Крылья мрака - Тильда Гир

— Осталось разобраться, для чего они нужны, эти посохи, — состроив грустную физиономию, сказал брат Лэльдо. — Для хромоножек? Но у нас с Лэсой ноги вроде бы в порядке.

Бенет расхохоталась и бросила в брата Лэльдо синей ягодой. Эливенер поймал ягоду на лету и тут же отправил в рот.

— Вкусно, — сказал он. — Но все равно непонятно.

— Булатный посох с кристаллами в набалдашнике накапливает энергию и трансформирует ее, — серьезно сказала молодая сурта. — В верхушку набалдашника вставляют пять ограненных камней. Пять — число защиты. В основании набалдашника, по периметру, — еще четыре камушка. Четыре — это устойчивость. Вы у себя дома занимались магией чисел?

— Не слишком усердно, — ответил брат Лэльдо.

— Между прочим, — вставила иир'ова, — ты забыла сказать, детка, каковы наши знаки. Я даже не знаю, как тут сказать — «под какой травой я родилась»? Или «рядом с какой травой»?

Бенет снова рассмеялась.

— У нас в Холмистой стране говорят — «Родился с листком такой-то травы во рту».

— Так, и какой же листок удостоил меня своего внимания? — поинтересовался брат Лэльдо. — И Лэсу?

— Ты родился с листком вонючей розы, — ответила сурта. — А ты, — она повернулась к Лэса, — с листком росянки.

Молодой эливенер скривился и фыркнул, как иир'ова.

— Ну, ты даешь! — воскликнул он. — Вонючая роза! Вот подарок, так подарок!

— Напрасно ты так, — укоризненно сказала Бенет. — Вонючая роза — одно из самых ценных в медицинском смысле растений. Сейчас принесу…

Она вскочила и умчалась за шалаш, в огород, и через минуту вернулась, держа в руке многодольчатую луковку с длинными перистыми листьями.

— Вот! Это — вонючая роза!

Брат Лэльдо взял луковку, стряхнул с нее остатки земли и понюхал.

— Да это же обыкновенный чеснок! — удивился он. — Но почему он у тебя такой мелкий? У нас он раз в пятнадцать крупнее… так ты считаешь его целебным растением?

— И не только я. Это самое древнее из растений, употребляемых в лечебном деле. Вонючая роза излечивает от простуд и лихорадок, от болезней желчи и почек, от нарушений кровообращения… да много от чего!

— Надо же! — недоуменно передала Лэса. — А наш американский чеснок — просто приправа, и ничего больше. Он совсем не имеет медицинской ценности.

— Может быть, это потому, что он у вас слишком крупный? — предположила Бенет.

— Может быть, — согласился брат Лэльдо. — Кто его знает… Ну, а если я родился с листком этого самого во рту — что это означает?

— Что ты можешь использовать силу растений не так, как другие люди. Ты ведь и в самом деле умеешь лечить, да?

— Ну, умею, — согласился Лэльдо. — Да ведь меня этому с детства учили.

— Не научили бы, если бы у тебя не было врожденного дара, — возразила Бенет. — И еще это значит, что ты можешь договариваться с растениями. Умеешь?

— Нет, — покачал головой эливенер. — Как-то в голову не приходило… а зачем?

— А если растение хищное?

— Я с такими не встречался.

— Ну, встретишься, — пообещала Бенет.

— А моя росянка что означает? — спросила иир'ова.

— Во-первых, что ты по натуре хищница…

— Ну, это я и сама знаю!

— …а во-вторых, что ты можешь заставить даже мирное растение напасть на твоего врага.

— Ого! Это мне нравится! — обрадовалась иир'ова. — А я и не знала, что у меня есть такие способности! Как их реализовать, ты знаешь?

— Ну… в общем, да. Надо попробовать. Понимаешь, у меня ведь совсем нет практики.

— А кстати, — спохватилась вдруг Лэса, — это ведь знания сугубо теоретические. Откуда они у тебя, если ваши законы запрещают колдовство? Кто тебе их передал?

Молодая сурта неожиданно смутилась. Брат Лэльдо и кошка, не решаясь заглянуть в ее ум, поскольку Бенет сразу заметила бы это, ждали. Лэса явно затронула болезненную тему.

Наконец Бенет взяла себя в руки и тихо сказала:

— Вам, конечно, можно сказать об этом… просто я растерялась… Да, колдовство запрещено законом, да ведь если частенько рождаются люди с магическим даром — тут уж запрещай, не запрещай, все равно есть учителя и ученики… ну, конечно, приходится осторожничать. Есть тут одна пожилая дама, матушка одного из рудознатцев… никто и не догадывается, само собой, что она такое. Она повитуха. И когда рождается дитя с даром — она сразу это видит. Ну, и потом начинает потихоньку обучать. Вот и все.

— Ну и жизнь у вашего народа! — сердито сказал брат Лэльдо. — Додуматься же надо до такого — запрещать человеку реализовывать природный дар! Ладно, ничего мы тут не можем изменить… так когда ты попробуешь пробудить в нас дар общения с травами?

— Ночью. Точнее, я приду к вам под утро, ближе к рассвету. А сейчас вам лучше уйти. Скоро уже придут женщины, доить коз. Не надо, чтобы они вас тут видели. Хотя, конечно, и так весь поселок уже знает, что вы сюда приходили.

— Мы уже ушли, — вскочил брат Лэльдо. — Спасибо тебе, девочка. Я так понял, мы сами должны раздобыть два посоха?

— Да. Мне это вряд ли удастся.

— Раздобудем, — решила иир'ова. — Не сомневайся. — Лэса вспомнила об обещании скальных кошек.

— А я вставлю в них самоцветы. У вас будет сильное оружие.

— Ага, — согласился брат Лэльдо. — Если мы научимся с ним обращаться. Если не научимся — печальное у нас будущее… — И тут молодой эливенер вспомнил о том, что они говорили о гадании, да соскользнули на другие темы: — Бенет, ты же не сказала, что нам делать с зеркалом, которое ты принесешь!

— Натрите его змеиным ядом, смешанным с соком белены… вот, я принесла вам и то, и другое, — девушка протянула Лэсе два маленьких флакончика темного стекла с притертыми пробками, — сядьте перед зеркалом и сосредоточьтесь, думая о будущем. Вот и увидите.

— При свете можно смотреть, или в темноте? — деловито уточнила иир'ова.

— При свете.

— Спасибо, девочка! — воскликнула Лэса, хватая со стола чесночину и засовывая ее в карман широченных штанов. — Уж мы все разузнаем!

И путешественники поспешили обратно в поселок.

Только лишь забравшись в свое временное убежище, брат Лэльдо и иир'ова вспомнили, что не спросили у милой Бенет, что она делает с бисером, в чем состоит бисерное гадание или магический ритуал, как именно используются эти крошечные стеклянные бусинки. Но возвращаться на огород было нельзя. Путешественники понадеялись, что ночью, когда Бенет придет к ним в пещеру, чтобы научить их влиять на растения, они вспомнят об этом.