Магический круг - Кэтрин Нэвилл

— О, в устах Лафа она будет потрясающе интересной, поверь мне. Мой отец никогда особо не распространялся о нашей семейной истории, так же как и твой. И еще, если ты остановишься в «Приюте», то, возможно, тебе удастся улизнуть от слежки и мы с тобой встретимся в горах. Ведь мы оба знаем их как свои пять пальцев.

— Отличная идея. Боюсь только, что мне придется отправиться туда вместе с моим домовладельцем и котом, — сообщила я, — но мы все равно что-нибудь придумаем. Допуская, разумеется, что еще будем живы.

Мне жутко не хотелось прерывать эту родственную звуковую связь, но я увидела, что официантка вновь направилась к моему столику, и поняла, что пора заканчивать.

— Более того, Умница, — сказал Сэм. — Я надеюсь, что мы будем жить очень, очень долго и счастливо. И еще, милая… пожалуйста, прости меня. У меня не было иного выхода.

— Ладно, со временем расскажешь.

Я лишь молилась, чтобы этого времени у нас обоих оказалось еще достаточно. По крайней мере, достаточно для того, чтобы мы заполучили смертоносные документы Пандоры.

Оливер решил подольше задержаться на работе, чтобы высвободить время в конце недели для лыжной поездки, поэтому я заскочила в гастроном и купила нам с Ясоном курицу с гарниром на ужин. До дома я добралась уже в темноте, но луна просвечивала сквозь дрейфующие облака, и я почти видела подъездную дорогу с изрядно осевшим снежным покровом. Я вылезла и бросила немного соли и гравия перед машиной. Потом поставила машину на место и выпустила Ясона прогуляться по снежку в рассеянной лунной темноте.

Выложив продукты, я как можно небрежнее поднялась по аллее к почтовому ящику. В голове моей звучал голос Сэма, советовавшего вести себя как обычно, но сердце отчаянно колотилось. Я бездумно глянула, как Ясон носится по покрытому коркой снежному склону. Мне хотелось, чтобы, невзирая на возможные ужасные последствия, ожидаемая посылка оказалась в ящике, просто чтобы закончился противный ужас, испытываемый мной при мысли о ней.

Когда я вытащила почту из ящика, набежавшее облако вдруг закрыло луну и трасса погрузилась в темноту. Однако я на ощупь поняла, что нет там никакого объемистого пакета. У меня невольно сжалось сердце. Это означало, что меня ждет еще один тревожный день, а возможно, даже не один, и наша с Сэмом жизнь будет в опасности, пока мы не заполучим этот пакет. Но теперь положение резко осложнялось, поскольку я больше не пребывала в блаженном неведении.

И именно в этот момент у меня в мозгу словно вспыхнула лампа-вспышка. Я поняла, в чем мы ошибались.

Никто не забирал таинственный пакет Сэма. Его просто не было в почтовом ящике, да и не могло быть! Ведь в мой маленький почтовый ящик не засунешь и одной пачки писчей бумаги. А поскольку, как я сама обнаружила прошлой ночью, снег не дал возможности почтальону добраться до дома, чтобы вручить его из рук в руки, то пакет этот вернули на почту. В таких случаях почтальоны обычно оставляют адресатам желтую квитанцию с просьбой позвонить в почтовое отделение в течение приемных часов и забрать пришедшую на их имя посылку.

Кем бы ни были упомянутые Сэмом «профессионалы», понятно, что никакой грабитель или шпион не будет глупо торчать на шоссе в сельской местности, где все соседи знают друг друга, только для того, чтобы после доставки почты порыться в ней ради обнаружения желтого почтового квитка. Особенно если нет ни малейших подозрений, что «драгоценный» предмет прибудет простой, а не заказной почтой.

Даже если кто-то нашел почтовую квитанцию, вряд ли он попытался бы получить мой пакет на почте. Это было бы чересчур рискованно в городке нашего масштаба, где любого чужака, пытающегося заполучить чью-то посылку, не только хорошо запомнят, но еще и потребуют у него предъявить права на ее получение. Мы, жители штата Айдахо, подозрительно относимся к чужакам. Если моя посылка действительно прибыла, то желтая квитанция, возможно, лежит в куче корреспонденции на полу в доме, где ее могли обнаружить, если обыскивали дом сегодня днем. Даже если я не найду эту бумажку сегодня вечером, то завтра прямо с утра первым делом заеду на почту и сама заберу посылку — по квитанции или без нее.

Я направилась к дому с сегодняшней корреспонденцией в руках, намереваясь разобрать кучу подмокшей почты на полу. Но на полпути подъездной дороги облака вдруг разделились, и поток лунного света вновь залил снежное покрывало газона. Я увидела, что Ясон сидит на этих напоминающих взбитые сливки снежных волнах и выцарапывает из них лапой какой-то листик. Я позвала его проследовать за мной на ужин. И вдруг похолодела. Кот играл отнюдь не с простым листиком: из снега торчал уголок желтой квитанции, вероятно выпавшей у меня из рук прошлой ночью!

Она была отлично видна, однако почти недостижима. Снежная корка могла выдержать вес одного стройного кота, но явно не выдержит стофунтовый вес здоровой ядерной или, образно выражаясь, ядреной девицы. Если я попытаюсь добраться до того места, где играет Ясон, то повторю опыт вчерашнего погружения. Нельзя сейчас и напялить лыжи, как я сделала прошлой ночью. Если за мной следят, то такой поступок явно вызовет значительно большее подозрение, чем заход в телефонную будку. Сэм не одобрил бы.

Оставался, конечно, один шанс: я надеялась, что одержимость и незаурядные игровые способности Ясона распространяются не только на его красный резиновый мячик.

— Давай, Ясон, неси сюда свою добычу, — прошептала я, присев на дорожке и протягивая к нему руку.

Глянув на меня, Ясон взмахнул хвостом. Вновь наползли облака, погрузив нас во тьму. Я с трудом различала черные очертания Ясона на фоне белого снега, но при таком освещении — вернее, при его отсутствии — листочка уже было не видно. Дай бог, чтобы кот не решил поиграть со мной, закопав квитанцию поглубже, иначе утром мне придется производить археологические раскопки. Их было бы трудно провести «небрежно», как советовал мне поступать Сэм, да и выглядеть они будут куда подозрительнее лыжной прогулки в палисаднике.

— Ну давай же, Ясон, — прошептала я немного громче, размышляя, не прячутся ли незримые ищейки в придорожных кустах.

Стараясь вести себя как обычная женщина, приглашающая на ужин своего обычного кота, я спокойно пошла к дому. Если бы я начала вести себя чересчур нормально, то и сам Ясон заподозрил бы что-то неладное. У нас с ним были довольно своеобразные отношения. Тем не менее он должен был понять мою просьбу. Я еще не успела дойти до двери, как он уже терся о мои ботинки, как делал всегда, когда хотел, чтобы его взяли на руки. Я вновь присела в этом чернильном мраке, стащила перчатки и обхватила руками мордочку Ясона, чтобы восполнить недостаток зрения осязанием. Изо рта у него торчал клочок бумаги.

«Слава богу», — подумала я, предпочитая не зацикливаться на том, что может последовать сразу за этим открытием. Вновь разволновавшись, я осторожно вытащила у него изо рта бумажку и зажала ее дрожащими пальцами.

— Умница котик! — прошептала я.

Ясон заурчал в ответ, и я погладила его лоснящуюся головку.

В то же мгновение подъездная аллея озарилась ослепительным светом; яркий световой поток залил меня с головы до ног, и я застыла, как заяц, в этом сиянии, глядя, как на меня стремительно надвигается огромная гудящая машина. В панике я не могла даже сообразить, куда бы укрыться. Ясон мудро спрятался за меня, видимо надеясь, что я смогу спасти его от страшного чудовища. Но на какую-то долю секунды мой разум вдруг прояснился, и я успела спрятать полоску желтой бумаги в рукаве дубленки.