Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 5 - Вера Камша

– Злюка, – шепнула Георгия. – Рокэ, я беру свою просьбу назад, тебе в самом деле пора веселиться.

– Только не за ваш счет! – шепотом же откликнулся Алва. – Садитесь, мэтр. Время выпить пару бокалов у вас есть. Мне нужен приличный регентский совет на все случаи жизни. Расписание, регламент, полномочия и все, что полагается… За ночь нужен! Завтра я еду, по дороге просмотрю и отвечу с нарочным. Успеете?

– Адвокат всегда готов к тому, что дело разбирается утром. С вашего разрешения, я буду не вино, а шадди, и не здесь, а в своем кабинете.

– Как вам удобней… – больше на законника Ворон не смотрел. – Музыканты из Ноймара?

– Кажется, да, – слегка удивился Ноймаринен, – я не вникал.

– Если из Ноймара, они должны знать нечто удобоваримое. Леона обещала подготовить Гизеллу к жизни на Марикьяре, а жизнь на Марикьяре – это море и танец.

По разукрашенным залам бродили незнакомые по большей части господа, между ними сновали слуги, трещали свечи, мерцало оружие, в окна глядела вечерняя синева. Шаркало, бормотало, пахло смолистым дымком, горячим торским вином, а когда мимо проходили дамы, ароматической водой. Омерзительно, как в Агарисе, Роберу не было, не чувствовал он и напряжения. Происходящее его не касалось, здесь заправляли регент с Проэмперадором и куча других важных лиц, а маршал Эпинэ был простым гостем. Ну, пусть не простым, но ему незачем было прятать за улыбкой ненависть и неловкость, гадать, кому и что врать, как удержать Альдо, как не убить Кавендиша…

– Ты задумчив, – появившийся из-за угла Валме подхватил Робера под локоть. – А также красив и, того хуже, интересен. Мой тебе совет, будь осторожен.

– Ты о чем?

– О госпожах Гогенлоэ и не только. Сейчас самые высокочтимые из дам допьют шадди, тут-то и начнется.

– Да что начнется-то?

– Охота. В том числе и на нас с тобой, но на тебя больше. Неужели Арлетта не расписала тебе всей твоей завидности?

– Я жениться не собираюсь.

– Дочки и особенно маменьки полагают иначе, и по-своему они правы. Мы с тобой красивы, холосты и в фаворе, а это опасно, хотя мне проще, без папеньки меня кошки с две женишь! Рокэ прекрасен, но недостижим, его хорошо если в постель затащишь, а ты – человек честный.

– И что?

– То, что тебе следует избегать ситуаций, в которых честные люди женятся. И учти, некоторые присутствующие дамы могут знать тебя лучше, чем ты сам.

– Испугал! – рассмеялся Робер. – Арлетта с Жозиной… моей матерью были подругами, кому меня знать, если не ей?

– Графиней Савиньяк нас с тобой пугать глупо, но и ты, и я были вхожи в некий дом. Ты обратил внимание на оркестр и особенно на бывшую маркграфиню?

– Да, – не стал вдаваться в подробности Иноходец.

– Надеюсь, ты почувствовал руку?

– Руку?

– Чтобы дама стала произведением искусства, кроме самой дамы, нужен куафер, портной, ювелир, камеристка и барон Капуль-Гизайль. Глинтвейн будешь?

– Буду, но его здесь нет.

– И поэтому мы уходим, – Марсель поклонился худощавому господину с тремя орденами. – Гогенлоэ похож на цаплю, а тебе пора выпить.

– Как-то я кипятил вино Левию, – вспомнил Эпинэ, – и забыл, положил корицу или нет…

В здешний глинтвейн корицу не положили, только яблоки, пьяные вишни и мед. Робер помнил этот рецепт по Торке, у Капуль-Гизайлей такого не подавали.

– Я так и не понял, при чем тут барон?

– Тебя сбило то, что Урфрида не Марианна, потому шедевр у Коко и не получился, но где одна услуга, там и другая. Милейший Констанс вряд ли ограничивается дирижированием и советами по части портьер. Он знает, на что ты клюнешь, а от чего сбежишь.

– Подожди! Ты хочешь сказать, что эта Урфрида…

Так вот откуда это жуткое ощущение неправильности! У выходцев не бывает тени, а у маркграфини чужая тень, тень Марианны. Искаженная, расплывчатая, вроде и не узнать, а что-то царапает.

– Я хочу сказать, что барон оказался дамам Ноймаринен довольно-таки полезен, в Ноймаре же висит подлинный Коро, а, возможно, и Сольега. У тебя их нет, но тобой можно оплатить вечные ценности, так что будь бдителен.

– Лучше одолжи мне Котика.

– А знаешь, это мысль!

Чарльз в шестнадцатый раз напомнил себе, что на дежурство напросился сам. Даже не напросился – настоял. Ноймаринен был удивлен, герцогиня, рассчитывавшая на графа Давенпорта, откровенно недовольна, пришлось признаться в ненависти к дворцовым приемам и нежелании видеть памятные по Олларии лица. Ноймаринены поняли и оставили капитана в покое, однако теперь, вопреки всякой логике, он чувствовал себя обделенным.

Окна по зимнему времени были закрыты, да и ковры отлично глушили звуки, но что-то вроде отблеска музыки не давало спокойно сидеть над донесениями и отчетами. Чарльз пытался сосредоточиться и при этом словно бы видел, как в парадной половине дворца разряженные болваны раскланиваются друг с другом, обсуждают тех, кого видят, и еще больше тех, кого не видят. Кто-то наверняка заговорит о нем, и тот же Хейл скажет, что капитан Давенпорт на дежурстве. Разумеется, это истолкуют в том смысле, что его не пригласили, а значит, он что-то натворил. Отправка к бывшему регенту до завершения кампании вполне может сойти за отставку. Да, знаменитого Давенпорта не выставили из армии и не понизили в чине, но на большой прием его не пригласили. Генеральша Вейзель, если она об этом узнает, вообразит, что он или с чем-то не справился, или себя запятнал, а Мелхен не станет огорчать приемную матушку. В глазах болтливой вдовы нужно быть безупречным, а вдова любопытна, она всех расспрашивает обо всем. И еще она в восторге от Савиньяка. Еще бы, ведь он додумался до особой артиллерийской присяги!

– Герард, – окликнул Давенпорт составлявшего ему компанию теперь уже регентского порученца, – я буду тебе очень признателен, если ты объяснишь своей сестре, что на сегодняшнем дежурстве я сам настоял.

Брат Селины поднял голову от толстенной книги.

– Да, господин капитан, – пообещал он, – я все скажу, но зачем это Сэль? Она никогда о вас не спрашивает.

– Не в ней дело. Твоя сестра много с кем говорит. – Причем тогда, когда никто об этом не просит! – Мне бы не хотелось, чтобы она сказала ну хотя бы баронессе Вейзель, что… Давенпортов обошли приглашением.

– О таком Сэль никогда не думает, – Герард уткнулся было в свой томище, но поднял голову и улыбнулся. – И потом, я тоже отпросился у Монсеньора. Мне не хотелось встречаться с господином Креденьи и его супругой.

– Вот и мне много с кем встречаться не хочется, – воспрянул Давенпорт. – Как вспомню Фердинанда… Как же перед ним расстилались! Нас… дежурных офицеров эти господа не замечали, будто рядом никого нет. Говорили, словно сами по себе, объясняли, как они преданы королю, а потом либо удрали, либо переметнулись. В Старой Придде таких сейчас с полдюжины, не меньше! Теперь крутятся около Ворона…