Фактор страха - Чингиз Абдуллаев

— Ты только знак дай, сразу рвать их начнем. Весь городзавоняли! И «мусора» нас поддержат. Они этих черножопых еще больше ненавидят.

— Рано пока, — чуть поостыл Шахматист, — покане время. Дождемся Женю Чиряева. И тогда раздавим их всех до единого.

Он достал свой мобильный, набрал нужный номер:

— Соедини меня с Тумасовым. С адвокатом, который вБерлине.

Через минуту мобильный зазвонил.

— Здравствуй, Тумасов, это друг Жени говорит. Галкинмоя фамилия. Передай ему, что Георгий сходку собирал, требовал денег. И Хромойтоже с ним. Только не забудь передать. Будь здоров.

Закончив разговор, он обратился к помощнику:

— Пусть Женя решает. У него сейчас «крыша» надежная.Скажет платить, базарить не станем, заплатим. А откажется, всех их будеммочить.

Как раз в это время Георгий стоял возле инвалидной коляски ис чувством благодарил Абаскули за поддержку.

— Вы нам всегда помогаете, — говорил Георгий.

— Будь осторожен, — сказал вдруг старик, —они тебя боятся. А раз боятся, значит, ненавидят. Так что поостерегись!

Эта ночь явилась для Зиновия Михайловича тяжелым испытанием.Но он был человеком добросовестным, и уже через час Дронго получил данные наАрсения Попова, бывшего сотрудника госбезопасности, уволенного из органов болеешести лет назад. Выяснилось, что сначала Попов работал в пятнадцатом отделеПервого главного управления КГБ, занимавшегося архивами разведки, и лишь потомего перевели в четвертый отдел, специализирующийся на странах Европы, гдеговорят на немецком.

Немецкий он знал хорошо и немного говорил по-английски. ЖилПопов в Астраханском переулке, куда и отправилась группа Романенко. ВсеволодБорисович на всякий случай вызвал подкрепление. Когда подъезжали к дому,Романенко обратился к Дронго:

— Опять собираетесь экспериментировать? Учтите, это небрачный аферист, а бывший сотрудник КГБ. Он вполне может применить оружие. Онне ребенок и понимает, какое на него повесят обвинение. Как минимум на егосовести убийство Труфилова. Хатылев сообщил ему, где и в какое время будетнаходиться Труфилов, и он передал эти сведения убийце. А поскольку он связан субийцами и с компанией Чиряева, должен понимать, чем ему грозит арест. Даже втюрьме он не сможет чувствовать себя в безопасности.

— Возможно, — задумчиво произнес Дронго, глядя вокно. Сидевшая рядом Галина все время молчала. Ей было не до разговоров.Романенко не отправил ее домой, понимая, в каком она состоянии. Лицо у неераспухло, но Романенко из деликатности сделал вид, что ничего не заметил.

— Вас что-то беспокоит? — спросил ВсеволодБорисович. Он видел, что Дронго о чем-то напряженно думает.

— Честно говоря, да, — ответил Дронго. —Попов не был аналитиком и не входил в группы оперативного планирования. Никогдане работал в управлении «Р», ведавшем оперативным планированием и анализомконкретных ситуаций. Он занимался архивами в пятнадцатом, а потом в четвертомотделе. Конечно, он офицер КГБ и специалист, но для разработки операции такогомасштаба, какую они провели с Хатылевым, нужен был стратег.Специалист-аналитик. Как минимум, хорошо разбирающийся в психологии людей иумеющий планировать тайные операции. Я уже не говорю об их оперативности. Вмаксимально сжатые сроки подготовили убийство Труфилова, сообщили Бергману осогласии Ахметова давать показания. Здесь чувствуется рукаспециалиста-профессионала. Судя по биографии, которую мне передал ЗиновийМихайлович, Попов не мог быть организатором. В лучшем случае, связным.

— Думаете, есть кто-то еще?

— Убежден. Операция тщательно продумана и проведенаблестяще, как и операция с Труфиловым. Тогда полковник Кочиевский отправил вкомандировку тяжелобольного Вейдеманиса, который уже не мог, да и не хотелскрываться. Он искал Труфилова, а за ним по пятам шли убийцы, люди Кочиевского.

— Но Кочиевский погиб. Гарибян был на егопохоронах, — напомнил Романенко.

— Значит, есть другой, такой же профессионал, какКочиевский, — сказал Дронго, — способный так же нестандартно мыслитьи планировать операции. Попов связной, своего рода передаточное звено. Обратитевнимание, работает та же схема. Во главе операции стоит бывший офицер КГБ,обладающий определенными навыками, а поддерживают его профессиональные киллеры,которые действуют достаточно оперативно. Такое впечатление, что Кочиевскогозаменил его талантливый ученик.

— Арестуем Попова и все узнаем, — заявилРоманенко.

— Если мои предположения верны, можем опоздать. Кто-то,пока неизвестный нам, наверняка просчитает все наши ходы и поймет, зачем нампонадобилось, чтобы Бергман вечером появился в тюрьме.

— Может, поговорить с Давидом Самуиловичем? —вмешался тут Савин. — Объяснить ситуацию?

Романенко покачал головой. Он знал, что Бергман, опытныйадвокат, не станет ничего говорить.

— Пустая затея, — сказал Дронго, словно угадавмысли Романенко, — получить информацию от него не удастся. К тому же онможет и не знать, кто планировал все эти операции. Но он обязательно сообщиттем, кто направил его в тюрьму, что Ахметов вовсе не собирался даватьпоказания, что это самая настоящая утка.

— Какой зловещий симбиоз, — сказалРоманенко, — с одной стороны, офицеры военной разведки и КГБ, с другой —уголовники. Быстро же они снюхались.

— Они снюхались еще в начале девяностых, — мрачнозаметил Дронго, — когда начались криминальные разборки в городе. Уже тогдастало ясно, что в стране идет не просто бандитская война, а война за переделсобственности, и криминальные авторитеты имеют покровителей средигосударственных чиновников и бизнесменов. В свою очередь, у каждого крупногобизнесмена была своя «крыша» — определенная группа видных политиков.Новоиспеченные миллиардеры не получили бы и десятой доли реальных доходов безпомощи политиков. Все покрывали всех. Именно это явилось причиной ожесточеннойборьбы за передел собственности. К середине девяностых ситуациястабилизировалась. А после августовского кризиса, когда рухнули многиекоммерческие структуры и к управлению страной пришли другие люди, заменившиебесстыдных воров, откровенно грабивших государство, пришлось начинать всесначала.

— Если бы ваши слова услышали наши левые, они избралибы вас депутатом, — добродушно заметил Романенко.

— Я аналитик и привык опираться на конкретныефакты, — заметил Дронго, — поэтому могу сделать некоторые выводы. Мироваяистория еще не знала таких правителей, какие были в России в начале и серединедевяностых. Ни одно правительство в мире, не считая захватчиков и варваров, неграбило так бессовестно свой народ, не обманывало так беззастенчиво собственныхграждан. С уголовной шпаной можно было разобраться за полгода. Но циничнымрасхитителям, оказавшимся на вершине государственной власти, никто не сумелпротивостоять. Ни левая оппозиция, ни правоохранительные органы, ни СМИ. Подэтот узаконенный грабеж, приведший к развалу государства, была подведенаидеологическая база, называемая либеральными реформами. Чем это закончилось, вызнаете не хуже меня.