Сила природы - Тина Донахью

Она задрожала, Из груди Джека, из самой ее глубины, вырвался гортанный крик, первобытный и низкий, и тут же перешел в мощный вопль триумфатора-мужчины. Он бросил тело в последний рывок, который растворился в могучем экстазе.

В глазах Джека сверкала благодарность за подаренную ему радость, а на лице расплылось блаженно-измученное выражение. Руки его дрожали, грудь вздымалась от мощного, прерывистого дыхания.

Дэнни попыталась отстраниться, чтобы самой глотнуть воздуха, потом обняла любовника, притянула к себе и прижала его голову к своему плечу. Горячее дыхание Джека согревало ей кожу. Дэнни улыбнулась: девственница или нет, она сумела сделать для него все, что нужно. Она пробежала пальцами по влажным волосам Джека и осыпала массой поцелуев колючие щеки, уши, брови, глаза.

Джек успокоился. Он прижался губами к ее шее и пощекотал кончиком языка нежную кожу.

Дэнни улыбнулась, захихикала и наконец рассмеялась.

— Перестань, перестань! — хохотала она. — Щекотно.

Джек покачал головой:

— Я тебе не верю. — Он снова потянулся к ее шее и стал щекотать, Дэнни хохотала и извивалась так, что они оба скатились со своего ложа из сосновых веток.

— Черт возьми, — пробормотал Джек, — у тебя тоже земля под ногами ходуном ходит?

— Нет, — ответила Дэнни, вытаскивая из-под себя шишку.

Он поднял голову и уперся лбом в ее лоб.

— Я тебе не верю.

Дэнни усмехнулась:

— Только попробуй еще пощекотать, и покинешь эту гору в чем мать родила, но только ободранный.

Джек улыбнулся ленивой, очень сексуальной улыбкой.

— Ничего страшного. Я прикроюсь тобой.

И он прижал ее бедра своими, чтобы войти как можно глубже.

Дэнни понравилось, она замурлыкала от удовольствия.

— Гм-м? — с вопросительной интонацией произнес Джек. — Ты уверена, что тебе понравилось?

— Понравилось все, кроме твоей дурацкой манеры щекотать меня.

— Да? — спросил Джек обиженным тоном. — Ты же не дала мне немного волос для удочки. Что человеку оставалось делать?

— Свои вырастить. А для удилища ты мог использовать кое-какую другую часть своего тела.

— Что-то ты разболталась. Мой язык, пожалуй, побудет у тебя во рту, так безопаснее.

— Хорошо. Но я говорила совсем не про эту часть тела.

— Дэнни, как это я оказался первым? — спросил Джек. — Поверь, я не жалуюсь, просто не понимаю.

Обдумывая ответ, Дэнни опустила глаза. «Первый мужчина. Как будто может быть второй, третий или четвертый! Как будто мне когда-нибудь будет нужен кто-то другой!»

— Просто никогда ничего не было, вот и все, — сказала Дэнни.

— Почему? — спросил Джек.

— Зачем тебе знать? — Дэнни подняла на него глаза.

— Наверное, привычка. Все время обдумываю сюжеты, стараюсь понять мотивы поведения.

— А я как раз ничего не обдумываю. Просто плыву по течению.

По лицу Джека скользнула улыбка. Он поднял руку и погладил Дэнни по щеке.

— Я тебе сделал больно?

— Разве ты не слышал, как я вскрикнула?

— Слышал, в том-то и дело. Потому и спрашиваю.

— А я слышала, как вскрикнул ты. Я тебе сделала больно?

— Ну, у мужчин все по-другому, — расхохотался Джек.

— Почему ты так из-за меня беспокоишься?

Казалось, этот вопрос привел его в полное недоумение. Вместо ответа Джек, не отводя от Дэнни взгляда, провел большим пальцем по ее щеке, очертил линию скул. Когда он все же заговорил, голос его звучал необычайно мягко:

— Потому что ты, Дэнни, не каменная.

Дэнни казалась Джеку самой нежной женщиной, какую он когда-либо встречал, и одновременно самой сильной. Он испытывал потребность защищать ее, но сознавал, что Дэнни сама его защищает. К тому же она принесла ему дар, которого он не ждал. Удивительное дело, он оказался ее первым мужчиной!

— Спасибо! — проговорил Джек с удивлением, которого не мог скрыть.

— Что я такого сделала? — улыбнулась Дэнни.

Ей и не надо ничего делать. Джек просто был благодарен, что она здесь, с ним. Он обнял ее и стал смотреть на лес. Деревья казались такими огромными, что он чувствовал себя крошечной песчинкой. Воздух над головой был удивительно чист, его легкие еще не приспособились к такой роскоши. Поразительно, какие цвета! Должно быть, именно такие краски имел в виду изобретатель «Техниколора». Джек никак не мог к ним привыкнуть. Не мог он привыкнуть и к переменам в своей душе.

Когда он впервые сюда явился, ему и в голову не могло прийти, что за здешней дикостью он сумеет разглядеть истинную красоту. Однако он сумел.

Никогда раньше он бы не поверил, что будет скучать по всему этому. Сейчас он знал, что будет, потому что завтра ему надо уезжать. Можно было бы остаться еще на один день, но это ничего бы не дало, потому что вся его жизнь, все будущее, вся работа связаны с Лос-Анджелесом, ну, может, еще с Нью-Йорком, но только, разумеется, не с этими местами.

Джек опустил взгляд. Дэнни снова затеяла игру с волосами у него на груди. Она укладывала их то так, то эдак, расчесывала своими тоненькими длинным и пальчиками, вырисовывала на коже сердце с инициалами Джека внутри.

О Господи, как же он ее оставит?

Но выбора не было. Здесь ее жизнь, ее работа. Дэнни являлась такой же частью этого леса, как листья на деревьях и облака, плывущие…

Джек удивился, когда ее пальцы сползли ниже и стали расчесывать кудри совсем в другом месте. Ноги Джека резко распрямились и одеревенели почти так же, как все его тело.

Тяжело дыша, он старался вспомнить, когда в последний раз женщина так нежно играла с ним, но не мог.

Пробовал вспомнить какую-нибудь другую женщину, которую он благодарил так же, как Дэнни, и никого не вспомнил.

Тогда он попытался сравнить, испытывал ли с другими женщинами такое острое наслаждение, какое подарила ему Дэнни, и понял, что нет.

Стал припоминать, когда он просил женщину быть осторожнее и заявлял, что будет ее защищать. Таких воспоминаний у него тоже не было.

Не сумел он вспомнить и случая, когда прикосновение женщины не только возбуждало его, но могло и успокоить.

Джек опустил взгляд на Дэнни. Она водила пальчиком по мускулам на его руке. Он нахмурился, потому что ни одна женщина прежде так не делала. Он взял в ладони ее лицо и приподнял навстречу своему взгляду.

Она ответила ему серьезным, открытым взором, в котором светилась настоящая страсть, чистая и беззастенчивая, потому что Дэнни не стремилась к тому, чтобы он написал для нее хорошую роль или помог получить приз. Вовсе нет. Она действительно думала только о нем.