Крах Титанов - Грег Фаррелл

До начала презентации, которую он собирался провести перед финансовым комитетом совета директоров, к нему подошли Чарльз Россотти, председатель комитета, и Энн Рис, член этого комитета.

– Мы можем поговорить о Стэне? – спросила его Рис. Рис и Россотти заверили Факахани, что он хорошо выполняет свою работу и что они ему доверяют. Факахани и не знал, что кто-то думает, будто он плохо выполняет свою работу.

Затем, когда они с Эдвардсом проводили презентацию для финансового комитета, Факахани заметил кое-что еще: Армандо Кодина, который не был членом этого комитета, решил на ней присутствовать. По его позе и поведению было понятно, что Кодина был сильно взволнован.

Директора расположились в восточном крыле второго этажа, непосредственно над знаменитым баром King Cole. Заседания комитетов проходили в небольших комнатах для совещаний – «Рамбуйе» и «Матиньон». После завершения заседаний директора встретились в холле, чтобы в течение нескольких минут переброситься парой слов перед обедом в буфете, а затем направиться в комнату «Фонтенбло» для вечерних дебатов. На встрече присутствовали десять членов совета директоров, не являющихся служащими банка (outside directors), но вместо привычной обстановки товарищества, которое бурлило на подобных встречах, и Флеминг, и Факахани, и Розмари Беркери, главный юрисконсульт, почувствовали, что атмосфера накалилась больше обычного.

Стены в «Фонтенбло» были бордовыми, как и лежавший на полу ковер, они наряду с позолоченными стульями в стиле барокко создавали причудливое смешение стилей – французского (Людовика XIV) и итальянского (Медичи). Во время всего обеда Флеминг не находил себе места, и Факахани был сбит с толку общей гнетущей атмосферой.

Наконец, после того как все заняли свои места, Факахани и Джефф Эдвардс, финансовый директор, рассказали совету директоров о потенциальном риске на балансе компании и о том, как ухудшение экономической обстановки отразится на Merrill Lynch. После этого Пит Келли сделал доклад о появлении CDO-позиций на сумму 35 миллиардов долларов и роли, которую сыграл в этом Семерджи. После его выступления Эд Мориарти поднялся, чтобы продолжить разговор о CDO. Вскоре после начала его речи О’Нил вдруг резко прервал презентацию.

– Итак, парни, вы получили общее представление о ситуации – с этими словами О’Нил обратился к совету директоров, резко закончив презентацию, подготовленную его подчиненными. Крис Хэйуард, Эрик Хитон, Келли и Мориарти поняли намек и, чувствуя себя неловко, удалились.

Теперь О’Нил изложил свои доводы совету директоров. Он сказал, что проблемы с бухгалтерскими книгами компании могут быть еще серьезнее и в данный момент нет возможности оценить величину возможных убытков. Он пережил кризис с Long Term Capital Management в 1998 году и знает, что, как только ликвидность растает, Merrill Lynch может очень быстро попасть в беду. Он объяснил, что с учетом сложившейся ситуации единственным разумным выходом для компании является поиск потенциальных партнеров. Поэтому он и связался с Wachovia.

– Стэн, но это крупная филиальная сеть, легендарная торговая марка, – сказал Крибиоре. – Она известна не меньше, чем Coca-Cola. И мы не хотим оказаться в компании банка из Шарлотта.

Ни Крибиоре, ни О’Нил не упомянули о возможности слияния с Bank of America, которое обсуждалось три недели назад с генеральным директором Кеном Льюисом.

– Мне не нравится принимать решения, когда я прижат к стенке, – заявил Кодина. – Что у вас было с Wachovia?

– Это был просто телефонный разговор, просто пробный шар, – сказал О’Нил, перед тем как указать на Флеминга, который в основном контактировал с банком из Шарлотта. Кодина повернулся к Флемингу и потребовал, чтобы ему все рассказали.

– Это был обычный звонок, – пояснил Флеминг, – ничего на самом деле не было.

– Ты думаешь, что я вчера родился? – сердито отреагировал Кодина. – Не делай из меня идиота! Рассказывай все как было.

О’Нил пережил кризис в 1998 году и знал, что, как только ликвидность растает, Merrill Lynch может очень быстро попасть в беду

– Было три разговора, – сказал Флеминг, смущенный этими нападками. – Я сделал звонок по просьбе моего генерального директора, который работает на вас. Поговорите с ним, если у вас какая-то проблема. И как я, по-вашему, должен был поступить, когда меня просит генеральный директор? Не слушать его?

О’Нил сидел в нескольких метрах от него и молчал, пока Флеминг защищался. Это был еще один пример того, почему гендиректор вселял так мало лояльности к себе в компании.

Наконец настала очередь Джона Финнегана заговорить. Финнеган, который раньше работал вместе с О’Нилом в General Motors, был исполнительным директором Chubb Insurance, единственным директором с почти такими же, как у О’Нила, функциями. По этой причине он чувствовал, что членам совета стоит проявить некоторое уважение к мнению О’Нила.

– Стэн является генеральным директором, – сказал Финнеган, – и, если он говорит, о том, что считает наилучшим выходом в этой ситуации, возможно, нам стоит его выслушать.

Но было уже поздно. Слишком велика была возникшая враждебность, чтобы склонить директоров на сторону О’Нила.

Чуть позже этим же вечером директора, которые не были служащими банка, проголосовали за то, чтобы Роберт Иоффе из Cravath, Swaine & Moore продолжал исполнять обязанности юрисконсульта. Для любого человека, знакомого с миром корпоративного управления, решение совета директоров о привлечении собственного юридического советника, помимо главного юрисконсульта компании, является предвестником неприятностей. Это похоже на жену, которая после размолвки с мужем нанимает адвоката, чтобы тот представлял ее интересы. Даже если слово «развод» так и не прозвучало, факт найма независимого юриста означает утрату доверия в отношениях между супругами.

На следующий день совет снова собрался в штаб-квартире компании в центре города. Во время различных встреч членов совета сопровождал Иоффе, высококвалифицированный юрист, ведущий дела, связанные с эмиссией и торговлей ценными бумагами. Он представлял советы директоров в многочисленных корпоративных баталиях на протяжении последних двадцати лет.

Прежде всего О’Нил встретился с членами своего совета. Разных директоров беспокоило одно и то же – пункт о передаче управления (change in control clause) в договоре, который компания заключила с О’Нилом. Согласно этому пункту в случае продажи компании О’Нил получал особую выплату в размере 250 миллионов долларов в виде чека. Данное положение было стандартным для большинства договоров о найме генерального директора и было направлено на защиту интересов высшего руководителя в случае, если совет директоров решит продать компанию. В действительности этот пункт мог стать стимулом для гендиректора продать компанию при неблагоприятных обстоятельствах, вместо того чтобы взяться за решение проблем.