Загадка неоконченной рукописи - Барбара Делински

Сборники Сьерра-Клуба, которые она захватила вместе с атласом, относились к северной части Новой Англии, но она на всякий случай просмотрела указатели. Не найдя в них ничего подходящего, она налила себе еще кофе и подошла к окну.

Джордан был все еще там, сквозь ветви деревьев ей было видно, как он продолжает возиться с недотрогой. Он то склонялся над ящиками, то тянулся к мешкам с почвой. Для такого высокого мужчины он чувствовал себя на удивление уверенно на земле. И со своими растениями он обращался тоже уверенно.

Ей это нравилось. Садовники, плотники, работники ферм – ей нравились люди, которые умели использовать свое тело. У них не было необходимости бегать трусцой, чтобы поддерживать себя в форме, или заниматься йогой, чтобы снять стресс. Она завидовала их простой жизни.

Он поднял глаза в ее направлении. Она могла бы отступить от окна, чтобы он ее не заметил. Однако вместо этого приветственно приподняла чашку и сделала глоток. У нее есть право смотреть, если ей этого хочется. Она хозяйка.

Она продолжала смотреть на Джордана, когда калитка снова отворилась, и появилась Мег. Она перекинулась с ним несколькими фразами, бросила удивленный взгляд на окна, а потом поспешила к дому, но не к дверям офиса. Кэйси видела, как она скрылась в углу сада. Через несколько секунд хлопнула дверь, и вверх по лестнице заторопились шаги. Кэйси ждала наверху, пока Мег не появилась.

– Как ты вошла? – крикнула она сверху.

– Служебный вход, – ответила Мег, почти бегом преодолевая оставшееся расстояние. – Он сбоку. Простите. Я не знала, что вы останетесь здесь. Я должна была прийти пораньше. Я принесла свежий хлеб. Сделать вам что-нибудь на завтрак?

Кэйси покачала головой. Увидев разочарованное лицо Мег, она превратила движение в утвердительный кивок.

– Если можно, яичницу из одного яйца, только поменьше масла, тост, посуше, и еще кофе. Хорошо?

Мег просияла.

– Просто, как пирог, – отозвалась она и исчезла.

Кэйси поднялась в спальню за одеждой, окончательно решив, что примет душ у себя в квартире. Но ванная была такой искушающей – все там было таким новым, таким чистым, что, казалось, просто умоляло наконец воспользоваться собой. Кэйси нашла мыло. Нашла шампунь. Нашла лосьон для тела. Она нашла даже зубную щетку и пасту в отдельном футлярчике.

Спустя двадцать минут, чистая и благоухающая, хотя и во вчерашней одежде, Кэйси вышла из спальни. Она почти начала спускаться, как вдруг услышала негромкий голос, доносившийся из спальни Конни. Она остановилась, прислушиваясь. Потом подкралась к двери и постаралась разобрать слова, но там замолчали. Через несколько секунд из двери появилась Мег и, увидев Кэйси, улыбнулась.

– Просто прибираюсь. Вы превосходно выглядите. Завтрак уже готов. Вы будете есть на кухне? Или в патио? Доктор Ангер в такую погоду всегда завтракал на улице. Джордан точно не будет возражать. Он просто будет продолжать свою работу. Вы можете посидеть там и почитать газету. Я принесла ее.

– Нет, у меня есть идея получше, – ответила Кэйси. – Мне надо кое-что посмотреть в Интернете. Ты не могла бы подать завтрак в офис?

Завтракая, Кэйси искала информацию о Литтл-Фоллз. Она нашла ссылки на те, о которых уже знала, но ни один из них не казался ей подходящим. Конни был из Мэна; он утверждал, что Дженни Клайд – родственница. Кэйси поискала информацию о Мэне, но ни одного упоминания о Литтл-Фоллз там не было. Она запустила другой поисковик, потом третий, но так и не обнаружила ничего определенного, и к тому же поняла, что опаздывает.

Вернувшись к себе в квартиру, она накрасилась, почти профессионально уложила волосы и переоделась в льняные брюки и шелковую блузку. Она уже почти заперла дверь, но, подумав, вернулась, и кинула в спортивную сумку косметику и смену одежды.

Когда она подъехала по узкой аллее к парковке на Бикон-Хилл, джипа Джордана уже не было. Однако у нее уже не оставалось времени на разочарование, так как, едва она успела войти в дом, пришел первый посетитель.

Размышления о Литтл-Фоллз были временно отложены. Ей некогда было даже осмыслить странность того факта, что она принимает клиентов в бывшем офисе отца. Время от времени в голове проносилась какая-нибудь мысль – образ девочки, играющей во взрослую, сидя за этим огромным столом, – но в основном она общалась с клиентами в другой части офиса, где стояли кресла и диван, и обстановка была более расслабляющей.

У нее были посетители в одиннадцать, двенадцать и в час – каждый сеанс длился пятьдесят минут, потом Кэйси делала записи в картотеке. Между двумя и половиной третьего она сжевала сэндвич и сделала несколько телефонных звонков. Потом наступило время очередных четверых клиентов.

Первой была Джойс Льюэллен. Она всегда нравилась Кэйси. Джойс была очень педантична, одевалась с иголочки и любила четкий распорядок в жизни, поэтому легко становилась жертвой навязчивых состояний. С ней было легко общаться, и она была достаточно проницательна, чтобы самостоятельно быстро распознать проблему. Кэйси всегда подозревала, что сеансы нужны Джойс только для того, чтобы поделиться своими мыслями с непредвзятым слушателем.

Ей было чуть за сорок. Восемнадцать месяцев назад она потеряла мужа в результате осложнений после заурядной операции по удалению грыжи. Она не могла ни смириться с его смертью, ни тем более объяснить случившееся детям, и начала искать кого-то, на кого можно было возложить вину. Для этого она решила подать иск о преступной небрежности. Вероятность решения в ее пользу была не слишком высокой; только третий адвокат из тех, к кому она обратилась, согласился представлять ее интересы.

Она приходила к Кэйси раз в неделю на протяжении нескольких месяцев. Доминирующим чувством у Джойс был гнев, не находящий выхода. Он заставлял ее просыпаться по ночам, отвлекал от дел в течение дня и превращал ее практически в одержимую. Задачей Кэйси было помочь ей справиться с этим чувством.

– Давно не виделись, – сказала Кэйси, когда они уселись друг напротив друга: Джойс – на диване, сама Кэйси – в кресле.

– Четыре месяца, – кивнула Джойс. Она прекрасно владела собой, о внутреннем напряжении свидетельствовали лишь кисти рук, судорожно сцепленные на коленях. – У меня все было хорошо. И у девочек тоже. Они вернулись к своим обычным занятиям – футбол, скауты, балет. На следующей неделе они отправляются в летний лагерь.

– А вы? Вы работаете?

До замужества Джойс занималась дизайном витрин. После того, как дочери пошли в школу, она иногда брала отдельные заказы, но после смерти Нормана окончательно прекратила этим заниматься. Они с Кэйси уже обсуждали вопрос о ее возвращении к работе, если не ради денег, которые, кстати, тоже не помешали бы, то в терапевтических целях.

Теперь в ответ на вопрос Кэйси она сморщила нос.

– Нет. Я должна быть в распоряжении адвоката в любой момент. Да, знаю, знаю. Вы говорите, что это только питает мой гнев, но я ничего не могу с собой поделать. Я должна делать это ради Нормана. Но у меня все в порядке, на самом деле. Адвокат работает. Я контролирую свой гнев.