Гобелен - Фиона Макинтош

– Сама подумай, Джейн, – продолжал Максвелл. – Допустим, влезешь ты на гребаную гору посреди Австралии – а дальше? Моему сыну от этого полегчает, что ли?

– Послушайте, Джон. Еще раз употребите бранное слово – и я перестану отвечать на ваши звонки или вообще не позволю трогать Уилла с места. По-вашему, тащить коматозника через океан – это не авантюра? А ведь вы ее затеяли, не я. – Вот, гораздо легче стало, когда ответила резкостью на резкость. «И всегда буду так поступать», – вскользь подумала Джейн. – Я согласилась расстаться с Уиллом; не хочу, чтобы он упустил хоть малейший шанс, который приблизит его выздоровление. Пусть он – ваш сын, только не забывайте, что я доверяю вам своего нареченного. Вы верите в науку, в медицину – очень хорошо. Так дайте же и мне это ощущение – что я сделала все возможное, что не сидела сложа руки; дайте совершить паломничество, дайте попросить выздоровления у древних, неизведанных сил Земли.

Джейн едва дышала – давил гнев на Максвелла-старшего, но еще больше давило ощущение, что она оправдывается перед этим несносным человеком. Сама она еще недавно вовсе не верила в линии лей и прочую эзотерику, но сейчас решилась – и не собиралась отступать. Или она осадит Максвелла – или всю жизнь будет под него прогибаться.

– Не думайте, что я эту идею с потолка взяла, – продолжала Джейн, намереваясь выдать последний, самый веский аргумент. – Уилл – ученый, исследователь; он ищет факты, но не отрицает мистику. Больше того: ему нравится, когда мистические явления подтверждаются фактами.

– Мистику? Это, в смысле, молитвы всякие?

– Да, – обрадовалась Джейн. Хочет называть это молитвами – на здоровье, пусть называет, если ему так понятнее. Джейн знала: Уилл, конечно, хотел научно обосновать теорию линий лей, но вдохновила его на это исследование необъяснимая магическая сила этих линий, а еще тот факт, что слишком многие в них верят, не требуя доказательств. Идея красной нитью проходит через его лекцию; Джейн, скользя глазами по листкам, буквально читала между строк: «порталы в параллельные миры»; «временные воронки»… – Да, я хочу помолиться за Уилла в особенном месте – на скале, которой Уилл придает огромное значение, исследованием которой собирался заняться. Он не попал на Айерс-Рок – я сделаю это за него. Я совершу паломничество ради его выздоровления.

– Ты еще шамана найми, чтоб вокруг костра сплясал, – усмехнулся Максвелл. – Ладно, Джейн, детка, поступай как знаешь. Главное, ты нашего мальчика с нами отпустила. Когда повыкинешь дурь из головы – я имею в виду магию, нью-эйджеров и прочее шарлатанство, – добро пожаловать к нам в Штаты. Честно говоря, сначала ты показалась мне вполне здравомыслящей девушкой. Будь добра, приди завтра в клинику – надо подписать бумаги, а то нам Уилла не отдадут.

– Хорошо. Все равно полицейские хотят задать пару дополнительных вопросов. Им придется опросить всех возможных свидетелей – продавцов газет и сладостей, да мало ли кого. На Пиккадилли всегда толпа народу – вдруг кто-нибудь видел что-нибудь важное.

Максвелл дождался, пока Джейн закончит фразу, и продолжал более мягким тоном:

– Послушай, детка. Уилл выбрал тебя нам в дочки. У нас не было времени узнать друг друга получше, понять друг друга. Но я уверен – со временем все получится. Извини, если нагрубил, только сейчас для меня на первом месте мой сын. Буду рад, если опасная авантюра поможет тебе собраться с мыслями. Возвращайся скорее – ты нужна Уиллу, чтобы выкарабкаться.

«Я и в Австралию еду, чтобы помочь Уиллу выкарабкаться», – хотела сказать Джейн, но не сказала. Вместо этого прозвучали другие слова:

– Это мой долг, Джон. Мне стало легче, как только я приняла решение. Я уверена – оно правильное. Вы ведь сами говорили – надо все испробовать, ни одну мелочь нельзя игнорировать. Поэтому я отпускаю Уилла в Штаты, соглашаюсь с ним расстаться, а сама отправляюсь искать ответы на важные вопросы.

Затем они попрощались почти в официальных выражениях. Джейн повесила трубку – и тотчас словно свежим ветром пахнуло ей в лицо. Айерс-Рок! По крайней мере, теперь у нее есть план; перед ней – четкий маршрут. Значит, ситуация под контролем – как она и привыкла! Джейн заберется на вершину волшебной скалы, войдет в контакт с древними силами, напишет свое имя и имя жениха в специальной книге. И тогда Уилл откроет глаза, позовет Джейн. Она сама не ожидала, что так легко поверит в возможность подобного исхода, но когда поверила – ей стало казаться, что иначе и быть не может. На это намекал Робин – а на что же еще? И все сбылось – мысли Джейн прояснились. И взор тоже прояснился.

Правда, в глубине сознания попискивал голосок – дескать, ты дура, Джейн, куда тебя нелегкая несет, – но Джейн его не слушала.

Джеффри Холлик оказался моложе, чем ожидала Джейн, – чуть за сорок. Он был даже привлекателен – конечно, для тех, кому по вкусу расчесанные на пробор волосы и идеально гладкий подбородок. Джейн подозревала, мистер Холлик не чудил в юности; вообще ни разу не совершил поступка, подпадающего под определение «забавы молодых», могущего огорчить папочку с мамочкой. При помощи яркого галстука он отчаянно пытался противостоять своей естественной склонности к консервативному облику. Ослабленный узел, по мысли Холлика, намекал на отсутствие чопорности. Зато мистер Холлик умел улыбаться искренней улыбкой, и эта улыбка растопила лед предубеждения. Джейн подумала, так бывает со всеми пациентами доктора Холлика. Вдобавок у него обнаружился легчайший ланкаширский акцент, и Джейн почти прониклась к навязанному родителями психологу.

Джеффри Холлик усадил ее в кресло, предложил чаю. Джейн отказалась, улыбнулась секретарше и согласилась выпить воды. Холлик сам налил ей из запотевшего кувшина. Пока он возился, Джейн сбросила пальто и шарф, уютно расположилась в кресле, стала наблюдать, как адепт психологии громоздит на столике между собой и пациенткой кувшин, в котором позвякивают кубики льда.

Они сидели в глубоких креслах, лицом друг к другу. Доктор Холлик не взял ни блокнот, ни ручку – уже хорошо. Джейн заметила – ему изрядных усилий стоит не поставить ладони «домиком». Она выжидала: что станет делать Холлик, с чего начнет. Они успели поздороваться, обменялись замечаниями о погоде – пора было приступать к делу.

– Ваша мама рассказала мне, какая трагедия произошла в вашей жизни, Джейн. Я рад, что вы нашли время прийти сюда. Беседа подобна клапану, с помощью которого можно выпустить лишнее напряжение.

Холлик замолчал в ожидании ответа.

– Тут главное – не перестараться, доктор Холлик.

– Пожалуйста, зовите меня Джеффри, – сказал Холлик. Затем решил, что для Джейн это недостаточно демократично, и добавил: – А лучше – просто Джефф.

Джейн улыбнулась в ответ на его улыбку. Вот главное, самое сильнодействующее оружие Холлика; жаль, что он едва ли это сознает.

– Знаете, Джефф, я последнее время только и делаю, что говорю… а еще думаю. Надоело – сил нет. Я так измотана. Все мысли – о состоянии Уилла; порой я просто задыхаюсь, как представлю, до чего это несправедливо со стороны судьбы – так обойтись с моим женихом. В голове все время крутится: если бы только, если бы только…