Израильтяне и палестинцы. От конфронтации - к переговорам и обратно - Алек Эпштейн

Потенциальная стратегическая угроза, связанная с последствиями реализации «права на возвращение». Суть права на возвращение заключается в том, что 3,25 миллионам арабских беженцев (по данным на 1995 год, на конец 2008 года ООН насчитала их уже 4,67 миллиона[81]), покинувших подмандатную Палестину во время войны 1948 года, и/или их потомкам будет разрешено вернуться в места их прежнего проживания. Таким образом, они все окажутся в части территории Израиля, соответствующей границам 1949–1967 годов.

Согласно Декларации о принципах и Каирскому соглашению, этот вопрос, как и все остальные, Израиль и палестинское руководство договорились решить к маю 1999 года. Однако израильские правые, принципиально отказавшиеся контактировать с ООП, были убеждены, что эта проблема окажется непреодолимым препятствием на пути к окончательному урегулированию. Если право на возвращение будет реализовано в соответствии с требованиями палестинцев, кардинально изменится социально-демографический состав государства, в котором еврейское население перестанет быть большинством. Другими словами, в этой проблеме принципиально заключается угроза самому факту существования еврейского государства в Палестине/Эрец-Исраэль. Многие в Израиле обращали внимание на тот факт, что возвращение арабских беженцев в Израиль противоречило бы духу резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 181 от 29 ноября 1947 года, призывавшей к созданию в Палестине/Эрец-Исраэль двух государств, арабского и еврейского. Как известно, эта резолюция была принята тогдашним руководством еврейской общины страны, но по разным причинам отвергнута палестинскими лидерами того времени и руководителями соседних арабских государств, которые непосредственно в день ухода британских мандатных властей начали войну против провозгласившего свою независимость Государства Израиль. В Израиле убеждены, что та война была навязанной извне, и если бы ее не удалось выиграть, то неминуемо стали бы беженцами не арабы, а палестинские евреи. Позицию большинства израильтян можно суммировать одной фразой: «Мы не будем просить прощения за то, что выиграли начатую против нас войну, и не будем рассматривать никаких связанных с той победой претензий».

Призывая к возвращению палестинских беженцев на территорию Израиля, соответствующую границам, существовавшим до 1967 года, Я. Арафат, несомненно, надеялся на создание на Западном берегу и в Газе независимого палестинского государства, а также на то, что Израиль, абсорбировав вернувшихся беженцев, через десятилетие-другое станет двунациональным государством, уже не имеющим еврейского большинства. Если страна сохранит свой демократический характер, то общество, которое сформируется к тому времени, сделает невозможным существование Израиля как еврейского национального дома.

Израильские арабы и палестинское государство. Арабы составляют примерно пятую часть граждан Израиля. При столь значительном по численности меньшинстве любые процессы, в которых палестинские арабы являются равноправными участниками, их соплеменники по израильскую сторону «зеленой черты», отличающиеся от жителей территорий исключительно свой политической судьбой (а именно, находились ли они в июле и в октябре 1948 года с той стороны линии фронта, где стояли войска ЦАХАЛа, или с той стороны, где стояли силы Арабского легиона или египетской армии), но никак не с точки зрения языка, культуры и религиозных убеждений, будут воспринимать как модель для подражания. С началом процесса Осло, в особенности после начала второй интифады, среди израильских арабов развились сепаратистские тенденции, усилилось ощущение ими общности судьбы с палестинцами[82]. В связи с этим существуют обоснованные опасения, что создание палестинского государства вызовет ухудшение отношений между арабами и евреями внутри Израиля, как это было в 1947–1948 годах. Это может кончиться гражданской войной, в результате чего могут возникнуть де-факто самоуправляющиеся арабские анклавы в районах Галилеи и Негева (где арабы составляют примерно половину населения и даже больше), а может случиться, что после вооруженных столкновений внутри страны арабские государства нападут на Израиль, выступая в защиту местных арабов. Второй сценарий весьма похож на то, что имело место быть в 1948 году и обернулось массовым исходом примерно 80 % местного палестинского арабского населения. Может ли кто-то гарантировать, что начало новой арабо-еврейской гражданской войны в Палестине/Государстве Израиль не приведет к подобным же катастрофическим последствиям?

Палестинское государство и исламский фундаментализм. На Западном берегу и в Газе происходит подъем исламского фундаментализма, причем победную поступь ХАМАСа не смогли остановить никакие силовые операции израильской армии и спецслужб, включая уничтожение весной 2004 года основателей и лидеров организации шейха Ахмеда Ясина и д-ра Абд-эль-Азиза аль-Рантиси. Еще в дни «эйфории Осло» высказывались опасения, что молодое палестинское государство, практически лишенное необходимых ему финансово-экономических ресурсов, едва ли сможет отклонить предложения помощи, исходящие от экстремистских арабо-мусульманских режимов или групп, в обмен на политическую, религиозную и военную активность, поддерживающую их фундаменталистские интересы. Тем более эти опасения усилились в последние годы, когда исламистский ХАМАС выиграл выборы в Законодательный совет ПНА и на Западном берегу, и в секторе Газы. Подобная активность на палестинской арене со стороны, например, Ирана может еще более дестабилизировать весь и без того напряженный ближневосточный регион.

Каковы бы ни были позиции и взгляды государственных деятелей, они не могут вести общество туда, куда общество не хочет идти. Убийство премьер-министра Израиля Ицхака Рабина 4 ноября 1995 года обнажило масштаб проблемы: большинство еврейского населения страны отвергало политику кабинета И. Рабина – Ш. Переса, и в этой обстановке едва ли удивительно, что нашелся тот, кто «взял закон в свои руки». Любое продвижение переговорного процесса с арабскими странами и/или палестинцами, сопровождающееся серьезными уступками со стороны Израиля, должно поддерживаться обществом: в отсутствие такой поддержки распад правительственной коалиции практически неминуем, а в системе парламентской демократии подобное развитие событий не позволит реализовать никакие планы, какими бы перспективными они ни казались участникам переговоров или посредникам. Поэтому изучение общественных настроений имеет решающее значение для понимания возможных перспектив любого плана урегулирования.

Важный компонент общественного мнения – общее национальное настроение и превалирующий оптимистический или пессимистический настрой касательно будущего. Общее настроение и его перспективы на будущее отражают коллективное восприятие ситуации, сложившейся в сфере национальной безопасности, и являются хорошими индикаторами общественного поведения в будущем.