Израильтяне и палестинцы. От конфронтации - к переговорам и обратно - Алек Эпштейн

Обобщив эти точки зрения, можно сказать, что если в 1975 году Ш. Перес и И. Рабин считали, что Израиль нуждался в безопасности, чтобы достичь мира, то в 1993 году руководимый ими Израиль стремился к миру, чтобы обрести безопасность. Это отражает резкую смену концепции отношения к землям, когда признается, что практически никакая часть какой-либо территории не дает Израилю таких преимуществ, чтобы стоило удерживать ее ценой, не позволяющей добиться заключения мирного соглашения. Знаменитое высказывание Моше Даяна «Лучше Шарм аш-Шейх без мирного договора, чем мирный договор без Шарм-аш-Шейха» было де-факто дезавуировано не только на конкретном (это случилось при подписании соглашения с Египтом в 1979 году, в подготовке которого М. Даян участвовал в качестве министра иностранных дел), но и на обобщенном уровне. В соответствии с этим убеждением официальное мирное соглашение, подкрепленное международными гарантиями, демилитаризацией и специальными механизмами наблюдения, обеспечит безопасность с большей вероятностью, чем, например, аннексия контролируемых территорий или их части.

Надежды, связывавшиеся с процессом Осло, к сожалению, по большей части не сбылись: терроризм не только не был искоренен, он даже не уменьшился. Мрачное свидетельство тому – число погибших: в течение двух с половиной лет после подписания Декларации о принципах в террористических актах было убито больше израильтян (213 человек), чем в предшествующие десять лет (с января 1983 по сентябрь 1993 года погибли 203 человека). За восемь лет, прошедших с момент подписания Декларации о принципах палестино-израильского урегулирования, численность погибших в терактах граждан Израиля превысила пятьсот человек, причем в период правления И. Рабина и Ш. Переса она превышала шестьдесят человек ежегодно, затем снизилась почти до нуля, когда главой правительства был Б. Нетаньяху, после чего взлетела до почти двухсот человек в первый год второй интифады (с сентября 2000 по сентябрь 2001 года). При этом за восемь лет после подписания Соглашения Осло-1 на суверенной территории Израиля (в пределах «зеленой черты») погибли 216 гражданских лиц, в то время как за восемь предшествующих лет (с января 1985 по сентябрь 1993 года) – только 59. Таким образом, процесс Осло, начатый с целью повысить безопасность граждан Израиля и снизить, как хотелось надеяться, до нуля число жертв террористических актов, на деле привел к резкому ухудшению ситуации и значительному увеличению числа погибших.

Политики, считавшие правильным продолжать переговорный процесс с ООП, оказавшись в столь неожиданной для них ситуации, выработали крайне оторванную от реального положения вещей доктрину, заключавшуюся в том, что рост терактов является следствием отчаянной активизации попыток всевозможных «экстремистов» сорвать «мирный процесс». Это было необычайно удобно лидерам ПНА, так как оказывалось, что убийцы израильтян постфактум объявлялись не «врагами Израиля», а «врагами мирного процесса», вследствие чего руководство ПНА становилось как будто «жертвой» терактов в той же мере, что и Израиль, и не несло, таким образом, никакой ответственности за них. Это как будто давало легитимацию продолжать переговорный процесс, проводя новые и новые «передислокации» войск (слово «отступление» не использовалось), невзирая на рост террора, однако создавало у значительного числа израильтян ощущение своего вынужденного присутствия в сюрреалистической утопии.

Перспектива сосуществования с палестинским государством вызывала (и вызывает) ряд чрезвычайно серьезных вопросов. Каким оно будет? Каков будет характер террористических угроз Израилю с его стороны? Будет ли оно поддерживать террор или, напротив, будет заинтересовано в его предотвращении и даже, может, будет способно этого добиться? С точки зрения многих израильтян, интифада Аль-Акса, начатая палестинским руководством в сентябре 2000 года, стала грозным предостережением против создания такого государства.

Палестинское государство, заинтересованное в мире, могло бы сдерживать атаки на Израиль изнутри и поэтому не угрожало бы Израилю непосредственно. Однако государство с авантюрной политикой, подобное Ливии, Ирану или Ираку, поддерживающее антиизраильские акции или неспособное контролировать действия вооруженных формирований на своей территории (как это происходит в Ливане), будет представлять собой серьезнейшую опасность[78].

Критики справа считали, что создание палестинского государства на Западном берегу и в Газе угрожает безопасности Израиля на разных уровнях:

Военная опасность со стороны палестинского государства. Контроль над Западным берегом и Газой имеет для Израиля важное оборонное значение, – утверждали они, – так как является сдерживающим стратегическим фактором в отношении враждебных арабских стран. Гористая топография и малое количество дорог представляют собой естественное препятствие – местность, где в случае нападения извне Израиль сможет защититься от наступающих с востока вражеских танков. Территория Западного берега, составляющая 6500 кв. км и в основном гористая, может быть использована врагом как военный трамплин, что сделает Израиль весьма уязвимым. Если арабы, собрав коалицию, нападут на Израиль с востока, то в конвенциональной войне преимущество будет на их стороне[79]. До 1967 года ширина территории Израиля на прибрежной равнине в месте сужения составляла от 14 до 20 км. На этой узкой прибрежной полосе, которая тянется от Хайфы до Ашдода, проживают более 2/3 населения страны и находятся 80 % ее промышленного потенциала. В Газе нет гор, и ее территория составляет лишь 360 кв. км. Однако она расположена близко к нескольким достаточно крупным израильским городам (первые два из которых являются портовыми): Ашдоду, Ашкелону и Беэр-Шеве. В январе 2009 года все эти города обстреливались палестинскими ракетами, а по Ашкелону и тем более по находящемуся на расстоянии нескольких километров от Газы Сдероту начиная с 2005 года (с момента вывода из сектора Газа израильских войск и поселенцев) были выпущены сотни ракет. Понятно, что скептики увидели в этом горькую реализацию всех их многократно высказывавшихся опасений[80].

Раннее предупреждение агрессии. Ущерб, нанесенный израильской доктрине сдерживания, усилил важность раннего оповещения о надвигающейся опасности. Однако с тех пор как израильская армия покинула районы, переданные ПНА, возможность использовать источники, ранее находившиеся в распоряжении израильской разведки, становилась все более ограниченной. В целом способность Израиля заранее получать информацию о терактах уменьшилась.