На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева

в карман. Но Роулингу явно не хотелось отпускать его так быстро, и Фредди, подыгрывая ему, стал опять рассматривать сигаретную полку.

– Как тебе русские, Фредди?

– Сигареты?

Роулинг охотно засмеялся.

– Офицеры тоже.

– Я с ними мало общался, – усмехнулся Фредди.

– А ко мне они заходят. Нормальные парни. Мне нравятся. Ты смотри, они чёрт-те что могли нам устроить. А они даже заставы не выставили. Въезжай, уезжай, как хочешь.

Фредди с интересом посмотрел на Роулинга.

– И много чужих?

– Все ковбои, – усмехнулся Роулинг, – аж в глазах от шляп мельтешит. Я путаюсь, а русские тем более.

– Интересно, конечно. Но какого чёрта им всем нужно в этой дыре?

– Может, они любят гулять по минам, Фредди. Каждый сходит с ума по-своему.

– Это ты правильно сказал, – Фредди взял мешок с крупой. – До встречи, Роулинг.

– Удачи, Фредди.

Выйдя из фургона, Фредди не спеша пошёл по Торговой. Встретился глазами с Робом, и тот подошёл к нему.

– Мои в ночном, я у стада буду.

– Ясно, – усмехнулся Роб, – договаривались по одному, а они всей командой норовят.

– Их дело, – пожал плечами Фредди.

– Это точно, – Роб хитро посмотрел на мешок в его руке. – Докупил?

– Комплект полным должен быть.

– Это да, а то собьёшься, – согласился Роб.

И они разошлись.

Проходя мимо двадцать третьего навеса, Фредди быстро оглядел его. Ого! С какими удобствами расположился!

– Алло, Фредди! – окликнули его.

Фредди остановился и посмотрел уже открыто. Старший ковбой полулежал в раскладном кресле, положив ноги на маленький раскладной столик. На столике бутылка, а в руке старшего стакан. И ещё стакан рядом с бутылкой. Пастухов не видно.

– Выпьем, Фредди.

Предложение звучало искренно, и Фредди решил ответить. Но как же его зовут? Вертится на языке. А! Седди, Седрик.

– С какой радости, Седрик?

– Жизнь всегда радость, Фредди. А с хорошим коньяком вдвойне.

Да, коньяк хороший. Фредди узнал бутылку сразу. У Роулинга такого нет, слишком дорогой. Похоже, Седрик обнаглел. Пить коньяк на Перегоне – такого себе и лендлорды не позволяют, только бренди. А уж ковбоям, даже старшим, виски… А раньше Седрик держался скромнее, с чего бы в карьер погнал? Противно, но, кажется, придётся выпить…

– Фредди, – окликнули от другого навеса, – ты от Роулинга? Не видел, какой у него жир?

– Свиной, мелкой фасовки, – спокойно ответил Фредди и пошёл дальше.

Намёк на нежелательность бесед с Седриком был достаточно прозрачным. Похоже, не он один пользуется доверием цветных. Или… просто навес рядом, и так всё видно. Но бойкотом Седрик не отделается. Нет, здесь, пожалуй, круче повернётся. Если Эндрю прав, а похоже, что прав, то Седрика надо ставить вне закона. Но опять, если Эндрю прав, то с бойкотом поспешили. За бутылкой можно узнать многое, если спрашивать с умом.

Под их навесом было убрано и пусто. Фредди сразу уложил крупу во вьюк с припасами и присел к костру. Шоколад он положил в свой мешок. Посмотрим ещё, как его пустить в дело. Стопка лепёшек на месте, значит, парни не в ночном, а так шляются. Ну, в любом городе найдёшь, куда пойти.

Парни пришли уже в сумерках, когда пора садиться ужинать. С ходу взяли лепёшки, куртки и… присели выпить кофе. По кружечке. Фредди насторожился.

– Что ещё?

Отвечал Эркин быстрым камерным шёпотом, пока Андрей, громко ругаясь, отыскивал куда-то задевавшийся сахар.

– Русские кого-то нашли, но брать будут через три дня. Когда привезут бумаги.

– Как нашли? – тихо спросил Фредди.

– Опознали, – подсел к костру Андрей. – Ждут карты и ордера, а пока следят. Один боялся, что спугнут, велел…

– Мягко работать, – закончил за него Эркин.

– Кого опознали, не говорили?

– Нет. Ни имён, ни примет не называли, а некоторых слов мы вовсе не поняли.

– Не знаю я их, – виновато сказал Андрей.

– Да, вот что. С бумагами приедут чистильщики, – Эркин внимательно смотрел на Фредди. – Зачем им чистильщики, Фредди?

Фредди глубоко затянулся дымом и пожал плечами.

– Ты можешь всю фразу повторить? Ну, про чистильщиков.

Эркин быстро проговорил длинную непонятную фразу.

– Спасибо, – усмехнулся Фредди. – А теперь переведи.

– Ну, примерно так. Свои есть, и ещё подвалило, но чистильщики приедут, справимся. Так? – Эркин посмотрел на Андрея.

– Да, – кивнул тот. – И другой ответил, что в той команде есть волкодав. Это же собак так называют. Они что, с собаками приедут?

– Хрен их знает, – Фредди сплюнул окурок в костёр. – Три дня проживём и всё увидим.

– Ага, – кивнул Эркин. – Всё, мы побежали.

Как влетели, так и вылетели. Весь разговор и пяти минут не занял.

Фредди спокойно, не смакуя, но и не торопясь, поужинал оставшимся варевом. Что ж, за три дня можно успеть многое. И голодным ходить незачем. Раз тех, кого русские хотят взять, уже опознали, трепыхаться точно не стоит. Чистильщики с волкодавом. Оперативники с розыскной собакой? Видимо, так. Ну, через три дня всё увидим.

Наведя полный порядок под навесом и поставив порцию варева на утро – в ночном сколько ни съешь, всё равно голодный, – он без спешки пошёл к стаду. Дорога уже знакома, фонариком почти не пользовался.

Обойдя стадо и, как парни, огладив и охлопав особенно шебутных, Фредди прислонился к изгороди и закурил. Вскоре подошли Роб, Дан, Дик, ещё с десяток старших ковбоев понадёжнее. Ночь малолунная, лиц не различишь, да это им и ни к чему.

– Ну, выяснил?

– Всё просто. Старший ковбой присвоил кормовые, и его пастухов кормят вскладчину.

– Дерьмо собачье!

– Он что, не понимает, с чем играет?

– Пропил?

– Мне сказали: присвоил. Причём не в первый раз. Бычков пускает налево, подставляет парней под вычет.

– Стоп, это двадцать третий?

– Седрик, он?

– Похоже, да.

– С пастухами он не контачит, давно заметно, но чтоб такое…

– Это какой сволочью надо быть, чтоб кормовые зажилить…

– Ну, пропил, понятно, с кем не бывает…

– Насчёт пропоя потом. Давайте сейчас с этим решать.

– Да, а почему тайком?

– На такое и мы бы дали.

– Они отдали свои пайки. Свои, понятно?

– Хреново.

– Для русских это золотое дно.

– Да, расизм в чистом виде. А они за это…

– Точно. Прицепятся, и мало никому не будет.

– Что делаем?

– Твои предложения?

– Суд чести.

– Не круто?

– Ждать, пока его цветные прирежут?

– Точно. Тогда пойдут всех мотать.

– И ещё. О том же. Как цветные после этого на нас смотрят.

– Да, вот стервец! Ведь всех замарал.

– Если русские начнут шерстить, цветные, думаешь, молчать будут?

– Да что они знают?

– Ага, как же! Больше, чем ты думаешь.

– И больше, чем мы о них.

– Фред прав. Хотим спокойный тыл – надо самим чиститься. Эта сволочь нас всех подставила. Заваруху помните?