Дети Велеса - Андрей Расторгуев

Первые воины скитов пали замертво, не успев ничего понять. Остальные при виде нежданно-негаданно появившегося врага начали метаться, хватаясь то за оружие, то за награбленное, не зная, что первым спасать – свою жизнь или захваченное добро. Командирам кочевников кое-как удалось организовать некое подобие обороны, но время было упущено. Те немногие, кто рискнул встать на пути стремительно наступающей сотни Борка, полегли в считанные минуты. Поняв, наконец, что спастись можно только бегством, оставшиеся в живых, побросав награбленное, вскакивали на лошадей и пускались наутёк. Но куда бы ни направлялись, везде их встречали стрелы и мечи дружинников Суматошья. Кольцо сомкнулось и начало сжиматься.

Отчаявшиеся кочевники становились спина к спине, отбиваясь до последнего. Словно знали, что не будет им пощады за совершённые здесь злодейства. И полегли все под сошедшимися рядами наступающих.

Бой был скоротечным. Посадская дружина почти не понесла потерь.

Петрик въехал в полыхающую деревню вместе с обозом. Стас, Аркаша и Юнос двигались вслед за ним. Выселки догорали. Теперь среди убитых было больше кочевников, застигнутых в беспорядочной спешке бегства. Но повсюду бросались в глаза следы учинённого ими погрома.

В одном из дворов Стас увидел мёртвую женщину рядом с телами трёх детей, самому старшему из которых не было, наверно, ещё и двенадцати. Все зарублены мечами.

По соседству седой старик, насаженный на копьё. Скорчился, вцепившись окровавленными пальцами в скользкое древко.

У другого дома, прямо на дороге, лежал грудной младенец. Личико сморщенное, раскрытый в немом крике рот. А во рту стрела. Не иначе, какой-то мерзавец, проходя мимо плачущего малыша, разрядил арбалет прямо в кричащий рот, пригвоздив маленькую головку к земле.

По коже Стаса пробежали мурашки. Ему ещё не приходилось видеть такого поголовного истребления мирных жителей со множеством разновозрастных трупов. Каждый из них буквально вопил о нечеловеческой жестокости своих убийц. Одно дело артобстрел, при котором снаряды слепо секут осколками всех подряд, кто попал в зону поражения. И совсем другое, когда солдаты идут по улицам, вполне осознанно выискивая цель, и собственноручно убивая всех, кто подвернулся под руку. Причём не только мужчин, а и стариков, женщин и даже детей…

Деревню проехали насквозь. Только миновав западную околицу, где дома уже обвалились и прогорели дотла, Петрик скомандовал, наконец, привал. Обозники принялись распаковывать поклажу и разбивать лагерь. Сотники снова загорланили, назначая людей в караулы и похоронные команды.

Юнос в одиночку взялся устанавливать палатку. Аркаша в этом деле всё равно ничего не смыслил. Стас же, наверное, смог бы разобраться в нехитрой конструкции и сделать всё сам, но не так ловко и быстро, как привычный ко всему ведун. Потому и не стал путаться под ногами, отметив про себя: «Даром, что аристократ, а от работы не бегает». Чтобы не терять время, вызвался разводить костёр и готовить еду. Аркашу же заставил искать уцелевшие дрова, сопроводив того словами:

– Вперёд, Башка. Отрабатывай казённую пайку, а то даром тебя кормим. Вон Юнос, хоть и воевода, что по-нашему почти генерал, а глянь, как вкалывает.

Пока Аркаша, удалившийся с недовольным бурчанием, собирал по дворам нетронутые пожаром поленья, к их костру в сопровождении сотников подошёл Петрик. Стас поднялся от подвешенного над огнём котелка, в котором уже варилась каша. Оставив палатку в покое, поближе подобрался и глазастый ведун, заприметивший свиту ещё издали.

Лицо Петрика осунулось. Видно, что устал. В запавших глазах печаль, а в голосе тревога:

– Ты был прав, Капитан. Полонённые скиты поведали, что их отряд следовал впереди большого войска, которое идёт к Суматошью со стороны запада. Они проводили разведку. Должны были вернуться к своим. Да позарились на беззащитную деревню. Не смогли удержаться от соблазна, чтобы не пограбить.

Новость не из приятных, но вполне ожидаемая. Зато этот сосунок разобрался, наконец, в истинном положении вещей.

Не забывая помешивать кашу, Стас задумчиво произнёс:

– Если авангард не вернётся, это насторожит скитов. Тогда жди от них вторую разведгруппу. А те будут настороже. Такая удача, как выпала сейчас, нам уже не светит.

– Быстро по незнакомой местности они передвигаться не смогут. Меня интересует сейчас другое… Почему кочевники оказались на западе? Захваченные скиты говорят, что Скал разделил войско на две части. Первую, с чьими разведчиками мы столкнулись, отправил по юго-западной дороге в обход Суматошья. А со второй остался в Пограничной Крепости.

– Ерунда какая-то, – возмутился за спиной посадника седой Борк. – Зачем совершать набег только вполсилы? Да ещё не прямо на город, по хорошему мощёному пути, а обходить по бездорожью за тридевять земель? Или заранее знает, что набег не удастся, потому сам и отсиживается в Крепости? Как по мне, так уж слишком глупо.

– Он и не думал отсиживаться, – Стас присел. Подобрал овальный камень, начертил на земле небольшой круг, пояснив: – Это Суматошье. А это Крепость, – в стороне от первого круга появился другой, чуть поменьше.

Пырёв провёл кривую от «Крепости» мимо первого круга. Обогнув его, закруглил и закончил движение, уткнув камень в «Суматошье» с обратной стороны:

– Пока первая часть войска совершает обход, чтобы ударить с тыла, Скал со второй половиной быстро доберётся до города с севера по нормальной дороге. Он будет наступать с двух сторон. Отрежет путь беглецам и возьмёт город в клещи.

Ещё одна линия соединила оба круга, на этот раз по кратчайшей прямой. Выбросив камень, Стас поднялся, отряхивая руки. Все смотрели на его чертёж, где две линии сошлись на «Суматошье», перечеркнув крест-накрест небрежно нарисованный круг. Словно предвестник его печального конца.

– Такой вот сценарий. Скал основательно подготовился. Думаю, он учёл уроки штурма Пограничной Крепости, где упустил много беженцев и самого воеводу. Ему же неизвестно, что Суматошье никто не собирается оборонять.

– Значит, не стал зализывать раны, – задумчиво протянул Юнос. – Торопится… Но тогда можно попробовать справиться с ним малой кровью.

– Напасть на ту часть войска, что идёт с запада? – спросил Петрик с плохо скрываемым нетерпением.

Посадник ещё сомневался, верно ли он поступил, оставив город и его жителей. Возможно, теперь ему выпадает шанс исправить ошибку. Он защитит Суматошье, пусть даже ценой собственной жизни и жизни своих солдат. На то ведь они и солдаты, чтобы сражаться за правое дело, не щадя живота своего. На то ведь он и правитель, чтобы возглавить это сражение и, если потребуется, погибнуть вместе с дружиной.

Юнос молчал. По напряжённому лицу можно было понять, что ведун тщательно взвешивает все возможные варианты. Посадник терпеливо ждал. Сотники за его спиной беспокойно перешёптывались. Кажется, скажи сейчас Юнос «да», они тут же побегут командовать сбор.

Безумцы. Идти в атаку на превосходящие силы врага чистое самоубийство. Безусловно, это принесёт славу и дружине, и Петрику. Но лишь посмертную. Если за ними ещё и Юнос увяжется – а он это сделает, вне всякого сомнения, – то с мечтой вернуться на Землю можно смело попрощаться. По крайней мере, в ближайшее время. Если вообще останутся шансы.