Легкий заказ - Андрей Александрович Васильев

и гнутый гвоздь не выкинут. Они родне моего Сеньки, думаю, фору дадут в прижимистости и скаредности. А с учетом того, что их прежние хозяева, как и следует из названия, являлись мельниками, то, конечно, там чего только по углам не распихано. Мельники, как и кузнецы, в народе всегда считались колдунами, причем небезосновательно. И еще неизвестно, кто похлеще из этого дуэта. Кузнец что, он с металлом работает, с огнем, все просто и однобоко. А мельник другое дело, около него кто только в старые времена не ошивался – тут тебе и водяник, который как правило селился в том омуте, где беспрерывно вращалось колесо, и полевики всех мастей, которые любят глянуть, что там с их зерном случилось, и арысь, которая молока для своего детеныша может прийти попросить, и планетник, который из всех людей только мукомолов и жаловал, ибо те много чего в вопросах ветра понимали. Короче, мельница в каком-то смысле в те времена была клубом для своих.

Сейчас оригинальный способ помола зерна почти сошел на нет, потому мельничники в основном селятся на хлебозаводах. Еще иногда, правда редко, встречаются на элеваторах и частных пекарнях. Ну, а куда им еще идти? Не с домовыми же воевать за место под крышей? И потом - они привыкли при хлебушке обитать, им без него никак. Да и дел хватает – за тем присмотри, за этим пригляди, нерадивых наладчиков пни, жучка из муки изведи. Ну, и война с крысами, которые, ясное дело, такие места мимо себя пропустить не могут. Для того и нужна мельничникам «крысиная смерть», штука убойная, но сложная в изготовлении. Это соломенное чучелко, сплетенное в форме крысы и заговоренное на уничтожение серых бестий. Оно будет гонять их по территории до той поры, пока всех не передушит, а как ни одной крысы не останется, так рассыплется в прах. И что интересно – в зачет «крысиная смерть» берет только тех вредителей, которые находились в подконтрольной зоне на момент ее активации. Как она одних от других отличает – понятия не имею, но это точно так. Хотя логика мне, разумеется, предельно понятна. Какой смысл был колдунам, которые эту штуку в давние времена придумали, давать селянам постоянно действующее средство? Заплатят-то они тогда только один раз, второй не станут. А где тогда деньги на еду и все остальное брать?

Через полчаса мы остановились в укромном безлюдном переулке, близ высокого дощатого забора, из-за которого была видна пара дымящихся тонких труб. Ну, и запах хлебный тут стоял такой, что аж в желудке заурчало.

- Ага, вон они – сказал Троицкий, отстегивая ремень безопасности – Пошли, Максим, быстренько все провернем, и обратно поедем. Хотя погоди-ка… Нет, ну ты глянь, кого они в «видоки» позвали!

Можно было и не говорить, я и без него уже приметил стройную женскую фигуру. Ведьма, скорее всего, из местных. И я ее наверняка не знал, поскольку с местным ковеном ни разу не сталкивался. Более того – не знаю даже, есть он тут или нет. А что, такое запросто возможно. В тех же Электроуглях или Ногинске их нет, хоть тоже города немаленькие. Ну, вот не нужен он тамошним ведьмам, им и без него хорошо живется. Ну, а коли ситуация такая, что самим не разобраться, так можно пригласить кого-то из столицы. Ну, или из подмосковных старших. Вон, ту же Дару. Не просто так, за подношение с уважением, но можно же.

- Принес? – без приветствий осведомился у Ореста старшина мельничников, невысокий, мне по пояс, кряжистый, с седыми усами – Как обещал?

- Ну, разумеется – мягко произнес колдун и достал из сумки, висящей на плече, небольшую, где-то с обычную книгу размером, искусно сплетенную из ярко-желтой соломы крысу. У нее даже глаза-пуговички были и нос, вроде как вырезанный из серой материи. Хотя кто знает этих колдунов, может, это обрывок шкуры особо злобной крысы – Всех ваших негодниц перебьет, не сомневайся. А ты, Фока, что обещал, то доставил?

- Доставил – тяжко вздохнул мельничник – Кабы не эти твари, ввек бы тебе эту штуку не отдал. Это же о первом хозяине моем память. Ну, том, что мельницу, где я жил, поставил.

К нему подошел еще один обитатель хлебозавода и протянул какую-то массивную хреновину, завернутую в мешковину. Орест уставился на нее и потер руки, то ли от предвкушения, то ли намекая на то, что товар надо показать лицом.

- Ты не похож на колдуна – раздался у меня за спиной глубокий и чуть хрипловатый женский голос – Но и просто человеком со стороны ты быть не можешь, этот пузан тебя сюда бы не привел.

- Все так – я повернулся к ведьме, стоявшей позади меня. Удивить меня не удивила, я знал, что она там, поскольку и духи учуял, и шаги услышал. Впрочем, не думаю, что у нее в планах значилось меня прихватить врасплох. Тут, скорее, натура свое взяла, любит ее племя производить впечатление даже в мелочах – Я человек, но не со стороны.

Красивая. Вернее, даже не так – манкая. Есть в ней та женская врожденная сила притяжения, от которой даже рассудительные мужики голову потерять могут, особенно в период кризиса среднего возраста. Глянет на такую морально вроде бы устойчивый отец семейства, утонет в ее зеленых глазах, где бесовская искорка постоянно пляшет – и все. Про зеленых юнцов я уж и не говорю, там все и так ясно – хлоп, и пропал.

Как я сам когда-то.

- Галина – протянула мне руку женщина – А тебя как звать?

- Максим – ответил я – Но ты можешь звать меня Макс.

На самом деле всегда стоит сто раз подумать, кому и зачем ты называешь свое имя, но в данной ситуации риска никакого нет в помине. Она первая представилась, и даже если соврала, и ее зовут, например, Антонина, то это ничего уже не изменит. Да и не в привычках ведьм добираться до человека через имя или сны. Не их профиль. Кровь, волос, след – это да. А имя… С ним развлекается не нечисть, а нежить. Вот там да, надо ухо всегда держать востро и каждое слово сказанное отмерять.

- Ты друг этого пузанка? – мотнула подбородком ведьма в сторону Ореста, который вертел в руках какой-то продолговатый горшок, похоже, что сделанный из камня и о