Большая ничья. СССР от Победы до распада - Василий Попов

Оплата труда сельских тружеников в рассматриваемый период была ниже, чем в городе. Особенно тяжелым оказалось положение деревни во время засухи, разразившейся в 1946 г., и последовавшего вслед за этим голода. Распределение доходов и оплата труда в колхозах должна была проводиться в зависимости от числа выработанных каждым колхозником трудодней (трудодень — условная оценка каждого вида работ в колхозе). Поскольку после всех расчетов колхоза с государством нередко платить по трудодням было нечем, колхозники окрестили названную систему работой «за палочки» (трудодень или единица — отсюда «палочка»). Так, если в 1940 г. средняя выдача зерна по трудодням в расчете на 1 колхозный двор составляла 8,2 ц, то в 1947 г. почти вдвое меньше — 4,2 ц. Даже спустя пять лет после окончания войны — в 1950 г. — до половины всех колхозов страны выдавали на 1 трудодень не более 1 кг зерна; около четверти — вообще не выплачивали деньги на трудодни, а 30% колхозов выдавали на трудодень не более 40 коп. В условиях, когда общественное производство не могло обеспечить колхозному населению даже необходимого жизненного минимума, резко возросла роль личного подсобного хозяйства. Однако и здесь государство не оставляло мужика в покое. Деревенское население платило государству не только огромный по тем временам денежный сельскохозяйственный налог, но и натуральный налог продуктами с личных приусадебных хозяйств, за который государство давало чисто символическую цену, в десятки раз меньше той, что стоили эти продукты на рынке или в магазине. Чтобы уплатить эти налоги, зачастую крестьяне были вынуждены продавать сельскохозяйственные продукты, выращенные в личном хозяйстве и необходимые для пропитания своей семьи. Одновременное взимание натурального и денежного налогов часто приводило к разорению крестьян. Задолженность по налогам не списывалась; чтобы списать недоимки, требовалось специальное распоряжение союзного правительства по каждому конкретному случаю. Если в 1940 г. средняя сумма налога на один колхозный двор составляла 112 руб., то в 1951 г. — 523 руб. Налоги выросли почти впятеро, а земли и скота у крестьян в личном пользовании не только не прибавилось, но, наоборот, убавилось. Рост налогов наличные хозяйства колхозников увеличивал число недоимщиков; значительная часть недоимок числилась за семьями вдов и хозяйствами престарелых. Крестьяне рассматривали такую государственную политику как прямой грабеж населения. Активно продолжал развиваться процесс социального расслоения, связанный не с экономическим фактором, а с местом человека на лестнице колхозных чинов: председатель, счетовод, кладовщик, бригадир, рядовой работник.

В качестве одной из массовых форм сопротивления деревенского населения государственному гнету стало уклонение от общественных работ. Здесь не помогали и репрессивные государственные меры. Так, в 1946 г. не выработали обязательного минимума трудодней 4,3 млн. трудоспособных колхозников, а 260 тыс. не выработали вообще ни одного трудодня.

Стихийную миграцию из деревни в послевоенный период не могли сдержать даже паспортные ограничения. Об этом убедительно свидетельствуют демографические показатели. Численность населения СССР изменялась следующим образом (млн. человек на начало года): 1941 г. — 198,8; 1946 г. — 170,6; 1950 г. — 178,5 и 1953 г. — 188,0. Безусловно, огромные потери в войне сказались на послевоенном демографическом развитии СССР. Но не меньшее влияние на численность населения оказывала государственная политика. Так, ежегодный естественный прирост сельского населения до войны значительно превосходил соответствующий показатель в городах. Та же тенденция, хотя и в меньших размерах, сохранилась и в послевоенные годы. При этом численность городского населения СССР выросла за 1946–1953 гг. с 58 до 80,2 млн. человек, а сельское сократилось с 112,5 до 107,8 млн. человек. Главная причина заключалась в том, что подавляющая часть подрастающего поколения убегала из деревень в города. Использовались любые способы, позволявшие преодолеть паспортные ограничения: уход по оргнабору, отъезд на учебу, служба в армии, замужество и пр. Чаще это происходило в те годы, когда деревня испытывала усиление государственного гнета.

Голод — государственная политика или последствие засухи? Одни историки делают акцент на природных (засуха) и объективных (послевоенная разруха и нищета) причинах голода, другие — возлагают ответственность на государство, которое своей экономической политикой усугубляло вышеназванные факторы, способствовало расширению масштабов голода, снижению рождаемости в стране. Первые научные публикации по теме, включая публикации ранее секретных архивных документов, относятся к началу 90-х гг. Затем появляется обстоятельная монография В.Ф. Зимы, посвященная этой проблеме.

Большинство историков считают, что отправной точкой голода явилась сильная засуха 1946 г. Начавшись ранней весной в Молдавии, засуха быстро распространилась на юго-западные районы Украины охватила затем все области Центрально-Черноземной зоны, включая и северные области Украины, а примерно с середины мая — правобережные районы Нижнего Поволжья.

Уже к середине лета 1946 г. правительству стали ясны возможные размеры недорода, а к осени были приняты крутые меры по экономии расходования хлеба: для ряда категорий рабочих и служащих снижены суточные нормы пайка, сняты со снабжения 85% сельчан, подлежащих государственному пайковому снабжению, сокращены лимиты для иждивенцев и детей, отдельных категорий работающих. Эти меры не затронули номенклатурные слои советского общества.

В «битве за урожай» правительственные интересы взяли вверх над нуждами населения. В октябре 1946 г. на пайковом снабжении находилось 59,5 млн. человек, в т. ч. лишь 4 млн. по сельской местности (в основном рабочие совхозов, агрономы, врачи, учителя). Между тем на селе проживало 109,7 млн. человек, в т. ч.: 36,3 млн. колхозников, 3,8 млн. единоличников и кустарей, 3,5 млн. учащихся в возрасте 14 лет и старше, а также 10,5 млн. занятых в домашнем и подсобном хозяйстве. Отсутствие гарантированного заработка в колхозах, огромные налоги на личные подворья селян, соединенные с засухой и неурожаем, усугубили тяжелое положение с питанием деревенских жителей, привели к массовому голоду и бегству из села. Государственная помощь зерном осуществлялась в недостаточных размерах, и к весне 1947 г. голод охватил значительную территорию страны.

Чтобы избежать последствий засухи и не допустить развития голода в стране, государство располагало необходимыми запасами зерна, которые могло и было обязано использовать для помощи голодающим районам. В этом нас убеждают цифры о государственных резервах хлеба, которые составляли (в зерновом выражении по состоянию на 1 декабря): в 1945/46 сельхозгоду — 16 987,4 тыс. т, в 1946/47 сельхозгоду — 12 680,9 тыс. т, в 1947/48 сельхозгоду — 19 564,1 тыс. т, в 1948/49 сельхозгоду — 24 028,8 тыс. т и в 1949/50 сельхозгоду — 31 182,1 тыс. т. Таким образом, недобор зерна в засуху (1946/47 сельхозгод), составивший треть всего запаса страны, был перекрыт в следующем году в 1,6 раза и рос в последующие годы. Однако у советского государства на первом месте были не заботы о нуждах населения Советского Союза, а расчеты на расширение сферы советского влияния. По этой причине только за 1946–1948 гг. экспорт зерна за границу составил 4,4 млн. т (в т. ч. во Францию для повышения шансов коммунистов на выборах). Указанного количества хлеба было бы вполне достаточно, чтобы спасти от голодной смерти сотни тысяч жителей собственной страны.