Три Царя - Игорь Маревский

выпить останется. Вот скажу я тебе, Балдур, как на духу, врать не стану. За такие вот, как ты называешь, незапланированные сборы я тебя и люблю. Слух у тебя как у пса бывалого, да и нюх пади не хуже. Везде наживу почуешь, даже если морду свою в кучу навозную сунешь, вынырнешь весь в шелках и золоте. Браво, Балдур. Браво, Красный Стервятник!

Балдур хотел было ответить, но тут же осекся.

— Ну это как посмотреть, — поглаживая одного из иглобрюхов по мясистой морде, добавила Дэйна. — Пока ты задницу свою просиживал, да за работой других наблюдал, мы тут вспотеть успели. Врал ты всё, Стервятник, руна, конечно, помогла, но напор оказался куда сильнее, чем ты предсказывал.

— Знаю, — улыбнулся в ответ Балдур.

Глава 8

8

Полуденное солнце приятно припекало, хоть местами уже и виднелись частично пожелтевшие листья. Человек сидел на холодном камне, посреди княжества носившее имя Трилесье. Как не тяжело было догадаться, имя своё оно получило из-за переплетения трёх самых густых лесов всего Бролиска. Балдур любил собирать в Трилесье, особенно под закат южного и обжигающего лета.

Солнце всё еще припекало, но ранний осенний ветерок, приятно приносил на себе свежесть густонаселенных лесов. Иглопузы захрюкали во сне, а некоторые даже блаженно застонали. Круг, что очертил Балдур, на котором покоился небольшой вытянутый камешек с горящей на нём руной, позволял животным напиться витающим вокруг духом с удвоенной скоростью.

Кай. Древнее слово еще от первых сборщиков, означавшее по одним источникам отдых, с других же звучало как восполнение. Обязательный ритуал, которым следовали абсолютно все сборщики, однако находились и те, что открыто плевали на него. Последние же были либо чертовски удачливы, либо долго не протягивали. Кай, был своего рода извинением, попыткой восполнить естественный баланс духа, так сильно почитаемый Ликом.

Отряд позволял исхудавшим существам вновь напитаться, а также служил своего рода защитниками до окончания процесса. Возможно, эти мирно хрюкающие иглопузы не доживут до завтрашнего дня, пав от когтей свирепых хищников, но по крайней мере они будут достаточно сильны, чтобы бороться за свою жизнь до самого конца. Природа в конечном счёте сделает своё, и цикл жизни будет продолжаться вечно.

Мира прикрыв ладонью свет, всматривалась куда-то вдаль, словно пытаясь выискать то, что так предательски избегало её взгляда. Волосы женщины, убранные в две аккуратные косы, спускались по её плечам, а оружие мирно покоилось за спиной.

Дэйна находилась возле спящих иглопузов, и по-матерински гладила одного из них по мохнатому боку. Она что-то шептала себе под нос на родном языке, и со стороны могло показаться, что женщина извинялась за то, что ей пришлось сделать ранее.

Ярик сидел на холодной земле, и жадно рассматривал собранные Балдуром сосудики. Тем же занимался и Сырник, отказываясь покидать плечо человека, он поднял один из них и рассмотрел сквозь солнечные лучи.

Содержимое маняще переливалось различными цветами, и казалось, наблюдать за медленным передвижением духа можно было бесконечно. Балдур пересчитывал кристаллики и аккуратно распихивал по разным карманам. Он настолько привык к весу Сырника на своем левом плече, что даже не обращал внимания, как зверек заметно ёрзает.

Однако он ощутил, как пушистый хвост аури, начал медленно сдавливать его горло. Человеку не стоило смотреть на зверька, так как он знал, что Сырник это делает неосознанно, когда чует опасность. Словно в подтверждение этому, Мира медленно потянулась за оружием, и не показывая спины, направилась к своему отряду. Дэйна похлопала по ребрам иглопуза, и так же оказалась в полной готовности. Только Ярик некоторое время смотрел перед собой, будто погрузившись в собственные мысли, а затем, услышав короткий свист от Миры, закрыл Балдура своей спиной.

Сырник навострил свои огромные уши, а глаза устремились в одну точку. Стервятник медленно потянулся к револьверу, затем щелчком отстегнул защелку кобуры. Он озирался по сторонам, в левой руке крепко сжимая длинный боевой нож.

Вдруг в кустах раздалось заметное шуршание. Балдур был прокаженным, однако даже он почувствовал в тот момент, что к ним приближается нечто большое, обозленное и очень опасное.

Внезапно Балдур нутром ощутил, что должен сделать, но наработанная до автоматизма выручка, опередила его. Человек вскочил на ноги, и первым делом резанул себя по ладони ножом.

Времени, начертить полный символ не было, однако мужчина, что есть сил, сжал ладонь в кулак, пока не закапала кровь. Он выводил круги, сжимая и расслабляя ладонь, выкачивая новые порции крови. Раздалось рычание и вой. Сырник оказался прав, как и опасение человека.

Стая волколаков капая слюной и клацая челюстями, выпрыгнула из кустов и понеслась через всю поляну в сторону отряда. С каждой каплей крови они становились всё ближе. С каждой каплей крови Балдур надеялся закончить символ вовремя. Отчетливый запах ослабленного духа иглопузов, алой жидкости человека еще больше раззадоривали в охотниках их аппетит.

Ярик пытался отогнать существ огнем, но их, казалось, это не беспокоило. На таком расстоянии они с легкостью парировали и продолжали свой смертельный гон.

Капля. Бег. Вой. Счет шел на мгновения. Балдур продолжал чертить свой символ. Наконец, когда вожак стаи широко оскалился, а его мускулистая лапа с мощными и длинными когтями практически коснулась одной из капель человека, в воздухе просвистел щит Дэйны. Волколак был вынужден увернуться, но на такой скорости всё что он смог сделать, это изменить траекторию полета. Он оказался за спиной человека, однако моментально встал на лапы и озлобленно зарычал. Дэйна толкнула плечом Балдура, на что тот оторвался от своего рисунка, и упав на колени сделал кувырок.

Жаждущий его плоти зверь пролетел над ним, и едва было коснулся одного из ушей Сырника. Аури оскалился и бросил гневный взгляд в след, выплевывая пару ярких выражений. Едва Стервятник успел поднять голову, как перед ним клацнула челюсть. Он отклонился назад и выставил перед собой нож. Зверь, кусая во второй раз по инерции напоролся на острый клинок. Скрежет металла об острые и массивные зубы чуть было не сломали оружие, однако волколак отступил раньше, решив, что боль и кровь, которую он глотал не стоит усилий ради сломанного клинка.

Балдур воспользовался случаем и рубанул еще пару раз. Второй удар достиг цели, оставляя обидный порез на мясистой морде создания. Воспользовавшись окном, мужчина вновь сжал правую ладонь, и чувствуя, как кровь течет по запястью метнул кляксой в незаконченный символ. За ним он отправил