Людовик XIV - Эрик Дешодт

Выбор секретаря по вопросам изящных искусств Кольбер также поручит Шаплену. Это будет Шарль Перро, автор знаменитых «Сказок», назначенный генеральным контролером королевских строений.

Третьего февраля 1663 года Кольбер вместе с Шапленом, Перро и некоторыми другими создает небольшой совет, который закладывает основу будущей Академии надписей и изящной словесности, первоначально именуемой Малой академией, чье предназначение Людовик определяет следующим образом: «Я вам доверяю нечто, что мне дороже всего на свете, — мою славу» (Людовик никогда не боялся повторяться). Группа эта возьмет на себя сочинение текстов, целью коих и является сие прославление.

Кольбер, истинный библиофил, влюбленный в книги, переплеты, шрифты и иллюстрации, принимается за реформу королевской библиотеки. Он находит для нее великолепное помещение на улице Вивьен, рядом с собственным домом, и со временем фантастически ее увеличивает. Когда он взял на себя руководство библиотекой, она насчитывала 16 тысяч томов, к концу жизни Кольбера число книг в ней достигло 60 тысяч. Его собственную библиотеку, la Colbertine, также значительно пополнившуюся, купит Людовик. Сейчас она является одним из главных украшений Национальной библиотеки Франции.

Великолепные коллекции Фуке вызывали у Кольбера жгучую зависть: по сравнению с ним даже у короля, можно сказать, не было ничего. И Жан Батист с жаром принимается за создание первого в королевстве собрания предметов искусства. Он набирает команду «загонщиков», которые рыщут по Европе в поисках выдающихся произведений искусства. Лучше не присылать ничего, чем «заурядное и посредственное». В 1661 году у Людовика не было и двухсот картин, к концу жизни Кольбера королевская коллекция будет насчитывать две с половиной тысячи полотен.

Он берет под свою опеку мастерские Лувра, учрежденные Генрихом IV. Во дворце, как в улье, роятся мастера всех родов: там живут и работают чеканщики, краснодеревщики, граверы, ювелиры, художники, обойщики. К ним добавляются печатники королевской типографии; частные же типографии находятся под особым надзором, чтобы не допускать появления изданий подрывного характера. Однако это задача непростая, так как не хватает людей, а типографии возникают тут и там. Кольбер хотел бы сократить их число, но не слишком в этом преуспевает. Да к тому же есть еще и Голландия, где имеются отличные профессионалы, которые вовсе не стремятся курить фимиам «королю-солнце».

Кольбер — «мэтр Жак»[84] абсолютной монархии.

В 1662 году у Кольбера появляется соперник — молодой Лувуа, соперник тем более нежелательный, что является наследником клана Летелье, утвердившегося в коридорах власти раньше, чем клан Кольбера, клана, приобщенного к делам еще при Ришелье и возглавлявшегося тогда Мишелем Летелье.

Возвышение молодого Лувуа, который вскоре станет контролировать огромную сферу военных дел, настолько подорвет влияние Кольбера, что не раз будет казаться, что его вот-вот постигнет опала.

Франсуа Мишель Летелье, маркиз де Лувуа, сьёр де Шаваль, был третьим сыном Мишеля Летелье, создателя современной армии, который занимал столь высокое положение в государственной иерархии при Мазарини, что даже надеялся быть его преемником, пока не убедился в необходимости отказаться от подобных замыслов. Франсуа, как и его отец, стал государственным секретарем по военным делам и государственным министром. В 1655 году, когда ему было четырнадцать с половиной лет, отец добился для него приобщения к своей должности. Официально Франсуа занял его место в 1677 году, когда Мишель Летелье был назначен канцлером Франции; но уже с двадцати двух лет он время от времени исполнял его обязанности, так как король в 1662 году разрешил ему подписывать документы в отсутствие отца, а отсутствовал тот весьма часто.

В 1665 году он приобретает неограниченную власть в этом ведомстве, которое остается самым влиятельным до конца царствования Людовика XIV и еще довольно долго после его смерти. Но в то время Франция еще не воюет, а король без ума от своих замечательных полков и обожает маневры и парады, которые всенепременно должны быть грандиозными и стоят кучу денег. Лувуа поощряет эти наклонности, которые ему самому придают значимости.

Деятельность Летелье внутри военной администрации до такой степени утвердила превосходство канцелярской службы — пера — над аристократией шпаги, откуда родом все генералы, что Людовик стал допускать людей недворянского звания в ряды этой исконной элиты… А Лувуа еще усилит влияние пера.

Отец очень рано сумел оценить способности сына, который оказался выдающимся организатором, здравомыслящим, точным, неутомимым, но лишенным воображения и дерзости человеком с душой полицейского, для которого главное — неразглашение тайны. По милости Лувуа, с его заносчивостью и склонностью к крайним мерам, король совершит свои самые большие ошибки: насильственные «воссоединения», разграбление Пфальца, преследование гугенотов в Севеннах. Особо печальную известность приобрело опустошение Пфальца (1689), поссорившее Францию с немецкими князьями.

Он мог быть сколь угодно грубым и резким, лишь бы заставить повиноваться себе, но мог быть и добрым малым, щедрым и поразительно деликатным. Например, он подарил одному из своих друзей, шевалье де Ножану, не имевшему состояния, восхитительный дом с чудесным садом, возведенный за несколько недель в пригороде Парижа, на холме Мёдон, на месте жалкого строения, которое он ему ранее подарил. Ножан, по возвращении из армии, едва не лишился чувств при виде этого подарка.

Для Кольбера Лувуа является постоянным источником тревог. В какой-то момент, а именно в 1671 году, когда король назначает хранителем печатей Лувуа, а не Кольбера, который также был в числе кандидатов на эту должность, кажется, что Лувуа может его потеснить. В этом же году на освободившееся со смертью Гуго де Лионна место в секретариате иностранных дел назначается ставленник клана Летелье Симон Арно маркиз де Помпонн.

Кольбера вскоре начинают беспокоить расходы Лувуа. В 1666 году он пишет своему господину: «Сир, я полагал, что вопрос такой важности, как сбор войск и их продвижение, не может быть доверен молодому человеку двадцати четырех лет от роду, не имеющему опыта, очень горячему, поскольку властью, дарованной ему на его посту, он может разорить королевство и хочет его разорить, тогда как я хочу спасти его».

Разорить королевство? Кольбер видит, что финансовое положение, на восстановление коего он потратил пять лет, находится под угрозой из-за расходов короля, ведь для него ничто, о чем бы ни шла речь, не является достаточно прекрасным, когда дело касается его престижа. Кольбер пишет о маневрах и парадах, проведения которых желает король: «Ваше величество до такой степени смешивает свои развлечения с сухопутной войной, что весьма затруднительно отделить их друг от друга. Ваше величество было хорошо осведомлено о тех беспорядках, кои вызывают в провинциях эти бесконечные перемещения войск, и о том, как велико недовольство населения…»