Командировка в Копенгаген - Джессика Стил

Эдни обещала. Следующий звонок оказался от кузена Сэвилла.

— Мне только что звонил дядя и сказал, что Сэвилл вчера использовал свою голову вместо крокетного молотка и сам себя выписал из госпиталя. Очевидно, это вы его привезли.

— Это входит в мои обязанности, — ответила Эдни спокойно.

— А для меня вы сделали бы то же самое?

— А вы играете в крокет?

— Играл когда-то. Я заеду и проверю, в порядке ли он. Дядя говорит, что беседовал с ним по телефону и вроде все нормально, но я проверю. Вам нужна какая-нибудь помощь?

Эдни стало тепло оттого, что все беспокоятся о Сэвилле и готовы предложить помощь. А еще она подумала о том, что вторник, среду и четверг будет одна, без Сэвилла.

Ей не понравилась эта мысль, и она все утро переживала. Ее беспокоило то, что Сэвилл, кажется, действительно очень хотел, чтобы она пробыла с ним весь день. Может быть, он чувствовал себя хуже, чем казалось?

Сэвилл все же не явился на работу. Хотя мог проигнорировать указания врачей.

Встревожившись, под предлогом возникшего по работе вопроса, она нашла его телефон и позвонила.

— Как голова? — спросила она, когда он снял трубку.

— Прошла бы, если б мне дали возможность отдохнуть! — пожаловался он. — Все утро у меня посетители. Лучше бы я пошел на работу.

Это было как раз то, чего она боялась.

— Ваша работа идет к вам, — поспешно информировала она его.

— Уже пришла! — (Какой же он брюзга! Она почувствовала, что он снова становится самим собой.) — Уинтроп заезжал, потом мой кузен. Родители только что ушли, миссис Дин все утро провела здесь, делала кофе, и — поверите? — мне пришлось пообещать матери, что я полежу днем, чтобы она успокоилась.

— Ворчливость — это побочный эффект вашего состояния? — приторным голосом спросила Эдни. Какой же он несносный пациент!

На другом конце провода воцарилось молчание. О, Господи, может быть, она сказала лишнее и он обиделся? Этот удар по голове сделал его излишне чувствительным. Однако Эдни вздохнула с облегчением, когда минуту спустя Сэвилл тихо пообещал:

— Вы получите у меня за это, Эдни Рейнер. — А потом настойчиво спросил: — Когда вы приедете?

— Как только смогу, — ответила Эдни и положила трубку, только теперь сообразив, что того самого вопроса, который был предлогом, она так и не задала!

Эдни знала, что, когда приедет к нему, прежде всего должна следить за тем, чтобы он не догадался о ее чувствах. А еще она знала, что, если не увидит его сегодня, они не встретятся до пятницы, а этого она не могла перенести.

В половине первого, сказав секретарше Уинтропа Батлера, где ее можно будет найти, Эдни уехала с работы. Она не сомневалась, что холодильник Сэвилла ломится от продуктов, но на всякий случай притормозила, чтобы купить копченого лосося и немного салата. И если Сэвилл уже поел, то ее отец посчитает праздничным ужин с копченым лососем в будний день.

Переполненная теплыми чувствами к Сэвиллу, она поехала дальше. Оставив на время свои покупки в машине, Эдни взяла только папку с самыми важными письмами, пришедшими по почте в этот день, и миланскими документами, которые он просил. Подойдя к двери, она позвонила.

Дверь тут же распахнулась. Сэвилл сменил халат на брюки и рубашку и не только превосходно выглядел, но казался еще и в прекрасном расположении духа.

— Что вы так долго?

Эдни переступила порог, и он закрыл дверь.

— Вы прекрасно выглядите, — бодро сказала она. — Как самочувствие?

Он смотрел на нее с безучастным видом.

— Лучше не бывает, — ответил он.

Они прошли в гостиную, и Эдни протянула ему бумаги.

— Если хотите, мы можем просмотреть почту сейчас, а хотите — после того, как я приготовлю вам что-нибудь поесть.

— Знаете… мне может это понравиться, — пробормотал Сэвилл.

— Не стоит обольщаться — это всего-навсего обед.

— Мне неловко пресекать ваш порыв, но… — (Как она любила его! Эдни отвернулась.) — Миссис Дин говорила что-то насчет запеканки и салата, — сообщил ей Сэвилл. — Может быть, сначала поедим?

Войдя на кухню, Эдни увидела, что все уже приготовлено. Запеканка была еще теплой. И если завтракали они на кухне, то обед Эдни (Сэвилл настоял на помощи) перенесла в столовую.

Спустя три четверти часа они сидели друг напротив друга, наслаждаясь каждым моментом дружеской беседы.

— Вы давно здесь живете? — спросила она, восхищаясь его элегантной столовой (и еще больше им самим).

— Около пяти лет, — ответил Сэвилл и прежде, чем она успела задать еще вопрос, спросил сам: — А вы?

— Я?

— Вы живете в милом старом доме. Вы всегда там жили?

Она хотела говорить о нем, а не о себе!

— Когда мои родители разошлись, я жила какое-то время с матерью.

Эдни изложила ему очень мягкую версию тех споров, которые случались между ее родителями.

— Значит, ваш отец хотел, чтобы вы жили с ним? Вы, должно быть, очень близки, — заключил он.

— Да, — подтвердила она. — Когда моя мать снова вышла замуж, он скандалил до тех пор, пока не получил опеку надо мной.

— С условием, что вы будете навещать мать каждые две недели?

Эдни взглянула на него, пораженная. Ей было безмерно приятно, что он помнил так много из ее рассказов.

— В общем, да, — улыбнулась она.

Сэвилл посмотрел на нее. Его выразительный рот тронула легкая улыбка.

— И при том, что уже не обязаны подчиняться решению суда, вы продолжаете ездить каждые две недели в Бристоль?

— Мне это приятно. Мама радуется, когда я приезжаю, и… — она вспомнила про Копенгаген, — только что-то очень важное может помешать мне поехать туда.

— Простит ли меня когда-нибудь ваша мама, как вы считаете?

Эдни засмеялась. Почему же не простит? Дочь любила его, и матери было бы этого достаточно.

— В прошлую субботу… в Бристоле все прошло очень хорошо, — сообщила Эдни, почувствовав, что должна что-то сказать.

Он устремил глаза, в которых все еще искрился смех, на ее лицо.

— А в эти выходные вы опять собираетесь в Бристоль? — спросил он.

Эдни покачала головой.

— Два раза подряд? Мой отец воспротивится.

— Я вижу, он вас очень любит, — заметил Сэвилл.

Эдни хотела, чтобы и Сэвилл ее любил. Мысль, что он никогда не полюбит ее, больно ранила.

— Пожалуй, помою тарелки и приведу в порядок кухню, — Эдни решила сменить тему.

Сэвилл внимательно посмотрел на нее.