Академия Истины - Виктория Карелова

Самым традиционным в моем гардеробе был шерстяной сарафанчик вощаного оттенка. К нему выбрала вышиванку с красными петушками да красно-белую опояску, на шею коралловые бусы в три ряда, а на голову повязала красную тесьму с колтами. Правда, Франческу мой наряд озадачил:

— А почему у тебя опять все закрыто по самую шею?

— Не знаю, милая, у нас гологрудыми не принято ходить. Наверное, потому что холоднее, чем здесь.

Чеккина обрядилась в развеселый пестренький сарафанчик в талию, с такой открытой сорочкой, что край исподнего почти скрывался под лифом. Как я потом убедилась, почти все девушки были одеты на тот же манер. Но даже если б у меня была подходящая рубаха, я бы просто не смогла так выйти на улицу. Наверное, меня опять сочтут вороной, только в этот раз — белой.

Погодка на праздник смилостивилась над людьми, и после затяжных дождей выглянуло ясное солнышко, но все одно было уже прохладно, так что я еще и шалочку накинула. Спасибо баушке Фене: мягонькая накидка получилась, словно матушка руками обнимает!

Питер гляделся настоящим красавцем в яркой красной одежке, отдаленно напоминающей ферязь. Он привычно поцеловал мне руку, и мы пошли смотреть гулянье.

Народу собралось — уймища! Выступали жонглеры, вертелись акробаты, странные полуголые мужчины пыхали огнем и засовывали через рот в чрево шпаги. Медведей, правда, не водили, но и без того вышло зрелищно. А на лужайке у реки устроили кучу игр с яблоками: тут надо было кусать подвешенные на ниточках фрукты, вылавливать их ртом из тазика с водой, танцевать с яблоками меж ладоней, носить плоды на голове и даже стрелять по ним. Видимо, в столице яблоки были праздничным кушаньем. У нас на милостивец, наоборот, мужчины отправлялись в лес, чтобы добыть зайцев. Считалось, что зайчатина на столе принесет благополучие в дом. Но с яблоками тоже оказалось весело!

А вечером пошли смотреть концерт. Тут-то мое везение и закончилось! Если за весь день не случилось ни единой неприятной встречи, то сейчас прямо на крыльце факультета Искусства мы наткнулись на Брианду с веритом Филиппом. Я только мазнула глазами по знакомой мужской фигуре, и вся кровь тут же бросилась к щекам. Посмотреть прямо на него я так и не осмелилась, даже с Бриандой говорила, потупившись.

— Красавица, ты совсем заучилась! — Художница сграбастала тонкими пальцами мой подбородок и слегка повертела лицо из стороны в сторону. — Щечки ввалились, румянец чахоточный! Не бережешь себя! Так и заболеть недолго!

— Спасибо за заботу, Брианда, у меня все хорошо, только уроков много. Приятного вам праздника!

— Смотри, мы с моей верной музой ждем тебя! — крикнула девушка мне в спину.

— Это он тебя обидел? — неожиданно шепнул Питер, склонившись к моему уху.

— С чего ты взял? Меня никто не обижал.

— Конечно. Поэтому ты три недели ходишь как в воду опущенная, — бросил юноша, но больше ничего не сказал.

Концерт был волшебным. Нет, не так! Он был божественным. Чарующие звуки благодатным дождем падали на мою истерзанную душу и смывали всю боль, всю грязь, все нечистое, что скопилось глубоко в сердце. Они дарили успокоение и ласку, надежду и радость. И даже обещали счастье. Я вышла из зала умиротворенная и впервые за много дней ни о чем не тревожащаяся. Потом мы с Питером немного погуляли по парку Академии, а когда возвращались в общежитие, он крепко обнял меня за плечи и выдохнул в ухо:

— Ты меня боишься, но я тебя не обижал. И не обижу.

И это так весомо прозвучало, что я как-то сразу ему поверила.

Волшебная сила истинного Искусства оказалась столь велика, что все мои печали отступили, я сумела успокоиться и наконец-то задышала полной грудью. Даже не думала, что так себя извела, пока не почувствовала, какая тяжесть свалилась с души! Теперь учеба доставляла мне удовольствие, я успевала выполнить все задания гораздо быстрее и по вечерам даже выкраивала время на плетение кружев. От настойчивых приглашений Брианды, правда, все равно отнекивалась: очень не хотелось опять впасть в апатию при встрече с моим персональным кошмаром.

Шло время, наступил месяц листопад, а с ним пришел и День поминовения павших на войне. Даже мы на заимке старались на овчары помянуть наших давно ушедших предков и помолиться всей семьей Великой Веритассии, чтобы войны больше никогда не случилось. Службу мы посещали очень редко: ближайший Храм находился аж в уездном селе — Пеньковке. В столице, конечно, Храм был, но, занятая учебой, я все никак не успевала до него добраться. А нынче всем учащимся Академии полагалось посетить поминальную службу.

Ради такого дела я не пожалела своего самого шикарного наряда: белоснежный летник из камки переливался на свету — по матовому полотняному полю шел листвяный узор, образованный поблескивающим атласным переплетением нитей. Ева сделала к этому убору запястья, ожерелье и кокошник приятного цвета чая с молоком, а Сия — опоясочку в тон. С кокошника на плечи спадали рясны, на которые ушел весь наш запас жемчуга.

Когда я раскладывала эту роскошь на кровати, Франческа выронила из рук гребень:

— Великая Веритассия! И эта женщина утверждает, что ее семья небогата!

— Так здесь дорогого только камка да жемчуга, а остальное — лоскуточки бросовые. Это сестрица моя меньшая рукодельничает. Правда, здорово получается?

— Милая, это не просто здорово — это обалденно! Да ты, вообще, представляешь, сколько вы с сестрами можете зарабатывать на продаже своих изделий? Я вот даже не берусь предполагать, во сколько обойдется такая корона столичной моднице!

— Да ну какая же это корона, скажешь тоже! Это кокошник. Праздничный, конечно, но не из золота-брильянтов же.

Подруга устало прикрыла глаза рукой:

— Нет, я живу с ненормальной, это факт! Завтра же, ты слышишь, завтра же пойдем в торговые ряды: что-нибудь прихватишь для примера, приценишься, тогда и поговорим. Это же сумасшедшее богатство! До сих пор мне казалось, что такой сказочный костюм себе только придворные дамы могут позволить! Подожди, а ты что, ненакрашенной идти собираешься?

— Так Храм же, к чему там краска на лице?

— Горе ты мое! Волосы светлые, платье почти совсем белое, сольется же все! Обязательно надо выделить глазки поярче! Сядь к столу, я сама все сделаю, ты пока еще не умеешь толком. Будешь сегодня самая красивая!

— Спасибо, солнышко, а ты сама-то успеешь одеться-причесаться?

— А ну не мешай творческому процессу и не болтай под руку!

Все же Чеккина прирожденная волшебница: буквально за пятнадцать минут умудрилась сделать мне глаза огромными и яркими, да и цвет лица стал поприятнее.

Когда мы спустились на улицу, Питер, по своему обыкновению поджидавший нас у крыльца, даже не сразу меня узнал. Было так забавно наблюдать, как он, приметив Франческу, немедленно перевел взгляд на дверь, видимо, выглядывая меня.