сын постоянного члена Имперского Парламента, внук генерала, награжденного императором Мэйдзи за отвагу и решительность, проявленную в войне Босин, сообщил ему о своем намерении совершить сэппуку. Юный Дайсуке сказал, что не может пережить стыда за казнь императором Мэйдзи, которому верно служили его дед и отец, прекрасной коммунистки Канно Суга и ее мужа Сюсуй Котоку.

Офицер также сообщил, что Дайсуке взял с него клятву оказать ему честь и стать его кайсяку – другом, отрубающим голову для прекращения страданий при обряде сэппуку. И он эту клятву выполнил.

Офицера арестовали и поместили в Токийскую тюрьму, но уже через пять дней, во время следования на допрос, группа вооруженных неизвестных отбила арестанта, и он исчез.

Гибель регента и его брата потрясла Японию. Ставший Наследником Трона Его Императорское Высочество Принц Тэру[18] был еще слишком молод – ему не исполнилось и девятнадцати лет. Он учился на втором курсе Военно-Морской академии, и вряд ли мог взять на себя обязанности регента. Но и император Ёсихито[19] не мог справляться со своими обязанностями: тяжелая болезнь окончательно уложила его в постель. Поэтому Имперский Парламент, скрепя сердце, был вынужден предложить титул Регента Японии Нобухито. Который уже почти год состоял в Коммунистической партии. Впрочем, члены парламента об этом даже не догадывались…

Когда Волковы узнали об этих событиях, сын изумленно вылупился на отца:

- Папань, а у нас?.. Ну, я, в смысле: у нас почему такого не было?

Тот озадаченно почесал нос:

- Да, понимаешь, у нас вроде что-то такое тоже было… Покушение на Хирохито точно было, вот только у нас, кажись, в него стреляли…

- А остальное?

- Черт его знает, Севка. Япошки – они ребята боевитые, факт. И Компартия у них там активной была. И знаешь, что? – Старший Волков снова задумчиво почесал нос и закурил – Мне как-то попалась информация по одному коммунистическому кружку… в Токио, кажется… Так вот: в этом кружке состояли дети миллионеров, сыновья каких-то крупных чиновников и даже – Токийский судья![20] Во как!

- Да уж, – озадаченно протянул младший Волков. – Как же так вышло, что у нас эти ребята власть не взяли?..

Оба замолчали, переваривая новые знания. Наверное, они так бы и просидели до самого рассвета, если бы не пришла Груша и не утащила их пить чай.

Груша совершенно обжилась в доме и Волковы все чаще называли ее «домоправительница». Иногда, правда, они именовали девушку «фрекен Бок», чем вгоняли ее в ступор. Откуда жительнице деревни было знать о похождениях маленького толстяка с пропеллером за спиной и кнопкой на пузе, если Астрид Линдгрен не то, что не задумывалась о писательской стезе, а и Линдгрен-то еще не стала, оставаясь пока скромной фрёкен Эрикссон[21]?