Академия Истины - Виктория Карелова

— Ой, ты посмотри, не признал свою раскрасавицу! — немедленно начала издеваться над оплошавшим парнем подруга. — Что мы ему за это сделаем?

— Не знаю, — улыбнулась я. — Защекочем?

— Интересно, но опасно: он случайно локтем двинет, и нас с тобой обеих от ступенек отскребать придется! Надо придумать что-нибудь поковарнее…

— Ты… ты сегодня такая… — совершенно не обращая внимания на рассуждения Чеккины, произнес юноша, разглядывая меня, но умолк, не окончив фразы.

— Какая «такая»? Скажи уже девушке комплимент, я хочу это услышать! — продолжала измываться соседка.

— А у тебя в роду точно змей не было? — мрачно поинтересовался у нее Питер.

— Огнедышащие драконы считаются? — немедленно парировала Франческа.

Так, за шуточками и подначками, мы и не заметили, как добрались до Храма. Подруге почему-то очень нравилось дразнить богатыря, который лишь вяло отмахивался от ее нападок.

Храм Великой Веритассии возвышался над городом скоплением ажурных тонких башенок из белого камня. Громадный и величественный, он в то же время выглядел легким и невесомым. На крыше, среди башенных скатов, была установлена огромная статуя богини. Казалось, будто белоснежная, раскинувшая руки женщина парит над Веритеррой, ограждая последователей Истины от всего дурного и темного. Это зрелище было столь прекрасно, что душа сама собой рвалась в горние выси, стремясь достичь единения с богиней.

Высокие стрельчатые окна выложили блестящими мозаиками, щедро расплескивающими внутри Храма яркие пятна, создающие настоящую симфонию цвета. Невероятная, возвышающая душу красота, дарящая восторг и наслаждение. У меня не было слов, чтобы описать потрясение, которое рождало это невероятное здание.

Нам следовало выстроиться на ступенях вдоль стен Храма, чтобы в проходе жрецы провели службу, до которой еще оставалось время. Люди подходили, но покамест Храм не был заполнен и наполовину. Я во все глаза рассматривала убранство, запоминая витые колонны, статуи, изображающие богиню в моменты триумфа, бесконечно высокий потолок, напоминающий хребет живого существа, чтобы позднее попытаться в рассказе передать родичам хоть толику чуда, пронизывающего это место.

Заглядевшись ввысь, я не заметила, как к нам приблизились Элинор Олбанс с двумя богато одетыми девушками.

— Ах, вы только полюбуйтесь, какая красота! — воскликнула рыжеволосая «кукла», нынче облаченная в темно-зеленое платье. Вырез, впрочем, остался неизменным, чуть ли не до талии. — До чего тонкая работа, глазам не верю, — восхищалась Элинор, легонько оглаживая пальцами ткань моего платья.

— Благодарю за добрые слова, ты тоже прекрасно выглядишь! — вежливо ответила я. Девушка улыбалась вполне мило, но мне почему-то захотелось спрятаться за спину Питера.

— Ну что ты, сегодня тебя никому не затмить, — рассмеялась рыжеволосая, продолжая ощупывать мой наряд.

— Ты б руки убрала, — буркнула Чеккина, брезгливо скривив губу.

— Клянусь, они у меня чистые! Вот, смотри! — Элинор вскинула ладони, демонстрируя Франческе пальчики с длинными вызолоченными ноготками.

Что произошло, я толком не поняла: кажется, от резкого движения богачки чуть колыхнулись рясны на кокошнике, и одна из нитей зацепилась за массивное кольцо, украшающее ручку девицы Олбанс. Миг, и крупные жемчужины весело запрыгали вниз по ступенькам, оставляя оборванную нитку сиротливо болтаться над плечом.

— Ох, прости, я такая неловкая! — простонала рыжая, прикрывая рот веером.

— Вот гадина! — вскрикнула Чеккина, шагая к Элинор. — Подними, быстро!

— Вот еще, это ее жемчуга, пусть она и подбирает! — уже не скрывая ухмылки, заявила наглая девка, переглядываясь со своими товарками.

Я на мгновение представила, как буду выглядеть в своем белом наряде ползающей по полу Храма у ног собравшихся, и меня впервые в жизни обуяло желание ударить человека. Это очень постыдное чувство, к тому же неуместное в Храме, но я ничего не могла с собой поделать. Видимо, эта дрянь специально хотела меня унизить. Я же не смогу оставить жемчуг валяться просто так, слишком большие деньги были плачены за украшение.

— Я подберу. — Питер придержал меня за плечо.

— Не стоит утруждаться, — с ленцой произнес кто-то, скрытый от меня широкими плечами блондина. Впрочем, мои полыхнувшие огнем щеки безо всяких слов могли бы рассказать любому, что голос этот принадлежал вериту Филиппу.

Мужчина шагнул на ступень ниже, произнес какую-то странную фразу, в которой преобладали свистящие и шипящие звуки, и раскатившиеся жемчужинки сами собой собрались в его раскрытую ладонь.

— Большое спасибо! — пролепетала я, порываясь забрать свое богатство, но магистр предпочел ссыпать ношу в широкую горсть Питера.

— Адепт Олбанс, вам необходимо прилежно выполнять упражнения на внимание и концентрацию, вы крайне неуклюжи, это непозволительно для мага! — холодно заметил верит Филипп.

— Магистр Кальдерон, я не премину воспользоваться вашим мудрым советом. — Опровергая заявление наставника, Элинор прямо на ступенях умудрилась отвесить ему столь глубокий реверанс, что ее грудь чуть не выпрыгнула из платья. — Может быть, в мудрости своей вы не откажетесь рассказать нам, правда ли, будто в королевских садах Либерьяна растет столь сладкая и пьянящая вишня, что после нее даже кисленькие северные яблочки кажутся настоящей экзотикой?

— Для столь юных лет вы изумительно хорошо разбираетесь в садоводстве, адепт Олбанс. Жаль, что обучаетесь вы не на факультете истинного Мастерства, там ваши знания нашли бы лучшее применение. Но я обязательно расскажу вашему глубокоуважаемому отцу о разносторонних талантах его дочери. Думаю, его заинтересуют ваши познания и он выразит желание использовать их на каком-либо из своих отдаленных сельскохозяйственных угодий, — скучливо произнес верит Филипп.

Девушка продолжала мило улыбаться, но глаза ее полыхнули яростью. Впрочем, она поспешила прикрыться веером и отойти от нас. Две молчаливые девицы слаженно потрусили за ней следом.

— Пусть Великая Веритассия будет к вам благосклонна, неофиты! — кивнул магистр и отправился в противоположную сторону.

— Чеккина, а о чем это они сейчас говорили? Мне показалось…

— Не обращай внимания, эта дура бредила, — отмахнулась подруга.

Но мне все равно казалось, что в словах Элинор и магистра был какой-то скрытый смысл, причем все, кроме меня, поняли его преотлично, очень уж тяжелым взглядом буравил Питер спину удаляющегося мужчины.

По случаю скорого Дня благодарения в Академии устроили длинные выходные: занятия прерывались на пять дней, желающие могли съездить домой, чтобы провести праздник в кругу семьи.

Мне несказанно повезло: администрация предоставила портальный амулет, чтобы я могла забрать заказанные врачевателями травы. Без такой оказии я бы ни за что не сумела навестить родных. В полной эйфории я бегала по базарной площади и торговым рядам, прикидывая, чем порадовать семью. От украшений и нарядов сразу отказалась: в столице все стоило совершенно неразумных денег, а качество зачастую было ниже, чем на уездной ярмарке. Чеккина оказалась права насчет рукоделий: в модной лавке нашу с сестричками работу готовы были оторвать с руками и ногами. Когда я услышала, сколько мне предложили за запястья, чуть дара речи не лишилась, но решила не спешить и сперва обсудить все с матушкой. Оговорив с хозяйкой, какие узоры предпочтительней, пообещала прийти с ответом после праздников. Может, и впрямь подзаработаем девчатам на приданое, пока меня не вытурили из учебного заведения. Впрочем, за прошедшие месяцы во мне угнездилась робкая надежда, что первую сессию я как-нибудь сдам: занималась я усерднее всех и там, где недотягивала знаниями, получаемыми в рамках начального образования, брала усидчивостью, старательностью и кропотливой зубрежкой. Так что перспективы на продолжение обучения уже не так удручали, как в первые дни.