Мертвый месяц - Лада Кутузова

Она вновь сплюнула.

– Кто мне платье выбирал? – спросила Эльза.

– Мать, – замешкалась Тина. – а что?

– Уродское, – отрезала подруга. – Неужели нельзя было человеческое купить, а не вот это с рюшами?

– Да не, ничего так, – попыталась успокоить ее Тина. – На тебе неплохо смотрится.

– Потому что на мне все неплохо смотрится, – отрезала Эльза. – Даже мешок. Скажи: ты сама такое надела бы?

Тина пожала плечами: о свадебном платье она даже и не думала, повода не было, да и рано себе голову ерундой забивать.

– Ну-ну, – поддела Эльза. – То есть сама бы ты такое барахло не напялила. Или ты считаешь, что мертвым все равно?

Она с вызовом уставилась на Тину.

Снег падал крупными хлопьями. Он ложился на землю, забор, деревья новогодней мишурой. Тина смахнула снег с Эльзиных волос.

– Да причем здесь платье? – ответила она. – Это же как удар был: ты – и умерла. Никто не думал, что можно умереть. Кто же умирает в семнадцать лет? Это точно не с нами и вообще не в нашей Вселенной.

Эльза воткнула лопату в землю.

– И мама твоя специально в салон ездила платье выбирать, самое дорогое, – добавила Тина. – Она же любила тебя.

– Да знаю я, – с неохотой произнесла Эльза, на ее длинных ресницах искрились снежинки. – Знаю! Только все равно это нечестно! Не хотела я умирать. Ну почему я должна была умереть?! Я даже не целовалась ни с кем. Ну где же правда?!

Она села на землю в своем длинном наряде сказочной принцессы. Тина присела рядом и обняла подругу.

– Мы все по тебе скучаем, – сказала она.

Эльза склонила голову ей на плечо.

– А помнишь, мечтали, что закончим институт и отправимся в кругосветку? Вперед, за впечатлениями! Вот мы дуры были.

– Ага, – поддакнула Тина.

– Ну ведь реально: автостопом, подрабатывать в забегаловках… – Эльза вздохнула. – А ведь у нас все бы получилось. Я бы снялась в твоем фильме в главной роли, прославила бы тебя и себя. Стали бы богатыми и успешными.

Тина погладила ее по голове: теперь Эльза из старшей подруги – у них была полгода разница – превратилась в младшую.

– И парни будут сходить по нам с ума.

Эльза поднялась, подхватила пышные юбки и принялась танцевать в полной тишине. Тина любовалась подругой: Эльзе многое давалось легко и непринужденно. Точные науки и гуманитарные, танцы, пение, рисование, вязание и шитье – большинство вещей Эльза шила для себя сама. И безупречная красота бонусом. Только счастьем обделила судьба.

Эльза принялась напевать. У нее был низкий голос с характерной картавостью, которая проявлялась именно при пении:

«Прощальный белых поцелуев след во мне – Ты не вернешься.»

Тина тоже встала и взяла Эльзу за руки, они закружились.

«А о тебе еще никто не пел – Ты не вернешься.»

(Ночные снайперы «Звучи!»)

Они действовали на удивление слаженно, предугадывая движения друг друга. Тина взяла на себя роль парня – в джинсах это было естественно. Эльза закрыла глаза. Наверное, представляла кого-то на месте Тины.

– Знаешь, обидно, – сказала Эльза, когда танец закончился. – Я же столько лет была на строгой диете. Ни острого, ни жирного, ни сладкого, ни копченого, ни соленого. Ничего нельзя из нормальной пищи. Шоколад – и тот нельзя! От физры освобождение, из-за танцев с матерью вечно сралась. Столько лет – и все зря.

Она вновь взялась за лопату и с ожесточением принялась копать.

– Делаешь все, как надо, по правилам. Вечно под контролем родителей. Шаг вправо, шаг влево – попытка к бегству. Даже не затягивалась, когда курила, один вид делала. А потом все летит в тартарары. Ну почему?!

– Тысячи людей живут своей скучной никчемушной жизнью, – продолжала Эльза. – Да какое тысячи… Миллионы! Ноют, что им нечем заняться, что их никто не ценит. А за что ценить-то? За то, что выбрали себе такое серое существование?!

Тина молчала. Подруге было необходимо выговориться.

– Действительность им не нравится, – ворчала Эльза. – Взяли бы да изменили. Просто ни на что не способны, вот потому все болтовней и заканчивается. А я бы…

Она оборвала себя.

– А я уже ничего, – почти спокойно закончила Эльза. – Отлеталась.

Она была уже по пояс в яме. Тина даже не поняла, как у Эльзы получилось так быстро копать могилу.

– Вот скоро и ты со мной будешь, – сказала Эльза все так же буднично. – Потому что ты уже на границе, никак уйти не можешь.

– Не выдумывай, – оспорила Тина. – Я собираюсь жить.

– Так живи! – Эльза отшвырнула лопату. – Живи! Влюбляйся, гуляй, делай все то, о чем мы мечтали. О чем ты мечтала. У меня не получилось, так ты сделай! Хватит уже жить воспоминаниями. Пойми, ты меня держишь. И Сашку своего тоже держишь. Отпусти ты нас, наконец!

Тина спрыгнула к ней и обняла. Эльза громко рыдала, вздрагивая всем телом. Снег осыпал их, собираясь холмиками на голове и плечах, застревая в волосах и не тая.

– Живи, – попросила Эльза. – Иначе эта могила станет твоей.

Нина проснулась – сильно затекла рука, ка которой лежала голова. Нина пошевелилась, устраиваясь поудобнее, и тут же очнулась: ведь она дежурит! Вскочила, как чумовая, и первое мгновение не могла понять: где все?! Затем вспомнила: сначала Даня пошел провожать свою ненаглядную Олю до туалета, после проснулась Тина и потянулась туда же. Ага, и Кости нет, один Никита дрыхнет. Значит, Костя встал, когда сама Нина уже отрубилась. Будет теперь над ней подшучивать.

Нина посмотрела на часы: ее дежурство еще не истекло. И как она так лопухнулась? Сроду такого не было. А эти тоже – разбудить не могли, а еще друзья называется! Нина решила пойти на кухню и высказать остальным все, что о них думает. Она поднялась и уже двинулась из комнаты, как что-то тяжелое с грохотом ударило в окно. Нина вздрогнула и резко развернулась. На мгновение она застыла, не в силах поверить в увиденное. Спазм перехватил горло, судорогой свело икры на ногах. Нина попыталась вдохнуть, но ничего не вышло – от запредельной жути она разучилась это делать.

А потом послышался звон стекла и в раму с трудом просунулась морда медведя. Он зарычал так, что зазвенели стекла в оставшихся целыми окнах. Нина отмерла и завизжала от ужаса, Никита подскочил, ничего не понимая, из кухни примчались остальные ребята. Они тоже, как и Нина, не знали, что делать, лишь наблюдали за зверем, готовые, чуть что, сорваться в бег.

Медведь попробовал башкой высадить раму, ему это не удалось. Дом, несмотря на возраст, оказался крепким. Тогда медведь, Нина могла поклясться в этом, усмехнулся и вытащил башку из проема.