По волчьим следам - Диана Чайковская

телега свернула, а Баат поморщился и буркнул что-то про обходной путь. Охотники боялись, хоть и всеми силами пытались скрыть это.2.

Неподалёку от Хортеца стоял кумир Велеса, которому полагалось преподнести жертву как хозяину всех дорог. Чонгару пришлось остановить телегу. Баат спрыгнул на землю и оставил под кумиром свёрток. Теперь оставалось надеяться, что их не тронут. Впрочем, Баату бояться нечего – другое дело Чонгар.

Кони бежали резво. Запряжённый Градька не подводил и словно пытался показать, что он быстрее своего собрата. Это было к счастью, ведь им надо было как можно скорее добраться до столицы. Точнее – до привала у Звенеца, где Чонгар собирался отвести глаза Баату и лишить Томаша руки.

«Смотри: другого случая не представится», – нашёптывал внутренний голос. Противный такой, вкрадчивый, желавший побольше чужой крови.

Но Чонгар уже принял решение. Он не хотел, чтобы княжич стал частью небесной стаи и носился вместе с братьями по бескрайним полям, где хватало всякого скота. Разве ж это мука? Томашу не стать ни заложным покойником, ни упырём – его жизнь на той стороне давно уже предрешена. Можно даже позавидовать: не всякий добрый человек знал, что его ждало у Калинового моста.

– Холодно, – жаловалась девка, прижимаясь ко дну телеги.

– Потерпи, краса-девица, до привала, – успокаивал её Баат. – Или, если хочешь, могу согреть сам, а?

Чонгару не надо было оборачиваться, чтобы видеть румянец на щеках волколачки. Тут они всё были одинаковы: что простая девка, что оборотниха. Хотя какая она теперь оборотниха, если шкурка у Баата? Без мехового комка не перекинется. Чонгар надеялся, что внутренний зверь не сожрёт её раньше, чем они доберутся до Звенеца. Великий князь Кажимер наверняка захочет посмотреть на волколачку после того, как отгорюет, получив брата-калеку.

На большаке было пусто. Народ боялся проснувшейся нечисти, да и ырки вдоль полей любили прогуливаться. Но кто нападёт на двух витязей-чародеев? Морок Баата висел в воздухе и не давал приблизиться ни одному чужаку. Иногда кое-где мелькали костры. Торговцы с обозами часто делали привалы неподалёку, чтобы с утра тронуться в путь. От них несло теплом и похлёбкой. Чонгар аж облизнулся. Хорошо бы и им перекусить.

Спустя две лучины после того, как вдалеке пропели первые петухи[30] Баат поднял голову и сказал:

– Пришло время смениться.

Уставший от мрачной дороги Чонгар охотно согласился. Они ненадолго остановили коней. Баат резво запрыгнул вперёд. Телега затряслась с новой силой.

Маржана дремала, рядом с ней спал Томаш. Чонгар на всякий случай прислушался: да, оба дышали ровно и не думали ни обманывать его, ни ворожить. Дремота подкрадывалась и к Чонгару, но прежде чем провалиться в её объятия, он зашептал наговор:

– Зерно от земли, земля от солнца, солнце от тьмы, а во тьме – мои глаза, спят, но глядят, не видят и видят. Да будет так!

Это было не полноценное заклинание – так, ловушка на случай, если вдруг пленники заходят обвести их с Баатом вокруг лап и сбежать. Чары стали последней каплей – Чонгара сморило. Он прижался ко дну телеги и уснул рядом с Маржаной. Хорошо, что Баат не стал возражать. Уж кто-кто, а лис прекрасно понимал, что сонный витязь – всё равно что слепой.

Что-то склизкое подхватило его и закружило в вихре. Чонгар не сразу понял, что находится посреди потопа. Под воду уходило всё – трава, изгороди, землянки, избы. Люди от отчаяния пытались вскарабкаться на крышу. Одни просили пощады, другие проклинали богов, третьи принимали погибель со смирением. Чонгар всмотрелся в лица последних и ощутил неясную близость, словно между ним и этими людьми существовала незримая нить.

– Айнур, – имя матери вырвалось само собой.

– Айнур-р-р… Айнур-р-р, – вторила вода.

Только теперь он понял, что находился в Подзмейном воеводстве. Реки этих земель восстали против гор и пожирали их. А все из-за людей, которые нарушили обещание. Они не отдали змею то, чего он желал, и показали, что с его волей можно не считаться.

Люди не смогли сохранить земли, что им подарили боги. Вода забрала их вместе с жизнями, не оставив ни одного выжившего. Чонгар витал над затопленным воеводством тенью, и ему казалось, будто он тоже захлёбывается, выпуская крохи воздуха.

«Айнур, какую же кашу ты заварила?»

«Айнур, почему ты сбежала?»

«Айнур, мы дали бы твоему Жунго жену не хуже!»

«Айнур! Айнур! Айнур!»

Имя матери звенело в голове проклятьем. Чонгар захрипел и поморщился. Нет, мать не была виновата – это всё чешуйчатые гады. Как же ему хотелось закричать: «Она невиновна!» – но люди, ушедшие под воду, уже не слышали ничего.

А река продолжала переливаться синим и спокойно, размеренно рассказывать старые сказки.

– Апчхи! – девкин чих вырвал Чонгара из кошмарного сна. Он жадно вдохнул утренний воздух, не веря, что вокруг поле, а не мерзкие воды, что подчинялись ящерам. Какое счастье!

– Не хворай, красавица, – отозвался Баат.

Маржана жалась к Томашу. Тот тихо сопел. Чонгару аж стало завидно – волчонка не беспокоило ничего. Даже с одной рукой волколак будет жить в тереме, где тепло и всегда есть слуги. Агнешу, если бы он выжил, пришлось бы тяжелее.

3.

Томаш стоял в туманном облаке. Сырая земля под ногами дрожала, как будто кто-то рвал её изнутри. Иногда сквозь плотную завесу прорывались голоса, два мужских и один женский. Они казались знакомыми, но вспомнить их Томаш не мог. В стороне рычал волк. Он был голоден и хотел на свободу. Почему-то зверя тоже держали здесь.

На миг туман рассеялся. С другой стороны показался ещё один волк, до жути непохожий на того, что вился рядом. Этот был крупнее и смотрел устало.

– Ещё не поздно, Томаш, – волк подал голос. Теперь Томаш его узнал.

– Добжа, – он растерянно взглянул на знакомую морду, – ты тоже тут, Добжа?

– Ты можешь надеть шкуру и стать частью стаи, – продолжал он. – Поля, леса, реки – всё станет твоим. Подумай об этом, Томаш.

Так вот зачем явился! Старый хитрец желал получить всех братьев разом, но у них хватало воли сопротивляться зову хоть в человеческом облике, хоть в зверином.

– Поля, леса и реки уже давно принадлежат моему роду, – фыркнул Томаш. – Князья Добролесские правят этими землями уже очень давно.

– Но есть иные, – не сдавался Добжа. – Человеческие князья не чета звериным. Не им охотиться в густых лесах и пить родниковую воду у источника.

– Хватит, – он отступил на пару шагов назад. – Я прошёл испытание и сохранил человеческую кожу. Сам Велес благословил меня и позволил ходить меж двух миров. Не будешь же ты оспаривать его решение?

Добжа отвернулся и медленно побрёл прочь. Туман расстилался перед ним, открывая дорогу. Жаль, Томашу по ней не пойти, иначе он проснётся простым волком. Это был не его путь.

– Ты прав, – напоследок сказал волк. – На всё воля Велеса.

И