Чудотворец - Дмитрий Константинов

– Не надо шуметь… Пожалуйста!

Практически весь олимпийский резерв вежливо занимался наведением порядка, а на экране тем временем шел ролик с титрами «Отрывок из киножурнала «Новости дня», декабрь 1985 года».

Доктор Губер в больнице ведет прием, идет по больничному коридору, беседует с другими врачами…

«Уже восемь лет кафедру Общей терапии Минской городской клинической больницы возглавляет доктор медицинских наук Илья Игоревич Губер, заслуживший всеобщее признание как один из лучших диагностов страны… В сложных медицинских случаях, отчаявшись поставить верный диагноз, коллеги из разных городов Советского Союза обращаются за помощью к доктору Губеру»…

Отрывок закончился, в притихшем зале включили свет.

Доктор Губер засмеялся и покачал головой:

– Ладно шарлатаном, но актером меня еще никто не называл!

Слава поднял правую руку и с огромным усилием разжал скрюченные пальцы.

– Молодец, – похвалил его Арбенин. – Но это ты уже делал… Давай попробуем левую?.. Подними левую руку.

Паренек послушался.

– Сожми пальцы в кулак…

Пальцы подростка буквально заходили ходуном от напряжения.

– Они не верят, что ты это сделаешь. Никто не верит… А ты сделаешь!.. Сожми. Пальцы. В кулак.

Славины пальцы начали сжиматься… сжались в кулачок.

– Все… Разожми…

Парень медленно выпрямил пальцы – и они уже не так скрючены, как раньше…

Зубарев встал и начал аплодировать, спортсмены подхватили, потом еще кто-то из присутствующих, и все больше и больше…

Арбенин, не отрывая взгляда от Славы, вскинул руку ладонью в сторону зрителей. Через секунду в зале воцаряется напряженная тишина.

– Положи руки на колеса… Сожми… Теперь ты сможешь ездить сам… Один.

Слава растерянно уставился на Арбенина.

– Сможешь, – твердо сказал Николай. – Езжай!

Руки подростка задрожали, лицо перекосилось, но в конце концов колеса сдвинулись с места – на какой-то сантиметр…

– Еще! Еще! Не останавливайся!

Слава – очень медленно, но сам, – покатился вперед, плача от счастья.

Зал взорвался аплодисментами уже без подсказки Зубова и крепких молодых людей. На сцену выбежала Славина мама и, плача, обняла сына.

Николай улыбнулся, наблюдая за этим, – чудовищно усталый, но счастливый.

* * *

Виктор Ставицкий с каменным лицом неподвижно сидел у телевизора.

– Ну, хватит уже смотреть! – одернула его Вера. – Ты обещал с Дениской погулять.

– Не хочу гулять, мне интересно! – воспротивился мальчик и кивнул на экран. – Папа, а ты так можешь?

– Не знаю, не пробовал…

– Конечно, может! – поспешила сказать Вера.

Ставицкий, улыбнувшись Денису, «побежал» по нему «человечком» из среднего и указательного пальцев, напевая:

Папа может, папа может

Все, что угодно…

Денис расхохотался, уворачиваясь и резво отползая от щекотного «человечка».

Ставицкий снова обернулся к экрану, где говорил доктор Губер: «Я не знаю, что тут сказать… С научной точки зрения это объяснить невозможно!»

В дверь постучали, и в номер заглянул крайне взволнованный Гузак.

– Витя, можно тебя на минутку?

Ставицкий вышел из номера и едва успел закрыть дверь, как взбудораженный Гузак буквально налетел на него:

– Видел, что он делает?! Он же порвал зал!.. Не только зал – всю страну!

– Тебя это бесит?

– А тебя нет?! Зря ты ему на телевидение помог попасть!

– Почему зря? – мрачно усмехнулся Ставицкий. – Людям вообще помогать надо. Слышал об этом когда-нибудь?

Гузак лишь отмахнулся: мол, не до шуток сейчас.

– Леня, чего тебе не хватает? У нас все время полные залы…

– Были полные!.. Теперь у него будут.

– Ну, это пока… Видел, как он на сцене тратится?.. Долго так не протянет.

* * *

Арбенин сидел в комнате отдыха вялый, опустошенный – казалось, у него совсем закончились силы, даже порадоваться вместе со всеми.

Анна Владимировна, Юра, Зубарев, Настя, доктор Губер, Нина Степановна и Слава на инвалидной коляске радостно шумели, разливая по чашкам шампанское.

– Это победа! – Юра просто сиял. – Эй, победитель, улыбнись хоть?

Улыбка Николая получилась вымученной и какой-то жалкой. Анна Владимировна подсела к сыну.

– Что-то ты как неживой… Совсем плохо?

– Нормально…

– На диван лягте, – предложила Настя, – мы сейчас уйдем.

Юра подошел к брату и с тревогой склонился к нему:

– Ты как вообще? Завтра работать сможешь?

– Да что вы вокруг меня, – с досадой отмахнулся Николай. – Устал просто, скоро пройдет… Где мое шампанское?

Он поднялся и шагнул к импровизированному столу. Остановившись, взялся рукой за грудь и жадно глотнул воздух…

– Коленька, что с тобой? – встревожилась Анна Владимировна.

Зубарев еле успел подхватить потерявшего сознание Арбенина.

– Коля?

– Что с ним?

– Дорогу! – рявкнул Губер и рванулся к Николаю. – Положи его на пол!

Доктор упал на колени, заглянул Арбенину в глаза и, замахнувшись, резко ударил его кулаком в область сердца…

…Мутная зеленоватая вода. Пустой и безжизненный взгляд восьмилетнего мальчика. Из приоткрытого рта поднимаются вверх пузырьки…

Все находившиеся в комнате напряженно наблюдали, как доктор Губер бьет по груди Николая снова – резче и сильней, чем в прошлый раз.

…Мальчик медленно опускается вниз, касается ногами илистого дна…

Анна Владимировна в слезах тихо бормотала какую-то молитву, Юра встал на колени рядом с Николаем:

– Ну, давай, братишка… Ну?!

И снова последовал резкий сильный удар доктора Губера в область грудной клетки Арбенина.

…Чья-то рука сверху хватает мальчика за волосы, тащит вверх, из воды…

Николай вдруг судорожно захватил ртом воздух, и глаза его посветлели. В комнату вбежал врач «Скорой», и Губер настоятельно попросил всех выйти.

– Давление сто двадцать на восемьдесят, – недоуменно покачал головой врач. – Пульс – шестьдесят… Уверены, что двадцать минут назад у него была остановка сердца?

– Я – доктор медицинских наук, – со вздохом пояснил Губер.