Ее зовут Тень - Ксения Чайкова

— Тэмм Тень, как я рад вашему визиту! За платьицами пожаловали? Добро, все уже готово, вас дожидается! Примерить не желаете ли? — зачастил худой как жердь, высокий мужик. По повадкам он больше напоминал мелкого служку — помощника адвоката или писца при судье, а не хозяина одного из самых знаменитых в городе салонов по пошиву дамской одежды. Да и внешним видом не тянул он на преуспевающего портного и модельера — одет в какие-то засаленные, давно не стиранные тряпки, на голове воронье гнездо, под ногтями картошку сажать можно. И не скажешь, что этот жутковатый неряха порой создает такие шедевры портновского искусства, что весь королевский Двор потом долго бьется в экстатических конвульсиях, а графини и герцогини осаждают его мастерскую с требованиями сшить им нечто подобное.

— Примерить желаю, — отозвалась я, заходя за ширму и начиная раздеваться. Гертиан засуетился, порываясь мне помочь и одновременно руководить помощниками и подмастерьями. Самый обычный процесс стаскивания штанов и рубашки он ухитрился превратить в такую несусветную толкотню, что под конец я уже с трудом удерживалась от искушения запустить в него сапогом.

— Вот так, осторожненько, здесь крючочки! Аккуратненько, ради богов, не упадите, так-то на одной ножке стоя! Нет, плечики еще не пройдут, растягивайте шнуровочку поглубже, — причитал хозяин надо мной, одновременно ухитряясь покрикивать на своих помощников: — А вы чего стали, ротозеи?! Несите платья скорее, тэмм Тень наверняка торопится! Ну что вы, не видели, как благородная госпожа раздевается?

Как благородная раздевается, они-то, может, и видели, чай, не первый день здесь работают, да вот только меня в категорию господ можно было отнести лишь сослепу да спьяну. А вот разоблачение храны не каждый день удастся посмотреть, поэтому поднявшийся нездоровый ажиотаж вполне понятен. Если подмастерья надеялись обнаружить под моими одежками неземную красоту, то они оказались жестоко разочарованы — уж чем-чем, а идеальной кожей я похвастаться не могла, тело почти сплошняком покрывала тонкая вязь шрамов, синяков и ссадин. Какие-то из них уже почти зажили и напоминалиосебе лишь белыми следами, какие-то были на полпути к исчезновению и покрывались бурой коркой спекшейся крови, а некоторые еще радовали глаз своей свежестью и новизной. В общем, жуть. При виде задравшейся до ребер нижней рубашки и пары синяков на животе, оставшихся мне на память от прошлого заказа, а также улыбчивого оскала охраняющей хозяйкину честь Тьмы подмастерья и помощники быстренько решили, что ничего более интригующего им видеть не хочется, вспомнили об уйме дел и шустренько разбежались в разные стороны. Правда, двоим, тащившим болванки с заказанными мною нарядами, потом пришлось вернуться, но они задерживаться не стали — торопливо установили манекены в примерочной, поправили какие-то складочки-вытачки и шустро порскнули в разные стороны, предоставив хозяину сомнительную честь обслуживать такую опасную клиентку. Тот начал разливаться соловьем, стаскивая с болванок первое платье — изящный утренний туалет по последней моде. Как и все придворные наряды, это платье было предназначено для богатой особы, у которой имеется не одна служанка для помощи в нелегком деле облачения снятия роскошных одежд, и потому вызывало у меня приступы здорового скептицизма и недоверия. Ну не приводит меня в восторг наряд, который весит чуть ли не половину меня, путается в ногах и безжалостно сдавливает живот! При моей профессии любое секундное промедление может стоить жизни, а на каблуках и с длинным шлейфом не очень-то пошевелишься. Впрочем, мастер Гертиан знал о специфике моего ремесла и потому расстарался на славу. Платье почти не сковывало движений и состояло из уймы складочек, вытачек и кармашков, в которых очень удобно будет прятать оружие.

Второй наряд — великолепный бледно-лавандовый вечерний туалет — тоже был выше всяких похвал — выглядел роскошно, сидел отлично, движений не стеснял и предоставлял несколько удобных мест для потайных кинжалов. Я без разговоров расплатилась с Гертианом, забрала два огромных негнущихся свертка с меня высотой и кое-как поволокла их на улицу. По ступенькам крыльца сползла еще легко, а дальше начались сложности: как не упустить этот куль в канаву, не уронить в грязь и не упасть на него самой. Тьма сочувственно заклекотала, потом снялась с плеча и влетела в открытое окно «Кружев и лент». Гертиан выглянул почти тут же:

— Тэмм Тень? Нужна помощь?

— Боюсь, что да, — благодарно кивнула я, аккуратно устанавливая свертки на брусчатке. — Найдите мне наемный экипаж, а иначе, боюсь, я просто не дойду до дома — свалюсь в какую-нибудь канаву вместе с вашими дивными творениями.

Портной отчаянно закивал и отшатнулся обратно в магазин. Из окна выпорхнула Тьма, самодовольно засвистела, спикировав мне в руки, и прищурила рубиновые глаза, с наслаждением принимая мои похвалы и поглаживания. Из магазина понесся начальственный рык Гертиана:

— А ну бегом на улицу! Экипаж разыщи, храну в него усади и довези до дома, понял?! Поможешь ей выгрузить и донести свертки, от вознаграждения, буде таковое предложено, откажешься. Не забудь вежливо поблагодарить за покупки в нашем салоне, пригласить приходить еще и поклониться на прощание, а то знаю я вас — лишь бы похихикать над вооруженной бабой. Так-то оно так, да только оскорбится однажды храна и поотрубает вам кое-чего, придется потом в храмовый хор альтами идти!

Когда на крыльце показался побледневший от подобных перспектив подмастерье, я милостиво сделала вид, что ничего не слышала, и поручила свертки с платьями его заботам, а сама собралась было идти на розыски наемного экипажа. Но Гертиан, как выяснилось, подошел к делу со всей ответственностью: вслед за первым из магазина выскочили еще трое помощников, поспешно поклонились мне и разбежались в разные стороны, торопясь разыскать свободного извозчика. Меньше чем через минуту к «Кружевам и лентам» подкатил экипаж, причем не какая-нибудь жалкая телега, а изящная открытая коляска с кучером в ливрее и залихватски заломленной шляпе, запряженная молодой тонконогой лошадью. Общими усилиями мои покупки были погружены на сиденье, я уселась рядом и благодарно кивнула услужливым подмастерьям. Трое из них еще раз поклонились и с видом корабельных крыс, ищущих спасение в последнем незатопленном трюме, скрылись за дверью магазина. Последний же, бледнея от ответственности и заикаясь от почтения, нижайше испросил позволения сопровождать меня до дома и по мере своих скромных сил помогать при переноске нарядов в гардеробную. Я милостиво согласилась, полюбовалась на лицо подмастерья, вытянувшееся в немом ужасе (интересно, чего им там еще наговорил Гертиан?), потом, решив пощадить мальчишку, объявила, что передумала и в сопровождающих не нуждаюсь. Помощник просиял так откровенно и неприкрыто, что я поняла: что бы там ни придумал портной, мне, с моей бедной и ограниченной фантазией храны, этого не вообразить. Кучер тоже косился как-то странно, похоже, подмастерья успели поделиться своими опасениями и с ним, но старательно делал вид, что все в порядке, залихватски щелкал бичом и даже пробовал затянуть какую-то несуразную песенку, состоящую, кажется, только из одной музыкальной фразы. Тьма, развалившись на мягкой обивке сиденья, щурилась с таким благостным умиротворением, словно всю жизнь только и делала, что разъезжала на извозчиках.