Ложные приговоры, неожиданные оправдания и другие игры в справедливость - Тайный адвокат

И каждый новый день под стражей твоя жизнь проходит без твоего участия. Твой супруг занимается своими делами. Твоя работа остается невыполненной. Твои дети учатся чему-то новому. Задолженность по оплате аренды растет, счета накапливаются, и последствия их неоплаты – увольнение, выселение, изъятие имущества, отключение коммунальных услуг – ожидают тебя после освобождения, либо же, что еще мучительней, сваливаются на головы любимых тобой людей, за страданиями которых ты вынужден безучастно наблюдать из-за решетки.

Для виновных преступников можно запросто расценить все это как малоприятные, однако заслуженные последствия совершения уголовного преступления. Причем в случае осуждения все проведенное под стражей время будет автоматически вычтено из назначенного тюремного срока (5), так что тут ты ничего не потеряешь. На самом деле, в подобных случаях это даже может стать плюсом, так как у заключенных под стражей куда больше льгот, чем у осужденных, и в результате получится, что часть срока будет проходить в более вольготных условиях, чем если сначала быть освобожденным под залог, а потом отбывать в тюремном заключении весь срок целиком.

Невиновных же людей, которых насильно забрали из дома, от своих родных и заперли в зловонной клетке, вынуждая годами проводить там по 23 часа в сутки, взамен не ждет ничего. Никакой компенсации. Никакой помощи в том, чтобы заново собрать, ну или хотя бы просто смести в кучу их разбитое вдребезги существование. Даже извинения ждать не стоит. Присяжные выносят вердикт «невиновен», ваш барристер ходатайствует перед судьей освободить вас из-под стражи, и вас отпускают в большой мир, не удосужившись даже сказать «прости уж за все, старина». Вы даже не можете попросить, как это пытались сделать в Апелляционном суде ряд особо предприимчивых обвиняемых, чтобы суд учел проведенное за решеткой время в счет тюремных сроков за будущие преступления (6). Эти проведенные в аду полгода вместе с последовавшим невосстановимым разрушением вашей и ваших близких жизней, списываются, как цена, которую мы – то есть вы – платим, будучи гражданами, живущими в нашей системе правосудия. Если протокол, который привел к вашему содержанию под стражей, был правильно соблюден, то ваша фактическая невиновность уже не имеет значения. В 2016 году магистратские и Королевский суды оставили под стражей 67 214 подсудимых. Из них 9954 были признаны невиновными, либо с них были сняты все обвинения. В подобной ситуации оказывается приблизительно каждый седьмой из оставленных под стражей подсудимых, коих в 2016 году было более 67 000 (7). Почти в 15 % случаев подсудимых, ожидающих суда под стражей, оправдывают либо снимают с них обвинения. Так получилось, что в их числе оказался и Рио. Его оправдали. Присяжные не поверили заявлениям Лори, и Рио признали невиновным по всем пунктам. То, что он столько времени провел под стражей, Рио, как ожидалось, должен был принять, забыть и простить.

Я считаю, что так быть не должно. То, что государство способно ворваться в жизнь человека, перевернуть ее с ног на голову и безнаказанно удалиться, словно безжалостное, локализованное торнадо, не удосужившись даже извиниться, попросту не может считаться справедливым. Даже никакого официального и обезличенного заявления постфактум вроде «Суд сожалеет, что вы были заключены под стражу». Я думаю об этом, когда встречаюсь с такими клиентами вроде Рио – завсегдатаями суда, обозлившимися на весь мир, переполненными ненависти к полиции, судам, цивилизованному обществу в целом. Накопившаяся у них обида и возмущение несправедливостью являются не просто олицетворением недовольства из-за того, что их поймали, или же необоснованного, укоренившегося: «Да пошли вы, я не стану выполнять ваши указания». Частично их гнев по отношению к системе является следствием – как мне кажется, совершенно обоснованно – ощущения травли, привитого из-за регулярного, никак не компенсируемого лишения времени и свободы в камерах полицейских участков или под стражей, за то, чего они на самом деле не совершали. И для многих это превращается в настоящий порочный круг, так как после первого отказа в освобождении под залог значительно увеличивается вероятность того, что отказ последует и в следующий раз. И в следующий после него тоже.

Те же аргументы касаются и еще большего числа невиновных, освобожденных под залог на строгих условиях и впоследствии оправданных, чья свобода была ограничена другими средствами, такими как комендантский час, запрещающий покидать дом вечером, навещать живущих в отдалении друзей и близких, уезжать на выходные из города. Либо людей, которым запретили появляться в определенных районах их родного города. Или же людей, которым приходится страдать от чувства стыда перед окружающими вкупе с физическим дискомфортом, вызванными массивным электронным браслетом на их лодыжке, автоматически вызывающим у всех недоверие к ним. Никаких извинений в случае оправдательного вердикта не последует. Просто радуйтесь, что вас не осудили, и идите своей дорогой.

И если государство даже не думает о каких-либо извинениях или компенсациях, цинично полагая, что пострадавшим наиболее всего вряд ли можно рассчитывать на сочувствие общественности, ему следовало бы по самой меньшей мере хотя бы следить за тем, чтобы установленная процедура принятия решения об освобождении под залог в полной мере соблюдалась. Полагаю, мы вынуждены смириться с тем, что даже в полностью налаженной системе неизбежно будут возникать случаи взятия под стражу людей с их последующим оправданием. Однако нам следует сосредоточиться на максимальном повышении качества принимаемых по поводу залога решений с целью сведения к минимуму риска заточения невиновного человека, не представляющего значительного риска, и направления ограниченных прокурорских, полицейских и тюремных ресурсов на ограничение свободы тех подсудимых, которые действительно склонны к тому, чтобы встать на пути правосудия, нарушив условия освобождения под залог.

И все же несмотря на то что для всех заинтересованных прежде всего важно, чтобы решение об освобождении под залог было как можно более точным и тщательным, реалии судов демонстрируют совсем иную картину.

Прежде чем вдаваться в теорию, имеет смысл развеять заблуждение о том, будто денежный вопрос при освобождении под залог играет главную роль. На самом деле это совсем не так. Нас не особо заботит – вопреки предположению одного моего клиента, демонстративно выхватившего свою чековую книжку в суде, – проблема «внесения залога» в американском стиле в виде передачи огромной кучи денег. В Средние века именно так и было принято делать, и с тех пор Парламентом были предприняты значительные усилия, чтобы больше не давать судьям злонамеренно задерживать подозреваемых, специально завышая сумму залога так, чтобы они не могли себе его позволить (подобная практика была окончательно отменена Биллем о правах) (8). Сегодня, хотя у суда по-прежнему и имеется право в качестве одного из условий освобождения под залог потребовать выплату подлежащей конфискации залоговой (когда деньги платит суду сам подозреваемый) или поручительской (когда деньги уплачиваются третьей стороной) суммы, финансовые возможности редко когда являются определяющим фактором при освобождении подсудимого из-под ареста.