Стрелок. Несостоявшийся граф - Иван Оченков

– Что-то слышал, – задумался Можайский.

– И обшивка лучше всего шелковая, пропитанная лаком, – продолжил неожиданно увлекшийся Дмитрий. – Кроме того, одно крыло не самый оптимальный вариант. Лучше два поменьше, одно над другим. Паровой двигатель не годится…

– А какой годится?

– Внутреннего сгорания, работающий на бензине. Примерно вот такой в разрезе.

С этими словами Будищев взял в руку грифель и изобразил на доске примерную схему четырехтактного двигателя, известного ему еще по урокам физики.

– Зажигание от магнето, – продолжал Дмитрий, – горючая смесь готовится в карбюраторе.

– Любопытно, – с интересом посмотрел на рисунок Петр Викторович, – кажется, общий принцип работы получается такой, как у двигателя конструкции господина Отто?

– Да. Только работает не на светильном газе, а на бензине. Это самая легкая фракция при перегонке нефти.

– Я знаю, – мягко улыбнулся промышленник. – Довольно сложный механизм у вас получился. Одни клапана чего стоят.

– Можно и без них, – пожал плечами Будищев, и рядом с первым рисунком появился второй, уже двухтактного двигателя.

– Как интересно! И что же, при такой конструкции и двигателе летательный аппарат сможет делать все то, о чем вы говорили с господином Можайским?

– Нет, конечно. Но полететь он, пожалуй, сможет.

– И как прикажете его использовать?

– Для начала устраивать показательные полеты для интересующейся прогрессом публики. Затем, по мере накопления опыта и денег, строить все более мощные и совершенные самолеты. Со временем они смогут летать все выше и быстрее, тогда можно будет подумать и над практическим применением.

– Как вы сказали? – воскликнул, раздувая ноздри от гнева, Можайский. – Перед публикой выступать?!! Мне, морскому офицеру? Вы, милостивый государь, отдаете себе отчет, кому вы это предложили?

– А вы думаете, вам казна денег даст? – пожал плечами ничуть не смутившийся Будищев. – Тем более что ни на что другое ваш «паровоз» пока не годится.

– Полно, господа, – поспешил встать между ними Барановский. – Не стоит так горячиться!

Подобные споры были не редкостью в их квартире. Изобретатели народ своенравный и самолюбивый, а потому вспыльчивый. Но гостеприимные хозяева умели гасить конфликты. К тому же ссориться при дамах последнее дело, а Паулина Антоновна со Стешей и Глафирой уже закончили накрывать на стол. За обедом Можайский немного оттаял, воздав должное кулинарным способностям хозяйской кухарки, и уже не так сердито поглядывал на Дмитрия. Но сотрудничества между ними так и не получилось. Слишком велика была разница в менталитете и положении.

* * *

Старый особняк графов Блудовых знал лучшие дни. Когда был жив граф Дмитрий Николаевич, в нем устраивались регулярные приемы и даже балы. Гостеприимно принимали множество людей, от министров и генералов до светских львиц и модных литераторов. Здесь бывали братья Тургеневы, Дашков, Вигель, Карамзин и даже Пушкин, впрочем, в те далекие времена его еще никто не называл «нашим всем». Увы, это все в прошлом, и нынешний владелец дома давно сдает большую его часть под квартиры, а сам ютится в нескольких комнатах, в которые собрали мебель со всего дома, лишь напоминающую редким теперь посетителям о прежнем блеске.

Однако нынешнему гостю, вольготно расположившемуся в кресле, не было дела до минувших дней. Он из тех, кто живет настоящим, а мысли его стремятся еще дальше, а потому не будет большим преувеличением назвать его «будущим России».

– Я позвал вас, Дмитрий, чтобы обсудить известное нам обоим дело, – глухо проронил хозяин дома, без малейшей приязни разглядывая молодого наглеца.

– Слушаю вас, ваше сиятельство, – почтительно отвечал Будищев, устраиваясь поудобнее.

– Как известно, ваше происхождение, а более всего людская молва связали наши имена вместе. Не могу сказать, что меня это радует, но есть люди, которые отчего-то прониклись интересом к вашей судьбе и принимают в ней самое живое участие.

Лицо подпоручика не выразило в ответ ничего, кроме вежливого внимания, что еще больше разозлило старого графа. «Вот ведь нахальный байстрюк! – с досадой подумал он. – Решается его судьба, а он сидит так, будто и без того весь мир у него в кармане».

– В первую очередь, это, конечно, моя сестра, но не только, – продолжил так и не дождавшийся реакции граф Вадим Дмитриевич. – Каким-то непостижимым для меня образом с ходатайством за вас выступают и княгиня Юрьевская, и цесаревич Александр. Право, за всю жизнь мне не приходилось видеть столь своеобразного альянса. Не постигаю, как вам удалось понравиться и тем, и другим?

– Я обаятельный, – скромно улыбнулся Будищев.

– Вы просто пшют[31], – почти простонал граф. – Вам предстоит войти в нашу семью, унаследовать мой титул, имя и положение, а вы изволите насмехаться над старым человеком, жизнь которого перед тем совершенно отравили!

– Вадим Дмитриевич, – с трудом скрыл зевок подпоручик. – Может быть, вы все-таки перейдете к делу?

– Что же, в одном вас нельзя упрекнуть, – вздохнул Блудов, – вы человек дела! Вероятно, так и должно быть. Наступают новые времена, а вместе с ними приходят новые люди с иными идеями. Но прежде чем признать вас, я хочу быть уверен, что вы не опозорите меня и моих предков. И буду откровенен, меня иногда просто ужасает то, что я слышу о вас…

– Папаша, – с легким презрением в голосе прервал его Дмитрий, – не учите меня жить!

– Что? – едва не задохнулся старый граф.

– Что слышали! – издевательски отозвался кандидат в наследники. – Вы все время всячески открещивались от существования сына, а теперь лечите меня всякой фигней о вхождении в семью, титуле и тому подобной чушью. Да плевать я хотел на вас и ваш титул!

– Но…

– И на наследство тоже! Кстати, я тут узнал, что никакого движимого и недвижимого имущества у вас, можно сказать, и нет. Вы свою долю имущества успели промотать, дядюшка перевел все за границу, а уважаемая Антонина Дмитриевна вовремя вложилась в благотворительность, не то бы вы пустили по ветру и ее состояние. Даже дом, в котором вы сейчас меня принимаете, заложен дважды. Интересно, ваши кредиторы в курсе такого пикантного обстоятельства? Было бы забавно посмотреть на вас в долговой тюрьме.

– Откуда вам это известно? – спросил побледневший Блудов.

– Тоже мне, бином Ньютона, – ухмыльнулся Будищев. – Там слушок, тут шепоток, десяточку канцеляристу, сотенку столоначальнику, глядишь, информация и собралась.

На самом деле, Дмитрий и не думал собирать компромат на старого графа. Все вышло совершенно случайно, когда он обратился в банк за кредитом.

* * *

«Великие реформы» императора Александра изменили Россию до неузнаваемости. И дело даже не столько в освобождении крестьян, введении гласного суда и местного самоуправления. Изменился сам ритм жизни огромной империи. То, что раньше могло тянуться годами, теперь решалось в считанные дни, в крайнем случае недели. Стоило принять военному ведомству пулеметы на вооружение и определиться с их количеством, как речь зашла о контракте. Условия были не то чтобы шикарные, но более чем приемлемые. Аванса, разумеется, никто давать не собирался, но цену резать тоже не стали. Оплата предполагалась по факту исполнения заказа, то есть утром пулеметы, тем же вечером деньги. Все было так хорошо, что Будищев поначалу даже не поверил.