Руки, полные бури - Мэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ничего не происходило. Остекленевшим взглядом Гадес уставился в пространство, по вискам стекали капли пота, руки судорожно стискивали обивку дивана. Гадес был напуган, но не возвращался.
– Ты зовёшь не тем именем, – сказал Амон. – Не тем, на какое отзывается божественная сущность.
Ну, конечно. Чтобы открыть следующие врата в подземное царство, нужно выкрикнуть имя. Анубис помнил древние тексты наизусть, знал, какой силой может обладать имя, но забыл об этом сейчас.
Наклонившись, Амон тихонько позвал:
– Аид.
Он тонул.
В одиночестве.
Во мраке, где нет ничего, ни начала, ни конца, ни верха, ни низа. Никакого объёма, всепоглощающая пустота. Так выглядит вечность в Тартаре? Безликая и липкая. Где нет ничего – кроме его мыслей.
Его одиночества.
Когда все остались где-то там, за пеленой мрака. Никто не подал ему руки, когда он тонул, никто ему не помог, потому что никого нет рядом.
Как и Подземного мира. Его не существовало, он уничтожен, оставил давящее чувство где-то в груди.
Только имя пробивалось сквозь вязкость.
– Аид…
Гадес вздрогнул, но явно пришёл в себя.
– Вот и хорошо, – с удовлетворением сказал Амон. – Полагаю, Гадес, ты сейчас тоже смотрел видения, которые показывали страхи.
Он кивнул.
– Тогда приведи в чувство своего брата и обсудим, что за ерунда творится.
Анубис понял, что делает Амон: похоже, не так легко сразу прийти в себя после видений. И если ему помогло физическое воздействие, то с Гадесом отлично сработали простые указания. Он действительно опустился на колени перед Зевсом, дрожащим, свернувшимся в клубок.
Древнегреческий Анубис помнил плохо, но смог разобрать шёпот «выпустите меня». Гадес, видимо, тоже, потому что качнул головой:
– Он замкнутых пространств боится.
Гадес позвал брата, и Зевс быстро пришёл в себя. К тому моменту, как он смог наконец-то сесть прямо на полу рядом с Гадесом, Амон уже расхаживал перед панорамным окном и размышлял. Резко остановившись, он повернулся к остальным:
– Помните, мы ждали шагов Кроноса? Ну, вы не могли забыть. Так вот, думаю, это они и есть. Геката может насылать тени… и страхи. Кронос наверняка сумел распространить это действие. Не удивлюсь, если все боги, которые в Лондоне, чувствуют себя примерно так же. Ну, или это нам повезло.
– Зачем? – нахмурился Гадес.
Амон поднял руку и начал загибать пальцы.
– Во-первых, это деморализует. Правда, Геката может использовать только страх, но кто об этом знает? Все решат, что залезли им в голову. Во-вторых, не знаю, как вы, а я бы точно сдох, если б Анубис не помог. Вернулся бы, конечно, но сам факт. В-третьих… да откуда я знаю, что за зловещие планы у Кроноса? Я свяжусь с остальными.
Он достал телефон и тут же начал что-то строчить. Гадес уже достаточно пришёл в себя, чтобы посмотреть на Анубиса:
– А кто позвал тебя?
– Никто, – развел руками Анубис. – Я ничего такого не почувствовал. Никаких видений. Поэтому и смог позвать Амона.
– Почему?
Анубис криво ухмыльнулся:
– Может, потому что я и так каждый день живу в страхе? Мне видения не нужны, достаточно оглянуться.
Он не лукавил. Каждый раз, открывая утром глаза, он боялся, что кошмары оживут и он увидит, что близкие ему люди мертвы – из-за него, из-за силы, которую он не удержал.
Что могли предложить видения хуже и страшнее того, что Анубис ощущал каждый день?
– Сет давно уехал в клуб, – сказал Гадес. – Нефтида и Сеф тоже могут быть там. Поехали.
Зевс уже достаточно оправился, чтобы заявить Анубису:
– Перенеси нас.
– Вас много! Я одного могу.
– Значит, по очереди. Ехать долго. Если этот страх действует на остальных богов, нужно как можно быстрее привести их в чувство.
– Да ладно, – фыркнул Амон, не отрываясь от телефона. – Чуть-чуть испугаться полезно. Может, оценят, что стоит объединиться против Кроноса.
Зевс посмотрел на него как на идиота и проговорил очень спокойно:
– Если они будут живы. Я так понимаю, чудовищу проще напасть, пока бог не может ответить. Напомни-ка, солнечный мальчик, кому там монстры подчиняются.
Мысль оказалась тревожной, так что Амон даже не стал огрызаться. Заметно побледнев, перевёл взгляд на Анубиса и кивнул:
– Перенеси в клуб Зевса и Гадеса, потом меня.
Анубис уже протянул руку Зевсу, когда у ног появился один из теневых псов. Он закрутился и даже тявкнул. Небывалое дело! До этого Анубис слышал, как эти собаки подают голос, всего пару раз за тысячелетия.
– Что за… – проворчал Зевс, едва ли не отпихивая пса.
Но Анубис нахмурился. А потом понял, что хотела сказать собака:
– Сет здесь. Он ещё не уехал.
Он действительно сидел в своей комнате. На полу, обхватив колени, как недавно Амон, привалившись к кровати, с закрытыми глазами и тяжело дыша. Из носа обильно сочилась кровь.
– Сет!
Он молчал. Вокруг носились псы, совсем смазанные тени, но ни Гадес, ни Анубис, ни Амон не могли дозваться.
– Почему не получается? – с глухим отчаянием спросил Гадес.
Зевс застыл в дверном проёме, скрестив руки на груди. Прищурился:
– В нём слишком много яда Оружия да ещё сила Осириса… вот и не выходит.
– А что делать?
– Понятия не имею.
– Зовите! – сказал Амон. – Если кто и может достучаться сквозь видения, так это вы.
Но они не могли. Псы начали тихонько подвывать, а кровь тоненьким ручейком побежала из уголка губ Сета.
Гадес и Анубис замерли. А потом позвали одновременно и очень тихо, нет смысла кричать.
– Сети…
– Отец…
Он тонул.
В грязной яме, полной земли и гниющих корней. Он ощущал на пальцах не песок, а смерть. Чуждую ему, вымораживающую до костей. Сверху колол дождь, а он сам чувствовал смерть, задыхался в ней.
В собственной беспомощности.
В мысли, которая билась в венах вместе с кровью.
Ты. Никого. Не смог. Защитить.
Он падал на колени, мокрая земля забивалась в нос, в рот… пока он не услышал, как его зовут.
Сет вздрогнул всем телом и открыл глаза. Перевёл дыхание, одновременно с этим утирая кровь с лица, неосознанно, инстинктивно. Он скользнул взглядом по всем, кто набился в комнату, проверяя их. Выдохнул:
– Где Неф?
11
Он приходит к ней, овеянный войной, забрызганный чужой кровью. Дикий зверь, что одержал победу, потому что оказался сильнее всех.
Она ложится на кровать, он нависает над ней, живое воплощение хаоса. В его глазах – чужие смерти. В его волосах запутался песок. От него пахнет потом, кровью и победой. Он рычит, наклоняется и целует её, яростно, требовательно.
Нефтида выгибается навстречу Сету. Когда он наконец-то на миг отрывается от неё, шепчет в его приоткрытые губы:
– Мой избранный.
Браслеты на её руках тихим перезвоном вторят голосу.
Нефтида сидела спокойно, и только пальцы левой руки перебирали браслеты на правой, выдавая нервозность. Тонкие полоски металла, украшенные бубенцами и бирюзой. Первый подарил Сет, ещё очень давно, притащил, как он выразился, «с задворок каирского рынка». Подробностей Нефтида знать не хотела.
Следующие браслеты дарили и Сет, и Анубис, стараясь, чтобы они подходили друг другу. Нефтида даже не могла носить всё одновременно. И сейчас думала о тех браслетах, которые остались дома. Интересно, она их ещё увидит?
Встав с места, Нефтида начала ходить по комнате, не в силах усидеть на месте. Персефона глянула в её сторону:
– Ты напоминаешь львицу, которую заперли в клетке.
– Сочту за комплимент.
– Не пытайся клетку ломать. Не выйдет.
Персефона первой поняла, что это за место. На вид обычная безликая комната с парой кроватей, простым столом и стульями. Но тёмные стены подрагивали, постоянно шли рябью. Двери не было.
Пространство между реальностями. Полностью подвластное Гекате.
Нефтида потёрла правую ладонь, где красовалось что-то вроде ожога: она попробовала пробиться сквозь вязкие